“ Если бы к северу от нас не было Старомыквинска, то мы бы назывались Новомыквинск-Сортировочный. ...
& Настоящие писатели про пришельцев все как-то не так пишут. Нет, конечно, интересно, зыко, но не так. ...это потому, что они интеллигенты, а мы рабочий класс и имеем доступ к средствам производства, к той же железной дороге например. У писателей все пришельцы почему-то на мечах сражаются, и всякие параллельные миры. А на самом деле у всех событий и причины другие, и происходят они по-другому.
& Короче, я не писатель и расскажу правду.
& Ерепень крачовый и Крача ерепенная
& С чюдисами в художесвеном произведении надо обращаца осторожна. К тому же одно и то же со-бытее может быть чюдом и не чюдом в зависемости от опстоятельсв. Вот идете вы ночью по улеце, а навстречу мужик с монтировкой. Тут иму на бошку кирпич с крыши бац!.. Чюдо? Чудо! А если мужека убрать? Идете вы ночью по улеце, а вам сверху на черип керпич бабах!.. Чюда нет.
& – Набака фриба кабидо ка струп.
– Папарела, — ответил Лубянкин. — Аплидо. Брама ка пой.
– Ерепена крача, — на свой страх и риск вставил я.
– Само собой разумеется, — ответил Лубянкин и козырнул.
& На витрине я сразу увидел упаковку с подходящими по размеру таблетками. Ткнув пальцем в стекло, я сказал:
– Мне таких штук десять, тетя Аня.
– Это пурген, Вовка, — сказала она.
– Яд?
– Да нет... Хуже.
& Эта глава дает понятный ответ на вопрос, множиство лет мучевший всех мыслителей и гумонистов мира. Все они не могли прийти к решенею, а я смог, потомучто операюсь на жызненые факты. «Должно ли добро быть с кулоками?» — спрашевалиони. Я поесняю, что добру убивать зло собственоручно незачем и опасно. Добро должно быть хитрым. Оно должно просто натравить одно зло на другое и победить, когда они друг друга укокошат. Вот я натравил друг на друга два зла — Лубянкина и самогоноваренее-и вышел победитилем.
& Повесь кончаеца.
Обычно щитаетса, што к концу художесвеное произведенее несет гораздо больше смысла, чем вначале, потомучто тогда все разъесняица. Но в жызни-то наоборот. Сначала есь идея, все ее обсуждают, горячаца, спорят, наченают воплощать. А под конец про идею все забывают, потомучто она всем уже надоела, ругаюца просто так, пьянсвуют, убегают или на все плюют. Так как моя повесь списана с жызни, у меня все это и произошло. Поэтому в последних главах потекса очень мало. Любители элитарнова чтенея повесь могут не дочитывать.
& – Симлянин?.. — тоненько прокричала она мне. — Хоросый селовек ерепец?..
– Натюрлих!.. — почему-то по-английски прохрипел я, сдавленный трясиной.
... Я повертел трофей в руках и положил в траву на кочку рядом с сизой ягодой гонобобель.”
Комментариев нет:
Отправить комментарий