30 Rock 3x5

Reunion

Season 3, Episode 5

& Ken: Miss Lemon, you have several messages. Let’s see... That company running the bike tour in South Carolina says “no singles.”
    Liz: Okay.
    Ken: Your credit card called. They wanna make sure you’re the one buying cream soda in bulk*.
    Liz: I sure am.
    Ken: And your landlord called. And he said it is not the toilet, it’s you.
    Liz: That’s his opinion.

& Jake: What’s that flavor?
    Liz: It’s Dove age-fighting acne cream.

& Jake: Well, that’s you now, Lemon. You run a hit TV show. You have very impressive friends. You found a hairstyle that works for you... So long as it’s not too humid. And you’re telling me that you don’t have the confidence to face a bunch of whittling, jug-blowing monkeys?
    Liz: Jack, it’s a suburb of Philadelphia.
    Jake: Lemon, you will go and show that Kelsey Winthrop that the ugly duckling has turned into... a vaguely* ethnic swan.

& Jake: That’s fun, right? Instead of running everything, I’m going back to my old job. So the standards department is telling me you can only say “cat anus” twice during the show, but I’m gonna fight for you. You can say it three times. Cat anus, cat anus, cat anus!

& Liz: Are you okay?
    Jake: I have to be. What are my other options? Cry? Wallow*? If I do that, Geiss and the Beam win. If I control my feelings, I win.
    Liz: Jeez, Jack, tough year. First William F. Buckley dies, now this. Next stop impotence, right?

---

& Liz: What is wrong with these people?
    Jake: Nothing. They’re good Americans. Hey, Lemon, check this out. I just made it up. 3B — beers, boats, and buds. Doesn’t that sound great?
    Liz: Are you having a stroke?
    Jake: No. No, all my life I thought I made good choices, but am I happy? These people are happy. I envy them. I wish I was one of them...
    Keith: Larry?.. Larry Braverman?..
    Jake: Yes. Yes, I am Larry Braverman.

& Tracy: Jenna, we’re the most important people here, right?
    Jenna: Well, of course, Tracy. We’re actors. If we didn’t exist, how would people know who to vote for?
    Tracy: And people around here shouldn’t take attention from us, should they?
    Jenna: No. Never. Attention is what gives us power. If someone threatens that, you have to put a stop to it.

& Jenna: Here’s your lunch, Mr. Parcell. Just the way you like it. Ham sandwich with the spices, hold by the bread.
    Ken: But that’s my job!!
    Tracy: ...this studio hosted The Kraft television theater in the 1950s, where young writers like Paddy Chayefsky and Rod Sterling First rose to prominence...
    Ken: Mr. Jordan, why are you giving a tour?!
    Tracy: It doesn’t feel good when someone does your job, does it?

& Ken: I’m so sorry, miss Morone.
    Jenna: No, keep crying. I want you to feel this so you never make this mistake again.

& Jake: We all know that Liz Lemon has her faults, but no one’s perfect. I mean, I’m certainly not perfect.
    Keith: Don’t say that Braverman!!
    Rob: You’re more than perfect.
    Jake: No, no, no, it’s true. I’ve made mistakes. Sacrificed happiness for a job I don’t think I’m ever going to get. We all have ways of coping*. I use sex and awesomeness. Lemon here hides behind her insults, but that’s not who she is. She’s a good person... whom I’m honored to call my friend.
    Liz: Thank you, ’Larry’.

& Kelsey: Larry, we’re all so happy to have you back in our lives. But me especially. Because there’s someone I want you to meet... Larry... This is your son.

& Jake: I am not Larry Braverman. I repeat, I am not Larry Braverman! I am Liz Lemon’s platonic friend, Jack Donaghy.



-- Dict:
bulk — объем; масса; большое количество
vaguely — неясно
Wallow — утопать
coping — справиться


+ On Imdb.

Breakout Kings 1x3

The Bag Man

Season 1, Episode 3

& Bagwell: Draw the curtain. ... Now get the hurt stick.
Yoooo. They dragged the Bagwell, T-Bag, The-o-do-ro into the show. Respects!

& Bagwell: Let’s take a walk, boy.
! ARGHHH! Just like old times.

& Bagwell: Keep a candle burning for me, pretty.

& Charlie: We have a bona fide* professional runner on our hands. He’s already broken out of two prisons. One in the U.S. And one in Panama.

& Charlie: Theodore Bagwell. Part of the Fox River Eight that escaped a few years back.
    Lloyd: Theodore Bagwell? T-Bag?
    Shea: His prison tag is T-Bag?
    Lloyd: No, no, no, no. Don’t laugh. This guy is an incredible melange of sociopathic and psychopathic personality traits. On a psycho tip, his crimes can be really well planned out. ... But then he’ll turn sociopath and just kill somebody at the drop of a hat, leaving tons of evidence behind. He’s incredibly smart and charming and he can appear completely normal, but, of course, he was originally incarcerated for raping and killing a bunch of teenagers. Not necessarily in that order.

& Lloyd: I’ve read everything I can on this guy. I’ve always wondered what it would be like to sit down with him face-to-face and analyze him.

---

& Shea: We’re chasing a cripple?
    Lloyd: Okay, he was cuffed to another inmate during the Fox River Eight escape. Then one of his fellow cons took an ax to T-Bag’s hand so that they could ditch him... and they leave him there to bleed out... But he survives.

& Shea: It’s bullshit they can record our calls on the inside like that.
    Ray: You want more prisoner rights, vote democrat. Oh, wait, you can’t vote, right? So shut up.
    Shea: Yo, this ain’t Rocky, Zancanelli. Italians don’t beat up black men in the real world, so...

& Shea: Top two reasons a man breaks outta prison: women and... women. T-Bag’s lookin’ to live up to his nickname, if you know what I’m saying.
    Lloyd: I don’t get it.
    Shea: Seriously?
    Lloyd: T-Bag is an abbreviation for “Theodore Bagwell.”
    Shea: Damn, man, come here. .......
    Lloyd: What are you talking about? The whole thing?.. Sorry. It... It’s... off-putting* to envision that happening.

& Bagwell: Tell me more about the roll away bed. Now, come on! Don’t be shy now.
    Candace Plum: Well... with just four decorative blocks to lift your existing bed and one mattress on wheels, you can double your room occupancy just like that.
    Bagwell: Now that’s a woman who believes in her product.

& Plum: Well, you are something else.
    Bagwell: You have no idea...

& Lloyd: Mm, that’s a lie.
    Nursing home Director: Excuse me? ... I won’t stand here and be called a liar!
    Lloyd: Okay, liar, but you just backed up a bit when you said that. That’s a physical avoidance marker. It’s a sign of someone who’s not telling the truth.

& Charlie: You’re nothin’ but a disease. And if it was up to me, I’d stick that stump up your ass. But your mother didn’t do nothing wrong. Come on. Make it quick.

& Bagwell: I got ’em, mama. Now... I won’t be seeing you in heaven... But you enjoy it for the both of us, okay?

& Ray: You like Floyd Patterson?
    Shea: Man could box.
    Ray: How ’bout Tyson?
    Shea: Man could hit.
    Ray: Both trained by Gus d’Amato.
    Shea: Suck it. Those who can’t do, teach.

& Bagwell: Are you a doctor? ’Cause you’ve got the arrogance of a white coat.
    Lloyd: I’m an MD. Uh... And a PhD.
    Bagwell: Ooh. You got more letters than the alphabet. Good for you.

& Bagwell: I know, dear, kind doctor, that in that moment, nothing matters more in that soon-to-be-dead man’s eyes than I! Because I... I am his gatekeeper to life or death. Well? Is it that menagerie* of misery that makes me so special a case study, doc?
    Lloyd: Is it? You know it’s not, Theodore. When we started this case... I thought I was going to get some great insight into why you are the way you are... a look into a complex psyche, a glimpse* into the neurological map of a madman that could show some light on some bigger truths, that could maybe help other sick people one day. As I got up-close and personal with you, and your handiwork, I found a truth. It was a small one, though. As unexciting as it may sound, some machines just come out of the factory broken. You’re a broken machine.
    Bagwell: .......... No shit.


-- Dict:
bona fide — добросовестный; настоящий
off-putting — обескураживающий; смущающий; неприятный
menagerie — зверинец
glimpse — проблеск


On Imdb.

__ Seriously? This show will not last long. What a pity; the idea was not so bad after all.

Борис Акунин — Ничего святого

Смерть на брудершафт

Фильма Восьмая

  “Во дворе мертвого двухэтажного дома, где с начала войны никто не жил, блестели поднятыми кожухами две пролетки, крепкие лошади потряхивали ушами под нудной холодной моросью. ...

&  Ни сырости, ни холода Алексей не замечал. Перед серьезным делом ему всегда было жарко.
    И сотрудников для операций, чреватых пиф-пафом, он подбирал по тому же принципу. Тех, кто перед лицом опасности начинает зябнуть, переводил на менее нервную работу: документы обрабатывать, заниматься расшифровкой, максимум – в наружное наблюдение.
    Но сегодня люди были как на подбор, из числа не дрожащих, а потеющих.

&  К нему придвинулись плотней. Смотрели напряженно и сосредоточенно – как выражался подполковник Козловский, сугубо.

&  «Контрольный вопрос, ясно. Эх, Миша. Не упустить тварь!» Три короткие мысли – анализ, эмоция, вывод – промелькнули в мозгу Романова, пока он поднимался с корточек.

&  Хороший выстрел требует, во-первых, спокойствия. Нельзя думать о том, что враг может попасть раньше. Во-вторых, когда ведешь огонь с движущегося транспортного средства, стань его частью. В-третьих, если мишень тоже перемещается, возьми правильное опережение. Вот и вся наука.

&  Каких-нибудь полгода назад Алеша ни за что вот так, хладнокровно, в упор, не выстрелил бы в живого человека. Ведь его рожали, воспитывали, растили, и семья, возможно, есть, кто-то его, наверное, любит, кто-то ждет. Как это – взять и уничтожить целую вселенную? А запросто. Спустил курок, и одной вражеской вселенной стало меньше. Бородач знал, на что шел. Война – не забава.

&  Однако начальству излагать общеизвестные факты майор не стал. Предпочел взять быка за рога.
    Вскочил со стула, вытянулся в струну. Когда говоришь высокому руководству дерзости, следует уравновешивать резкость слов позой полной субординации.

---

&  О чем граф беседовал с его величеством, осталось неизвестно. Ус больше слушал, уста разомкнул всего четырежды: три раза сказал «так точно, ваше величество» и один раз, в конце, «будет исполнено ваше величество». При этом беседа длилась не меньше пяти минут, так что Теофельс даже соскучился...

&  – ... Гибель царя должна выглядеть, как несчастный случай. В крайнем случае как теракт, устроенный туземными революционерами-тираноборцами. Поэтому группа, с которой вы будете работать, довольно специфична. Состав тщательно продуман. Пожалуйте ко мне в кабинет, я покажу вам все досье. ...
    «Меня даже не спрашивают, согласен ли я, – подумал Зепп, поднимаясь и салютуя Усу. – Это, пожалуй, наивысший комплимент. Дороже любого ордена».

&  Намерения у Алексея были такие: в минимальные сроки составить анализ, дать все необходимые рекомендации и скорее назад, в Питер. Наше дело – честно прокукарекать, а там хоть не рассветай, коли у вас тут меры безопасности определяет «воля государя».
    Однако по мере приближения к месту изначальный скептицизм контрразведчика несколько смягчился. Там, куда не достигал взор самодержца, Назимов распорядился по-своему, и распорядился неплохо.

&  – Но вы-то русский. Почему вы здесь?
    – Да, я русский. И я сделаю это ради свободы России.
    Свой вопрос Зепп задал, конечно, не в расчете на правдивый ответ. Важно не что человек говорит, а как. Что ж до настоящей причины, побудившей вас ввязаться в это, прямо скажем, гиблое дело, то знаю я вас, тварей божьих. У каждого есть какой-то истинный резон, да ведь не скажете, а может, и сами его толком не сознаете.

&  Человека, которого майор фон Теофельс знал под кличкой Маккавей, на самом деле звали Гирш.
    Всё происходящее ему очень не нравилось. Гиршу вообще редко что нравилось, потому что мир устроен по-идиотски, и радоваться в нем, по правде говоря, особенно нечему.

&  Единственная из пассажиров, Одинцова поинтересовалась, откуда прибыл господин поручик и где служил прежде.
    Настоящая светскость – это задавать чужому человеку вопросы с таким видом, будто тебе очень интересен и собеседник, и его ответ. Это Алексей знал из литературы.

&  – Понимаю ненависть контрразведчика к шпионам, но согласитесь, что без них в современной войне не проживешь!
    – Без прямой кишки тоже не проживешь, – буркнул грубиян Романов. – Но не целоваться же с ней.
    Метафора была слишком сильная. Полковник, человек с живым воображением, даже поморщился, но лучезарная улыбка Татьяны Олеговны ничуть не померкла. У настоящей леди воображение вышколено, а слух избирателен.

&  И хотя Романов, дитя свободомыслящего интеллигентского сословия, привык относиться к самодержавию и самодержцу неприязненно, даже враждебно, а все-таки сердце замирало. Не от верноподданнического восторга, конечно, – от мысли, что сейчас, быть может, случится нечто, о чем будешь вспоминать всю жизнь.
    Люди, вознесенные высоко над толпой, решающие судьбы народов, неизбежно должны приобретать некие особенные качества. Даже человек заурядный и мелкий, взойдя на трон или дав президентскую присягу, делается исторической фигурой. Каждая черта его характера, хорошая или дурная, имеет огромное значение. Всякий случающийся с ним пустяк – разлитие желчи, насморк, приступ сладострастия – может иметь весьма непустяковые последствия для целой страны и живущих в ней людей. Вот почему, думал Романов, царя можно обожать или ненавидеть, но непозволительно относиться к нему с пренебрежением и обзывать «Николашкой», как это с недавних пор вошло в моду у столичных фрондеров и даже у части офицерства.

&  Среди всякого прочего, страшного и гадкого, война научила Алексея одному важному навыку: сполна жить настоящим моментом, ибо завтрашний день может не настать. Покойная ночь, уютный свет лампы, хорошее пианино и милая, умная, всё понимающая женщина. Это ль не подарок судьбы среди грязи, смерти и ужаса?

&  Иметь дело нужно только с людьми, которых волнует музыка, а на всех прочих нечего тратить себя и свою жизнь.

&  – Что вы так коварно улыбаетесь? – засмеялась Одинцова.
    – «Furtiva lagrima», – объявил поручик вместо ответа. – Сможете аккомпанировать? Тогда я встану.
    Она наивно заиграла вступление, не чувствуя ловушки.
    А дело в том, что, если эту арию классического тенорного репертуара исполнить медовым баритоном, тут растает всякая женщина, даже наистрожайших правил. Если же не растает, то это никакая не женщина.

&  – Ах, половина четвертого! Спать, спать... Наверное, после такого не уснешь. Но всё равно. Слишком поздно.
    Последние слова она произнесла с особенным выражением, словно желая подчеркнуть их двойной смысл. Погрозила пальцем, ушла.
Алексей весело поклонился вслед.
    «Ничего не поздно. Наоборот, рано. Вот завершу операцию и займусь вами, сударыня, всерьез. Вы еще не слышали, как я пою элегию Массне».

&  Всё пропало. Операция провалена. Как такое могло случиться, Зепп не знал и не собирался сейчас ломать над этим голову.
    Если сражение проиграно, зачем зря гибнуть? Тот, кто выживает, получает шанс на реванш. Где-нибудь, когда-нибудь – неважно. Но мертвые отыграться за поражение не могут.

  ... Милая женщина нагнулась и поцеловала бредящего поручика в губы — чтоб замолчал.”

«Мария», Мария... (Фильма Седьмая)

Операція «Транзитъ» (Фильма Девятая)

London Boulevard

& Billy: How goes it, Mitchell?
    Mitchell: Prison makes me nervous, Billy.
    Billy: Let’s go, then. Here’s something new for you. You can’t smoke in the fucking pub. They done it in Ireland. They done it, fuck me, they done it in France. New York, they’ve made the fags, so they burn out if you leave them in the ashtray. Tastes like shit as well.

& Mitchell: I was a criminal. Presently, I am just unemployed.

& — Any last words?
    Mitchell: Yeah. We’re all fucked.

& Dr. Sanji Raju: Is it terrible to say that I’m enjoying myself?
    Mitchell: No, it’s essential that you enjoy yourself.
    Sanji: My wife was a very shrewish* woman. I told her finally, “I love you, but I want to enjoy my life.” She was more outraged by that than anything I’d ever said to her. I am divorced. I would like to see your sister, Mitchel, with your permission.
    Mitchell: Sanji, it’s a free country. And you’re a good man, but she’s...
    Sanji: I don’t mind if she’s got problems. Will you let me try?
    Mitchell: ... I read a lot in prison, Sanji. There was a poet named Rilke. He’s got a line. “Everything terrible is something that needs our love.” And that over there is terrible.
    Sanji: No.
    Mitchell: But it doesn’t want your love. It wants your fucking PIN number. You’re a good man, Sanji, no good will come of it. Saving people. Being a saint.
    Sanji: And they just buried one, didn’t they?
    Mitchell: Will you see her home?
    Sanji: That’s what I was talking about.
    Mitchell: Tell her not to pay the piper.
    Sanji: Oh, no, no, no. I’ll take care of it. It’ll be my pleasure.
    Mitchell: There we go.

---

& Jordan: Did you have an accident?
    Mitchell: A strenuous* workout, Jordan.

& Jordan: Are you fit for work?
    Mitchell: Work is what you do when you’d rather be doing something else, right?
    Jordan: Always has been for me.

& Mitchell: Have I seen you in anything, Jordan?
    Jordan: Well, I was on a kids’ show. Then I was on methadone. Then I was a producer. Seriously.

& Charlotte (aka Keira Knightley): So what do you want out of life, Mitch? Out of all this worthless shit.
    Mitchell: Enough to eat, a bed to lie in. So I can think.
    Charlotte: You had that in jail.

& Gant: Who do you work for?
    Bailey: The police...
    Gant: No, that’s your day job. Cunt.

& Gant: You know what the most powerful fucking thing is?
    Mitchell: Yeah, knowing what can go wrong. For anybody, at any fucking time. Do you know that?

Bob Dylan - Subterranean Homesick Blues

& Gant: You saw me shoot that fucking spade*. Eh? You really think I’m going to let you walk free around this fucking planet? It ain’t gonna happen.
    Mitchell: See what you have to understand is that if I was a gangster, Rob, you’d be the first to fucking die.
    Gant: Huh.
    Mitchell: I wouldn’t work for you. I’d kill you and take everything you’ve got.
    Gant: Oh.
    Mitchell: If I were a gangster. That’s why you don’t want me to be a gangster. That’s why nobody wants me to be a gangster, ’cause I could not stop if I started. Do you get it? Don’t ask again.

& Mitchell: How do you feel about guns, Jordan?
    Jordan: My dear boy, I’m a trained actor. I can feel anything about anything.

Heart Full Of Soul by The Yard Birds

& Gant: Is he all done and dusted?
    Mitchell: It’s Mitchel.
    Gant: And what physical condition is that Billy in?

& Mitchell: I’m going to need your help. Are you able?
    Jordan: If I can poison a producer with his own Quaaludes, I should say I’m equal to just about anything. Compared to most people, I’m a fucking Borgia Pope.

& Bosnian: We’re gonna need a fuck of a lot of drugs.
    Jordan: You have found your man.

& Jordan: I am what I say I am.

& Danny: You ever heard of the Beatles?
    — Niet.
    Danny: John Lennon was me uncle.

& Mitchell: I wrote a poem for a girl once, she signed her name to it and gave it to her other boyfriend.
    Gant: What’s that got to do with me?

The Green Fairy by Kasabian

-- Dict:
shrewish — сварливый
strenuous — напряженный; энергичный
spade = a offensive nickname for a African American



On Imdb.

Rome 1x3

An Owl in a Thornbush

Season 1, Episode 3

& Pompey: I wonder what he’s thinking. I remember back when I destroyed the Illyrian pirates... There was one particular old sea snake... A Liburnian, if I recall....
    Cato: Never mind the Illyrian pirates. What is to be done?
    Pompey: I have already given word... My legions are gathering.
    Cato: And you’ll crush him, yeah?
    Pompey: Without question. The poor man is dead.

& Caesar: What makes your man Vorenus so morose*?
    Mark Antony: He is stonewall catonian. He thinks we’ve committed a terrible crime, a mighty sacrilege, and shall be severely punished by the gods.
    Caesar: He may be right.
    Mark Antony: It’s a crime if we lose. If we win, it isn’t.

& Caesar: Do you think we can trust him?
    Mark Antony: Who?
    Caesar: Lucius Vorenus.
    Mark Antony: Deep 13th, him. He’d follow the eagle up Pluto’s ass.

& Lucius: You... You often say that you are adept with the women.
    Pullo: No idle boast* neither. There are girls from Narbo to Thebes that scream my name by night.

& Pullo: Well, what care you what she feels for you if we’re all going to die this week or next?
    Lucius: And so we are, but who will honor my name when I am gone? Who will pay Proserpina and Pluto for my keep? Who will pour wine upon my grave?
    Pullo: If it comes to that, I shall do the honors.

& Cato: It is all highly irregular, unethical even. Gods, it is not even the war season.

& Cicero: What do we do now then?
    Pompey: We must make a tactical retreat to the South.
    Cicero: A tactical retreat, mind you. Leave the city?!
    Cato: Juno’s cunt! Do you run mad?
    Pompey: You cannot speak to me in that tone.

---

& Pompey: We shall withdraw to Corfinium and rally my legions there. Once they are gathered and in good order, we will simply retake the city. Caesar has no hope of reinforcement until spring. The towns of Italy will close their gates to him. We will have an unassailable advantage in men and resources.
    Cato: So in fact, this is not a humiliating defeat at all but a rare species of victory?
    Pompey: Calm yourself, Cato. You lack understanding of things military, else you would see that my actions have been perfectly correct at all times.
    Cato: You have lost Rome without unsheathing your sword. You lost Rome!

& Brutus: It’s very tempting to abandon Caesar, but to do so now, well, that would look like we’re mere... slaves to fashion.

& Pullo: Of course, your best method for pleasing a woman is the warm, beating heart of an enemy. Women will say they don’t like it, but they do. It makes them wet as October.
    Lucius: That doesn’t answer.
    Pullo: Well, failing that, talk to her.
    Lucius: Talk? But of what?!
    Pullo: That doesn’t matter. It’s all about the tone of the voice. You pretend like you’re putting a saddle on a skittish horse. “There, honey. Shh, come now.” You know, that sort of thing.
    Lucius: That’s all?
    Pullo: What else?.. Oh! Tell her she is beautiful all the time. Tell her she’s beautiful every time you see her, even when she’s not.
    Lucius: And what else?
    Pullo: Oh! Also, very important... When you couple with her, there’s a spot just above her cunny... It’s like little button. Now, attend to that button, and she will open up like a flower.
    Lucius: How do you know this of her?!
    Pullo: ... All women have them! Ask anyone.

& Atia: I will kill Octavia, and Merula tends to me, but if she cannot, and I am taken alive, then you must kill me. And then you must kill yourself. Your survival would be inappropriate.
    Castor: I would not think of living, domina.
    Atia: Octavian, who would you prefer kills you?
    Octavian: I am old enough to take care of myself.

& Brutus: Gods. We... are in a damned awkward position. If we stay... we are declaring for Caesar, for rebellion. And if we go, we... We are with Pompey and the Senate. There is no middle ground. So what is the answer? Caesar is our dearest friend, but what he is doing is... I do not know.
    Servilia: You must decide.
    Brutus: ............ Pompey then. We must go with Pompey. The republic is more important than any friendship. Do you agree?
    Servilia: It’s your decision.
    Brutus: Pompey then.

& Servilia: I’ve waited eight years for Caesar. I cannot leave now.
    Brutus: You cannot stay, not if I go. {...} You... You are blinded by untapped lust. I’ll get you a good big Cyrenian at the market and have done with it!

& Pullo: What are they, the stars?
    Lucius: Stars? Holes in the celestial spheres. Holes through which the light of the heavens shine.
    Pullo: How big are these holes?
    Lucius: They’re big. They only seem small to us because they’re hundreds of miles away.
    Pullo: Big enough for a man to climb through?
    Lucius: I suppose. But man would never be able to get up there in the first place.
    Pullo: I don’t see why not.
    Lucius: How?
    Pullo: He could hold onto a giant bird.
Lucius: It doesn’t work like that.
    Pullo: Why not?
    Lucius: It’s philosophy. It’s hard to explain.

& Cato: Where is your man, Durio? He is long overdue now.
    Pompey: Durio is the best man I have. He won’t fail.
    Cato: But if not, what then? How do we pay the legions? How do we feed them?
    Pompey: I have not the least idea. You fret* like a woman, Cato. Durio will return with more than enough gold to feed and pay the legions. By any road we’ll be back in Rome before spring, so stop worrying.

& Lucius: It makes no sense. We should have been stopped by now. Why is Rome not defended?
    Pullo: Our boys scared ’em off, eh?
    Lucius: Soldiers of the republic do not run, so it must be a stratagem or trick.
    Pullo: Then it’s a good trick.
    Lucius: Unless the gods have abandoned Rome. If Mars was watching, he would not allow such a disgrace.
    Pullo: Well, maybe he was having a crap and missed it.
    Lucius: It’s that sort of disrespect that has led us to this sad pass. If the gods are not respected, hen why should they help us?

& Lucius: The city’s unguarded. It’s true then. The republic is fallen.
    Pullo: Yet the sky is still above us, and the earth still below. Strange.
    Lucius: The gods are in no hurry. They will take their time in tormenting* us.

& Pullo: What are you doing?
    Lucius: I have done my duty and I have sinned enough. I resign.
    Pullo: That’s desertion!
    Lucius: I am a traitor and a rebel. Why not a deserter as well?

& Mark Antony: I applaud you. You’re about to enter Rome as a bloodstained conqueror, and yet you look as calm as a cup of water.
    Caesar: I am glad I appear so.


-- Dict:
morose — угрюмый; мрачный
idle boast — пустое хвастовство
fret — беспокоиться; мучиться
tormenting — мучить; изводить


+ on Imdb.

! Niobe = Ilsa Pucci from the Human Target.

Motherhood

& — I can give you the number to the mayor’s office if you’d like to call and file a complaint.
    Eliza: Very helpful. Great. You’re telling me that you towed* my car, and I have to bite it, right?
    — Ma’am, I’m gonna have to ask you to cross the street.

& Eliza: Why is it that once you pass 35 and have a kid in tow, you automatically become a “ma’am”?.. “Ma’am” means support hose*, a girdle*, a bad perm. I’ll wear hot pants and platforms when I’m on a walker if only to avoid being called “ma’am.”

& Eliza: I used to be fluid, I used to be, I don’t know, graceful. Now my words come out, and they just sound like bad ad copy.
    Sheila: Well, maybe your brain’s worn out from over-sharing*.
    Eliza: Sheila, just blog-slam me when I’m down!

& Eliza: Avery lost his cell phone, by the way, the ultimate passive-aggressive act.
    Sheila: Avery would lose his scrotum if it wasn’t attached.
    Eliza: Well, it’s either that, or he silenced it, which is the most effective way of silencing me.

& Eliza: Did I tell Clara how much I loved her this morning before school, just in case she never makes it home again?
    Sheila: Oh, Liz, you gotta stop.
    Eliza: I can’t stop.
    Sheila: Well, as a fearless leader once said, “When you can’t stop, you must shop.”

& Sheila: I gotta tell you something. It does not leave this room.
        Okay, so last night, I got the kids to bed about 9:00, and I ran a bath, which would have been really lovely except I only had that Strawberry Shortcake bubble bath.
        So I’m lying there, in the bath... naked... You know the little, um, motorized submarine bath toys... The little, “Chiggachiggachigga...”? You know, they look a bit like dildos.
    Eliza: You’re dirty!
    Sheila: It was lovely. And it was amazing. It was lovely and amazing. I got very lucky with the submarine.

---

& Eliza: Listen, I wasn’t speaking very loudly in the first place, okay? I believe in cell phone etiquette.
    Student in Party Store line: You introduced your conversation into my personal space, thus violating any commonly held definition of “etiquette!”
    Eliza: Is that so?
    Student: Did you know that 90 percent of cell phone users believe they’re courteous* while 85 percent of those same users complain about being annoyed by others’ conversations?
    Eliza: Why don’t we have this conversation in 20 years, when you’ve learned a thing or two about the real world?
    Student: Oh, you mean when I’m old?!
    Eliza: Even you, my friend, will turn 40...
    Student: You know what? You urban moms are like a case study in liberal hypocrisy*. You think the rules apply to other people, but never to you. You blab your precious banalities into cell phones, you buy gluten-free snacks, yet have no comprehension of your carbon footprint!
    Eliza: I’d like to shove my carbon footprint right up your ass.

& Woman in Bakery line: You have to admit it’s your own fault. If you had named her “Sophie” or “Ella,” you wouldn’t be having this problem, but you gave her an “Edna” name.
    Eliza: A what?!
    Woman: You know, an “Edna” name? Like “Mabel” or “Agnes” or “Velma.”
    Bakery girl: Yeah, like lesbian librarian names.
    Woman: Don’t you read the “Crankypants Post”? She did a whole thing last week about names, it was genius.
    Eliza: Well, yes, I mean I do read her, but I like other parenting blogs better... What about “The Bjorn Identity”?
    Woman: That woman is so... I don’t know. I think she’s a feminist.
    Eliza: Well, what could be worse than that? Anyway, “Clara” is not an “Edna” name, right?
    Woman: Let me guess, you named her after your favorite grandmother?..

& Eliza: So, Mikesh, you a messenger full-time?
    Mikesh: Of course not. No. I write.
    Eliza: Don’t we all? ... Write what?
    Mikesh: Plays. Well, sort of. I guess you’d call them quietly domestic plays set in India.
    Eliza: Oh, cool.
    Mikesh: Yeah, I tried to find a job that would occupy the least amount of mental space and be so opposite my true aesthetic intentions that it wouldn’t get in the way, you know?
    Eliza: Does that work for you?
    Mikesh: Most of the time.

& Eliza: You wanna hear something great?
    Mikesh: Yeah.
    Eliza: So spare and basic. It’s Pylon.

Pylon, Stop It

& Mikesh: I’d love to read your fiction sometime. Do you have anything more recent?
    Eliza: No, not at the present moment. No, at the present moment, my life is... extremely reality-based. But I do plan to get back to it at some point. No, I mean, I will. As my favorite grad school professor used to say, “There is no ’try,’ there is only ’do’ and ’do not’.”

& Eliza: You wanna know one of the few benefits of 9/11? Excellent cell phone reception in the tunnels.

& Eliza: Just this thing. It has to be done by midnight. It’s kind of important. It means mommy might get a real job.
    Clara: But I don’t want you to get a real job.
    Eliza: Why not? It’s good when mommies work. It keeps mommies happy. It keeps them from being mean, nasty, yelling mommies. What about daddies? Should daddies not work, too? Why moms and not dads, hmm? Enlighten me.
    Clara: ’Cause moms do everything. Dads only do some things. It’s different.

& Clara: Mom, for my 7th birthday, can I get a cat? Mom, can I? Mom?
    Eliza: “Maybe” is the best I can do, okay?


-- Dict:
tow — буксировка
support hose — эластичные чулки
girdle — пояс
worn out — изношены
courteous — вежливый; учтивый
hypocrisy — лицемерие




? Surprisingly low 4.7/10 on Imdb.

__ Such a Motherhood is able to kill anyone. Even Uma, who was not afraid of the Bill.

Human Target 2x1

Ilsa Pucci

Season 2, Episode 1

& Interrogator: I just can’t help but think how much better your life would have turned out if you’d never met Christopher Chance.

& Chance: Relax. I’m one of the good guys.

& Chance: Winston... I’m sorry for getting you into this mess... Sorry for whatever torture you had to endure because of me. Most of all... I’m sorry about Aunt Suzy.
    Winston: Aunt Suzy?! Oh, man... Not Aunt Suzy!

& Winston: I don’t wanna die. You know how to diffuse it?
    Chance: No. Either way, this is good-bye.

& Winston: Chance. Chance!..
    Guerrero: We gotta get out of here.
    Winston: Wait! Where’s Chance?
    Guerrero: That’s it for Chance, bro. {...} He’s gone. Dude got too attached. That’s the last you’re ever gonna see of Chance.

& Ilsa Pucci: Wow. I’ll give it to you, Mr. Chance. When you say you want to disappear, you really commit. It’s taken me six months, an embarrassing amount of money, and more time in a helicopter than I ever dreamed my ass would spend. So I have one thing to say to you. You’d better be worth it.

& Chance: There’s a variety of other people you could have hired.
    Ilsa: Yes, I have. All of them.

& Chance: Your two minutes are up.
    Ilsa: I can’t imagine what brings a man like you to an ashram. But I hope you find whatever it is you’re looking for... Thank you for your time. You know, I thought you’d be different.
    Chance: Taller?
    Ilsa: No.
    Chance: Younger?
    Ilsa: No. Braver.

& Ilsa: My husband and I usually throw a... an annual charity event at this time of year, and it’s been vital to the organization.
    Chance: Great. We’ll throw a party and pray somebody tries to kill you.

& Ilsa: So...How does this work?
    Chance: Well, I’m not a big fan of game plans. I kinda like to wing it. But if you just remember one simple rule, everything’s gonna be okay.
    Ilsa: And what rule is that?
    Chance: Do exactly what I tell you.

---

& Chance: It’s okay to be afraid.
    Ilsa: Of course I’m afraid. What sane person wouldn’t be slightly worried about being killed?.. Oh, I see. You’re not scared at all. Do you want me to think you’re that brave?
    Chance: No.
    Ilsa: Everyone’s afraid to die, Mr. Chance. Unless, of course, for some reason they think they deserve it.

& Chance: Oh, it’s okay. He’s with me.
    Guerrero: ’Sup, bro?
    Chance: Hey. M14? .308. Nice choice.
    Guerrero: So what’s the plan?
    Chance: Gonna parade her around the party, see if anybody tries to kill her.
    Guerrero: Beautiful. Perimeter?
    Chance: Basic in and out.
    Guerrero: Sweet ice. Hot. See why someone wants her dead.
    Chance: That’s Guerrero. He’s got a dark sense of humor.

& Ilsa: What’s wrong?
    Chance: Good news. Somebody here wants to kill you.

& Ilsa: Is there something wrong?
    Chance: Yes. No. Maybe. I don’t know what it is yet.

& Winston: Don’t run. I hate it when they make me run.

& Ames: So what’s the deal here? You guys aren’t cops. You’re above the law? Seriously, I’m really digging the whole tough guy bit. It’s hot.
    Guerrero: How painful do you want this to get?..
    Ames: What are you gonna do with that? You gonna hit a defenseless girl again? Huh, tough guy?
    Guerrero: You’re going through what I call the five phases of fear. Denial... Anger... Frustration, acceptance, and eventually... fear.

& Chance: No, it’s not political. There’s too many pieces. Plus, these guys are highly funded.

& Ames: Look... I want you to know that I’m not scared. But I do have a lot of respect for you, so... I’ll talk.
    Guerrero: I know.

& Ames: I didn’t know anything about a kidnapping. ...
    Guerrero: I’m gonna give you a choice... ’Cause I believe in every human being’s right to being tortured democratically. Peel your fingernails off with this... Or shoot you in the kneecaps. I have a preference, but I’m gonna leave it up to you.

& Ames: Easy, boys. Word of advice. Use both duct tape and cuffs.

& Winston: What the hell is she doing?
    Chance: She’s making her stand.
    Guerrero: How do you wanna play it?
    Chance: Woman refuses to do anything the way I want her to. Switch to an Uncle Billy.
    Guerrero: Sweet. Diggin’ Uncle Billy.
    Winston: I hate an Uncle Billy.

& Ames: Sorry, guys. Still here. Not in your family. What in the hell is an Uncle Billy?
    Chance: Guard has an access key to the stairwell. Try and keep up.

& Chance: Bonjour, tout le monde. Je vole cette banque. Voudrais, s’il vous plait, sur la terre. ... How hard can this be?

& Ilsa: I guess I owe you a debt of gratitude. After all, you saved my life.
    Chance: Naw. It’s all part of the game plan.
    Ilsa: Jumping out of a 12-story building?
    Chance: Game plan’s not for everybody.

& Chance: Whoa. She went a little overboard.
    Winston: Oh, I can get used to this. Only problem is all these extra windows she put in. You’ve still got a lot of enemies out there. You need to stay hidden.
    Chance: Nah. No more hiding. They can come and get me. I’m not going anywhere.


On Imdb.

Ilsa = Niobe from Rome

Борис Акунин — «Мария», Мария...

Смерть на брудершафт

Фильма Седьмая

  “Рандеву было назначено на половину первого в «Магазине морской книги», что на Адмиралтейском проспекте. ...

&  Он по-гурмански неторопливо наслаждался предвкушением.

&  Вот что такое Россия с точки зрения охраны секретных сведений?
    С одной стороны, русские подвержены тотальной шпиономании, побуждающей их ревностно оберегать самые невинные сведения, которые нетрудно почерпнуть из открытых источников, даже из прессы. К любому незнакомому человеку, особенно в военный период, относятся с овчарочьей подозрительностью. Но если уж казенный человек тебя признал за своего, все шлагбаумы, или, выражаясь по-туземному, рогатки поднимаются, инструкции и запреты идут к черту. {...}
    Своим в России можно всё, правила написаны для чужих. Поэтому и законы здесь не более чем условность, удобная для сильных и досадная для слабых. Недаром сакральный лозунг русских – «жить по правде». Но правда-то у каждого своя. Это право, то бишь закон, для всех общий, а общее – оно заведомо не свое.
    Именно здесь, на стыке общего и своего, казенного и личного, угадывалась замочная скважина. ...

---

&  Офицер, грациозно наклонившись, сорвал хризантему, остановился у скамьи.
    – Знаю, всё знаю, – сказал он покаянно. – Знакомиться на улице пошло. Но кто знает, сколько жить осталось. Через неделю ухожу в поход... Вернусь ли? Бог весть…

&  «Покурить и уснуть, покурить и уснуть», мысленно повторял он в такт гребкам. Главная жизнь Вьюна происходила в опиумных снах. Прочее не имело особенного значения.

  ... Он запел в унисон с гудками: «Вечерний звонннн, бом-бом, вечерний звонннн! Как много думмм, бом-бом, наводит онннн!»”

Гром победы, раздавайся! (Фильма Шестая)

Ничего святого (Фильма Восьмая)

The Kids Are All Right

& Nic: You know, I don’t like the guys in this one. They’re too shaved.
    Jules: Don’t focus on it.

& Nic: Oh, my God. The whole neighborhood heard that.
    Jules: No, they didn’t.
    Nic: Shit! That was a vibe kill.

& Joni (aka Mia Wasikowska aka Alica): ...he’d like to meet you. You know, if you want to.
    Paul: Your brother?
    Joni: Yeah. Well, technically he’s my half-brother. Each of my moms had a kid, you know, with... With your... With your sperm.
    Paul: Like in both of them?
    Joni: Yeah.
    Paul: Like in two?
    Joni: Uh-huh. Like in gay.
    Paul: Oh! Right. Right. Right on. Right on. Yeah, cool. I... I love lesbians.
    Joni: Great.

& Nic: Maybe we should just sit him down and ask him already.
    Jules: What? “Are you and Clay fucking?”
    Nic: “Exploring” is a better word.
    Jules: Yeah, well, so, you know, what if they are “exploring”? This is the age for that. We should be good with that.
    Nic: We should. We should. I just don’t understand why he’s exploring with that loser.

& Jules: Laser, do you want to talk to us about anything?
    Laser: Like what?
    Nic: Just anything. You know, anything on your mind.
    Laser: Well, there is something. But it’s more of a question, though.
    Nic: That’s okay.
    Jules: We won’t judge you.
    Laser: ... Why do you guys watch gay man porn?

---

& Nic: I get it, okay? He’s their biological father and all that crap. But it still feels really shitty.

& Nic: Look, we have to be smart about this. You know, if we act like grubby bitches, we’re just gonna make it worse. ... Let’s just kill him with kindness and put it to bed.

& Nic: I love you, chicken.
    Jules: I love you, too, pony.

& Jules: Go easy on the wine, hon. It’s daytime.
    Nic: Okay. Same goes for the micromanaging. Okay?

& Paul: I’m just making an observation.
    Nic: Yeah? Well, I need your observations like I need a dick in my ass!

& Jules: If you have a drug problem, then that’s your business.
    Luis: No, I don’t have no drug problem. I have allergies.
    Jules: Then why are you a gardener?
    Luis: ’Cause I love the flowers!

& Nic: What’s your favorite Joni album?
    Paul: Blue. Right?.. My brother from another mother.
    Nic: Oh, my God.
    Paul: I mean...
    Nic: Listen, I spent half of high school in my room crying to that album. That record, it kills me.
    Paul: It doesn’t stop.
    Nic: No.
    Paul: River... California...
    Nic: A Case Of You...
    Paul: All I Want.

I am on a lonely road and I am traveling
Traveling, traveling, traveling
Looking for something, what can it be
Oh I hate you some, I hate you some, I love you some
Oh I love you when I forget about me

I want to be strong I want to laugh along
I want to belong to the living
Alive, alive, I want to get up and jive
I want to wreck my stockings in some juke box dive
Do you want — do you want — do you want to dance with me baby
Do you want to take a chance
On maybe finding some sweet romance with me baby
Well, come on

& Jules: I wish you were gay, you’d be much more sensitive.

& Jules: I need to say something.
        It’s no big secret your mom and I are in hell right now, and... Bottom line is, marriage is hard. It’s really fucking hard. Just two people slogging* through the shit, year after year, getting older, changing. It’s a fucking marathon, okay?
        So, sometimes, you know, you’re together so long, that you just... You stop seeing the other person. You just see weird projections of your own junk. Instead of talking to each other, you go off the rails and act grubby* and make stupid choices... which is what I did.
        And I feel sick about it because I love you guys, and I love your mom, and that’s the truth. Sometimes you hurt the ones you love the most. I don’t know why. You know, if I read more Russian novels, then...
        Anyway... I just wanted to say how sorry I am for what I did. I hope you’ll forgive me... eventually.
        Thank you.

& Laser: I don’t think you guys should break up.
    Nic: No? Why’s that?
    Laser: I think you’re too old.
    Nic: Thanks, Laser.


-- Dict:
slogging — упорно работать
grubby — грязный; неряшливый


+ on Imdb.

Going Postal (6/6)

Five

& Drumknott: Archchancellor Ridcully, my lord.
    Ridcully: This had better be important, I’m in the middle of an experiment!
    Vetinari: Involving a knife and fork, no doubt.
    Ridcully: I wouldn’t expect a layman to understand the pressures of university life.


& Vetinari: We have found a practical use for one of your magical devices.
    Ridcully: Have you?
    Vetinari: The object in question is...
    Drumknott: An Omniscope, my lord.
    Vetinari: Enabling us to see things at a distance, I believe.
    Ridcully: The Omniscope is a highly complex, very unstable piece of equipment.
    Vetinari: You mean, it doesn’t work?
    Ridcully: Well... Relatively speaking, it works.
    Vetinari: Excellent, kindly have it up and running by dawn tomorrow.
    Ridcully: Now, listen, magic is not some workmen’s tool that you can hire out by the hour.
    Vetinari: Just as well, because I wasn’t intending to pay you.


& Lipwig: Adora, just listen to me!
    Adora: Give me the crossbow.
    Lipwig: Those ledgers are the key to everything! Just hear me out. If you don’t like the plan, be my guest. Shoot.
    Adora: This had better be good.


& Lipwig: I need you to deliver some canvas* and ropes and rigging*.
    Groat: Rigging? Is this about boats, sir? Only I can’t do boats. I get very seasick.
    Lipwig: Not boats, Mr. Groat. Sails*. We are going to block out their message with a sail.
    Stanley: Block it out? Won’t they notice?
    Lipwig: Not if we put our own message in its place.
    Groat: Sorry, sir, could you run that by me again?
    Stanley: Yeah. I got a bit lost at... sail.


& Lipwig: I thought long and hard about an appropriate message. And then, I remembered how nice it is to receive a parcel. So, why not a book?.. The authorized, illustrated biography of Lord Vetinari.

---

& Lipwig: That’s what I love about the Dearhearts. Perfect alignment*.


& Lipwig: Time to create some interference.


& Lipwig: Adora... I don’t suppose... now would be a good time to ask you something?
    Adora: Well, I can hardly walk away.
    Lipwig: Will you marry me?


& Trooper: Nice you have you with us again, sir. Same last words as before?
    Lipwig: Actually, I’m rather hoping there’ll be a different outcome this time.


& Reacher: The clacks has won.
    Trooper: Never mind, sir. It could be worse.
    Lipwig: How, exactly?
    Trooper: Well, we’ve got a good crowd, lots of press. They’d even promised me a review in “What Gallows*?”.


& Lipwig: My last words! I haven’t had my last words.
    Vetinari: If he must.


& Adora: Is that as sore as it looks?
    Lipwig: Oh, it’s not the first time I’ve been hanged.
    Adora: A bad habit to get into.
    Lipwig: I’ll tell you what, I’ll give up hanging if you give up smoking.


& Lipwig: Adora... those things I said on the gallows when I was staring death in the face about the gentlest touch of all. You do know I meant every word?
    Adora: Yes. It’s amazing the rubbish* some people spout* when they’re trying to save their lives.


& Adora: Of course, we can’t do this.
    Lipwig: What now?
    Adora: Conflict of interest. You’re the Post Office, I’m the clacks. We’re rivals.
    Lipwig: Which throws up some very interesting possibilities of a corporate merger, don’t you think?
    Adora: Maybe.
    Lipwig: Well, I’d certainly like to get my hands on your assets.
    Adora: Keep your hands as far away from my assets as humanly possible.



-- Dict:
layman — мирянин; непрофессионал
canvas — холст; полотно; паруса
rigging — оснастка; такелаж
sail — парус
alignment — выравнивание; согласование
Gallows — виселица
rubbish — вздор; чушь; ерунда; белиберда
spout — разглагольствовать; извергать; ораторствовать


+ on Imdb.



__ The pleasure's all ours.

+ Claire Foy aka Adora Belle Dearheart. She's cute.

Rome 1x2

How Titus Pullo Brought Down the Republic

Season 1, Episode 2

& Pullo: Here I come, girls. I’m going to drink all the wine, smoke all the smoke and fuck every whore in the city.
    Lucius: Show some dignity. You’re under the standard.
    Pullo: Well, talk to him.
    Lucius: He’s not under the standard.
    Pullo: Three hours away from a wife he hasn’t seen in eight years. The man’s terrified.
    Octavian: Surely a reunion is a happy event.
    Lucius: Talk of something else.
    Pullo: Terrified. What if she’s lost her teeth? What if she’s gotten skinny? What if she’s been letting other men between her legs?
    Lucius: Silence!

& Atia: Good fearsome specimens you are. I wonder it took you so long to subdue those odious Gauls.
    Pullo: There was a great many of them... ma’am.

& Octavian: How many dead altogether?
    Pullo: I don’t know. I lost count ages ago.
    Atia: Lots though. And you, Lucius?
    Lucius: 309 fighting men. I don’t keep count on civilians.
    Octavian: You’re very exact.
    Lucius: The war temple requires an exact number when you make an offering.
    Pullo: That’s a lot of wine and goats.
    Lucius: The priests offer a discount when you pass 100.
    Pullo: Priests! Crooks, many of them! I just talk direct to whatever god I’m doing business with. Bugger the priests!

& Atia: Surely a plebian like yourself would like to see some changes made.
    Lucius: It should remain as it was at the founding of the republic. Why should that change?
    Octavian: Because the Roman people are suffering. Because slaves have taken all the work. Because nobles have taken all the land, and the streets are full of the homeless and the starving.
    Atia: Well, I had no idea my son was such a firebrand*.
    Octavian: The nobles say that Caesar is a war criminal. They say that he wishes to march on Rome and make himself king.
    Lucius: That is sacrilege*. No man of honor would follow him.
    Pullo: Well, I’m no man of honor then, ’cause I say that Caesar should ride in here with elephants and squash Pompey and Cato and anybody else that wants it. Never mind the law. That’s what I say.

& Atia: Don’t mind my saying it, but... you two make unlikely friends.

& Lucius: What child is that? Answer me! What child is that?!
    Niobe: He’s your grandson.
    Lucius: Speak sense, whore!
    Niobe: Wait, now. Your grandson... The son of your daughter.
    Lucius: My daughter is only...
    Niobe: She’s 13, near 14.

& Niobe: Girls, this is your father.

& Lucius: A bit of a surprise to see me?
    Niobe: A bit surprised to be called “whore.”

& Lucius: So, how did you manage for money?
    Niobe: My sister Lyde and her husband helped us out.
    Lucius: Well, you won’t need their help anymore. The big phallus is off a Suevi I killed in the Rhinelands... A very strong and fierce people.
    Niobe: Nice.

---

& Cicero: My dear Atia, a pleasure. Forgive us for imposing at such a ludicrous hour.
    Atia: Not at all, I adore it. The secrecy, the intrigue... It’s most thrilling.
    Cato: Comprehend, woman, this meeting is invisible.
    Atia: Be assured, Cato, I do not see you.

& Mark Antony: Good evening to you all.
    Cato: General Antony.
    Mark Antony: Tribune Antony, if you please.
    Cato: You’re inside the sacred precincts of Rome, but yet you wear the bloody red cloak of a soldier. In time of peace, Romans wear the toga. The soldiers cannot be inside the city.
    Mark Antony: Quae bruta figura! It completely fell from my mind. I’m most extremely sorry. Will you forgive me, friend Cato?

& Mark Antony: I have been delegated by Caesar to negotiate a compromise. Caesar wishes to avoid bloodshed. He wishes to be seen as a man of reason and probity*. Therefore, when his present term as governor of Gaul has ended, he is willing to accept command of a single legion province. Illyria, by preference.
    Pompey: I don’t understand. Command of a province...
    Mark Antony: So he will have legal immunity. So that none of you rascals* can go dragging him through the courts.
    Pompey: We’re here to discuss the terms of Caesar’s resignation! He could have avoided prosecution by accepting a few years banishment*.
    Mark Antony: Banishment for what?
    Pompey: For fomenting a tyranny, illegal warfare, theft, murder, treason!

& Pompey: If he does not get a province?
    Mark Antony: Caesar will take all measures required to protect both his interests and those of the Republic.

& Pompey: He’s weak, Cicero. Dying. Is that not when all the proverbs tell us to be wary?
    Cicero: Does not the dying serpent bite deepest?

& Pullo: Let’s play.
    — Where are you from, friend?
    Pullo: 13th.
    — Better you keep that quiet. This is deep Pompeian territory.
    Pullo: So, we’re all Romans, eh?

& Niobe: Who is this man?! I don’t want people dying in my house!

& Doctor: There will be copious pus... First putrid, then wholesome... And mayhap fits of the spleen, but that will be all to the good. A purging of the malignancy will follow...
Hey! This is brass!
    Lucius: When will he wake up?
    Doctor: Today, tomorrow, maybe never. You might try an offering to Spes. A white rabbit often works.

& Niobe: Where are you going?
    Lucius: I have business.
    Niobe: Business? What business?
    Lucius: I understand that you are upset, but I will ask you do not question me in that tone.
    Niobe: Tone. My father’s cock! How’s that for tone?!

& Pullo: Marry me, goddess!
    Niobe: What? A porcine object like you? Besides, I’m already wed, thanks be to evil spirits.
    Pullo: You’re wrong, friend wife. He’s a good man, your man.

& Niobe: And now he’s home, and I wish he was in Gaul. He’s a cold, mean brute. Not one loving word to me or his daughters, not once since he has been home...
    Pullo: He has no skilled hand with the women. But in all these years I fought with him, he never took a woman. “Pullo”, he’d say to me, “Pullo, my old friend, I have a wife back home, Niobe is her name and she’s worth more to me than all the women of Gaul.”
    Niobe: I thank you for your kind words, but I know you lie. He’s no friend of yours. He told me so.
    Pullo: Why? He has a... an ill-temper, him. He’d say anything.

& Caesar: I had hoped to provoke some kind of aggression, sure, but to try and kill a tribune?.. In the forum?.. The man’s found some hard black iron in his soul.
    Mark Antony: I’m sure it was yonder demented little worm Cato who put him up to it. It’s excellent, this. So, what next?
    Caesar: Let’s see what the men have to say.

& Caesar: Any of your people I can mention ?
    Mark Antony: Titus Pullo. Took the head off the first man that came at me.

& Caesar: Soldiers, Pompey and the Senate have formally declared that Gaius Julius Caesar is an enemy of Rome. They have declared that I am a criminal. They have declared, in effect, that all of you also are criminals! The tribune’s veto was not exercised. Peoples tribune Mark Antony and 50 men of the 13th were assaulted by 1000 head of Pompeian scum. A tribune of the plebs assaulted on the steps of the Senate house! Can you imagine a more terrible sacrilege? Our beloved Republic is in the hands of madmen. This is a dark day, and I stand at a fork on a road like a burden surrounding in my arm to the Senate and watch the Republic fall to tyranny and chaos! Or, I can go home with my sword in my hand and run those maniacs to the Tarpeian rock!

& Caesar: Legionary Titus Pullo, step forward! {...} Are you with me, Titus Pullo? Will you come with me to Rome?
    Pullo: Y... Yes. Yes, sir! Certainly!
    Caesar: Titus Pullo is with me! And you? Are you with me?!

& Lucius: Water? We’re moving. The whole legion, sounds like. Where to? It’s a river. What river? This is the Rubicon.
    Pullo: Stay calm.
    Lucius: This is rebellion and treason, and I am no traitor!
    Pullo: It’s too late now. We’re across. We’re in Italy. You’re a rebel whether you like it or not.
    Lucius: Caesar... Caesar, what have you done?
    Pullo: He had no choice, had he? Pompey did try to kill Mark Antony after all.
    Lucius: You of all men should not dare make that argument.
    Pullo: How’s that?
    Lucius: You know who was being attacked.

& Niobe’s daughter: What’s going to happen?
    Niobe: War is going to happen. Who’s my greedy little piglet?


-- Dict:
firebrand — смутьян; подстрекатель; зачинщик
sacrilege — святотатство; кощунство
Quae bruta figura = What a moron
probity — честность; неподкупность
rascal — негодяй; мошенник; каналья; шельма; плут
banishment — изгнание
copious pus — обильный гной
putrid — гнилой
wholesome — полезный
fits — Устанавливается
malignancy — злокачественность
brass — латунь


+ on Imdb.

Going Postal (5/6)

Four

& Vetinari: The eyes, Mr Lipwig.
    Lipwig: Hmm?
    Vetinari: You can trust me.
    Lipwig: Oh, that... Made from turtle egg shells.
    Vetinari: Ingenious*.
    Lipwig: Thank you.
    Vetinari: I meant me for making you postmaster.


& Reacher: How dare the gods work against me... I don’t remember giving them permission.


& Reacher: Are you absolutely sure you can’t solve this technical hiccough* without having to shut down the whole system?
    Mr. George Pony: Well... maybe we can... come at it from a different angle.
    Reacher: By damn it, George, you’ve talked me into it! I’ll tell the board you’ve got the whole thing under control. Your skill and ingenuity will be the saving of the company. ...
    Horsefry: I hadn’t budgeted for any pay rises, Reacher.
    Reacher: You won’t have to. Money dangled* is much more effective than...
    Horsefry: ...money given.


& Reacher: So efficient. Thank you.
    Horsefry: Nice to be appreciated.


& Horsefry: What are you doing?!
    Reacher: Saving us from prison.
    Horsefry: But we have to keep account!
    Reacher: Your job is to hide things, not to declare them for the whole world to see.


& Reacher: Found the fault yet, Mr. Pony?
    Pony: I... I...
    Reacher: Mr. Horsefry was taken ill. It left a nasty stain on the carpet. I sent him home. But can’t stand the smell... Mr. Pony, that’s not the look of a man who’s in for a substantial pay rise... Better.


& Mad Al: Is this about the rent?
    Lipwig: Who the hell are you?
    Mad Al: We paid Mr. Groat. So you’ll have to take it up with him.
    Lipwig: Forget Groat. What are you doing on my roof?
    Mad Al: I’m Mad Al. He’s Sane Alex. And that’s Adrian. He says he’s not mad but you can’t prove it, can you?


& Adora: You know, I quite enjoyed seeing you on your knees.
    Lipwig: Adora!
    Mad Al: The Smoking GNU, actually.

---

& Lipwig: You can really jam the whole clacks system from a pigeon loft?
    Sane Alex: Mm-hmm.
    Lipwig: Nice trick.
    Mad Al: Trick?! This is cutting edge cracking. Two years in development.
    Sane Alex: Iterative beta testing.


& Lipwig: Ladies, gentlemen, don’t get caught in the clacks! Come join us at the Post Office. We’ll get your message delivered.
    Reacher: You see, the clacks system works at the cutting edge of technology. And in the white heat of progress there are sometimes complications. But I can assure you these are now all resolved.
    Miss Cripslock: Some people are saying...
    Reacher: And we’ll be providing refunds for any messages that have been lost. All you have to do is fill in the claim form. But I do urge your readers not to do anything as rash as writing a letter and sending it by post.
    Miss Cripslock: Wouldn’t you...
    Reacher: You might as well tear it up and scatter it to the four winds.
    Miss Cripslock: Mr. Gilt, this claim form is 50 pages long.
    Reacher: A help desk will be provided. But, please, don’t get bogged down in the details. What really matters is we fly high above the bandits.


& Lipwig: Ready to stick the stiletto in?
    Adora: The pleasure’s all ours.


& Lipwig: So, how long does it take?
    Mad Al: It should have got to the first tower already.
    Lipwig: I must say, it’s looking distinctly underwhelming.
    Adora: It’s alright leaving us.
    Lipwig: So much for iterative beta testing.
    Adora: Don’t shout at me!
    Lipwig: I’m not shouting. I’m just calmly stating.
    Adora: Well, just don’t!


& Adora: Is it possible they could have... cracked our code?
    Lipwig: Just as I was beginning to like the hat.
    Adora: Stop whining, Lipwig!
    Lipwig: I’m not whining, I’m just... I’d like to know why the GNU isn’t smoking.


& Groat: Have we lost everything?
    Lipwig: Relax, Mr. Groat. I’m not done yet. All I have to do... is attempt the impossible.


& Vetinari: Well, you’ve made quite a splash. As the fish said to the man with the lead weight tied to his feet.


& Vetinari: Perhaps I’m missing something.
    Lipwig: No, my lord, it’s a straight race.
    Vetinari: But you can’t possibly win.
    Lipwig: I agree, it won’t be easy.


& Vetinari: I have a condition of my own. If you lose, Mr. Lipwig, you hang.
    Lipwig: Really? It seems a little harsh.
    Vetinari: But fair. If you lose, you will have outlived your usefulness.
    Reacher: Having second thoughts, Postmaster?
    Lipwig: Let’s race!


-- Dict:
Ingenious — оригинальный; остроумный; изобретательный
hiccough — икота
dangled — дразнить; размахивать; манить; соблазнять

Six

Артуро Перес-Реверте — Баталист (5/5)

Ранее

&  – К сожалению, воспоминания не могут сделать человека пророком. Даже в отношении самого себя он ничего не может предсказать.

&  Если дело сделано, изменить ничего уже нельзя, и невозможно ничего исправить. Остается лишь оплачивать счета. И вспоминать.

&  Насилие, любое насилие, превращает того, кто ему подвергся, в вещь, в кусок мяса...

&  Фотография не может быть невинной. Любая фотография влияет на окружающий мир, на людей, которые попадают в кадр. На бесчисленных Марковичей, чья жизнь угодила в объектив. Вот почему Ольвидо фотографировала только пейзажи и предметы, но не людей; она сама слишком долго была под прицелом камеры, и сознавала опасность и ответственность.

&  – Знаете, о чем я сейчас думаю? Фотографировать людей – то же самое, что насиловать или избивать. Выдергиваете их из нормальной жизни, или, наоборот, грубо в нее толкаете... И заставляете делать то, что совсем не входило в их планы. Видеть самих себя, узнавать о себе такое, чего иначе они никогда бы не узнали. Иногда их можно даже заставить умереть.
    – По-моему, вы сгущаете краски. Все гораздо проще. {...} Влияние камеры ничтожно. Всему виной жизнь и ее законы. Если бы не те парни, если бы не вы, был бы кто-то другой… Вы рассуждаете, как муравей, который придает себе слишком большое значение. На самом же деле совершенно безразлично, какой именно муравей угодит под башмак. Снизу кажется, что на тебя опускается нога Бога, но убивает простое совпадение, геометрия. Шаги Случая по строго расчерченной шахматной доске.
    – Теперь я понимаю, о чем вы говорите. – Маркович бросил на него враждебный взгляд. – Вас это утешает, не так ли?
    – Разумеется. Никто ни за что не отвечает. Нельзя случайно попасть в некое место и разбить физиономию случайному человеку...

&  Только о мертвых детях можно с уверенностью сказать, что завтра они не станут палачами.

---

&  На картине Фалька палитра обладала тяжестью синего круга, драматизмом желтого треугольника, неумолимостью черной линии.

&  Яблоко может оказаться ужаснее Лаокоона.

&  Тень можно изобразить с помощью любого цвета; сейчас он выбрал красный: желтый с добавлением кармина, еще немного желтого с небольшой примесью лазури: полученное сочетание точно передавало оттенок крови, вязкой глины на подошвах, оттенок толченого кирпича и покрывающих землю осколков, где отражаются пожары.

&  Эти типы, добавила она внезапно, Жерико и Роден, были правы: только живопись говорит правду. А фотография лжет. {...}
    Прав только художник, вспомнил Фольк. «Возможно, так оно и есть», – подумал он; фотография оставалась правдивой, покуда была наивна и несовершенна. В самом начале, когда камера могла передать лишь неподвижные предметы. На старинных отпечатках города кажутся пустынными декорациями, где движущиеся люди и животные – лишь незаметные точки, призрачные следы, предвестники другой более поздней фотографии, сделанной 6 августа 1945 года в Хиросиме: смутный отпечаток человеческого силуэта и лестницы, уничтоженных мгновенной вспышкой атомного взрыва.
+ См. также "Фото как хокку" Бориса Акунина.

&  – Вы тогда удачно выразились... Чем больше очевидности, тем меньше смысла.
    – Значит, выхода нет?
    – Есть утешение. Пленник бежит по дороге, в него стреляют, а он думает, что свободен... Вы понимаете, что я хочу сказать? ... Иногда хватает небольшого усилия, чтобы понять смысл происходящего. Смутно различить загадочную криптограмму... В некотором смысле трагедия утешительнее фарса, не так ли?.. Время притупляет боль. К счастью, всего этого достаточно, чтобы кое-как жить дальше. А если еще кое-что добавить, можно неплохо провести остаток жизни.
    – Например?
    – Есть мудрость, слава, культура... Смех... И все такое прочее.
    – Сломанные бритвы?
    – Да, и они тоже.
    Огонек сигареты вспыхнул ярче.
    – А любовь?
    – Любовь тоже неплохое средство.
    – Даже если она иссякнет или погибнет, как все остальное?
    – Даже в этом случае.

&  – Я медлил три секунды. Всего три. Она шла вперед, понимаете? Я остался позади. И вдруг мне захотелось узнать, до какой степени... От меня уже ничего не зависело. Возможно, во всем виновата математика. {…} Она сделала два шага вперед. Только два шага. Хотела сфотографировать какой-то предмет на земле. Школьную тетрадку... Я заметил, что возле кювета трава не примята. Никто по ней не ходил.
    Маркович понимающе щелкнул языком. Он мог бы многое рассказать о непримятой траве.
    – Да, – пробормотал он. – На такую траву наступать нельзя.
    – Именно это пришло мне в голову... {...} Но она... Она могла остаться там, где стояла. Понимаете?
    Казалось, собеседник отлично его понимает.
    – Но она пошла дальше, – подсказал он.
    – Да, пошла дальше, – подтвердил Фольк – В точности как фигурка на шахматной доске. А потом она сделала еще один шаг, на этот раз чуть левее. Только один шаг.
    – И вы смотрели... Молча и зачарованно.

&  Вдруг на Фолька навалилась такая усталость, что он чуть было не уснул прямо там, под сосной. В конце концов, размышлял он, то, чему суждено произойти, началось четыреста пятьдесят миллионов лет назад. У этого события такие же древние корни, как у всего мироздания. Поздно что либо менять. Особенно теперь.

  ... Во рту он чувствовал соленую горечь морской воды и терпкий привкус медный монеты, захваченной им для Харона. Он думал о том, что ждет его дальше, когда останутся позади триста метров.”

__ Гениально.