Смерть на брудершафт
Фильма Десятая
“С ума они что ли посходили. ...
& ... За поездку, которая в марте стоила самое большое полтора рубля, привокзальные извозчики требовали пять – и то «со скидкой для георгиевского кавалера». Якобы новая такса установлена Союзом работников извоза. Вместо прежней нагрудной бляхи у каждого ваньки теперь красовалась на рукаве кумачовая повязка, и на ней не номер, а буквы «СРИ» (обозначение гордого профсоюза).
& – Ваша реакционная лавочка закрыта! Новая Россия не нуждается в секретных службах и шпионских играх! Мы живем в эпоху открытости и революционного порыва, в эру свободного волеизъявления масс.
& – Госпожа Бочарова, наши читатели интересуются, почему вашей части дано такое поэтическое название: «Батальон смерти»? – спросил корреспондент.
Тут Алексей сделал несколько шагов вперед. Любопытно было послушать, что она ответит.
Вблизи стало ясно, что Бочарова не важничает и не позирует, а просто переминается с ноги на ногу от нетерпения и явно хочет побыстрей отделаться от интервьюера.
Хмурясь, она коротко ответила:
– Потому что мы все умрем.
Сказано было без пафоса, скорее с досадой, словно женщине скучно объяснять очевидные вещи. Романов сощурился, решив приглядеться к этой шарообразной тетке получше.
– Но на войну идут, чтоб победить, а не чтоб умирать, – возразил репортер.
– Это мужчины. А женщина, коли уж взяла ружье, значит, совсем край. Вот полягут мои девочки, мужики на это поглядят. Может, стыд их возьмет. И бросят дурака валять, возьмутся воевать всерьез. Тогда немец сам мира запросит, война и кончится...
& – Говоров!
Рысцой подбежал унтер-преображенец.
– Я!
– Торчат! – Романов ткнул пальцем в демаскирующие выпуклости.
Но Говоров был философ.
– Кумплекция у них такая, господин старший инструктор. Проще говоря, кинституция.
– Про конституцию пускай на митинге говорят. А зады чтоб не торчали, ясно?
& – Не нужно фокусировать взгляд на мишени – только на мушке.
& – Господин генерал, я не понимаю замысла. Допустим, батальон под огнем преодолеет поле и ворвется в первую линию окопов. Но что дальше? Поняв, что в соседнем секторе наступления не будет, немцы перебросят пехоту обратно, подтянут из тыла подкрепления. Ослабленный потерями батальон не сможет удержаться.
Страдание отразилось на лице командира дивизии. Нахмурились и полковники, словно осуждая молодого офицера за бестактность.
– Конечно, план нелеп и беспомощен. – Бжозовский развел руками. – Уж мне ли этого не видеть? Весь расчет построен на том, что соседние части, увлеченные героизмом женщин, тоже поднимутся в атаку. Прорыв расширится. Вслед за нами тронутся с места соседние дивизии. В наступление перейдет весь корпус, за ним армия... Имея то, что мы сегодня имеем, ничего лучше придумать нельзя.
& – Как это? – Бочка замигала поросячьими ресницами. – Что ж теперь? Я атаку отменить не могу. Здесь корреспонденты... Пускай мы все тут поляжем, пускай никто не поддержит, а все равно... Немца не вышибем – так Россию всколыхнем. Только мы их вышибем! Господин генерал, вы как хотите, но я атаковать буду! Мне военный министр с главнокомандующим разрешили!
– Я знаю, что атаковать надо, обратного пути нет. И я не отговаривать вас пришел. – Генерал махнул на горстку офицеров. Все они тоже были с винтовками. – Вот, принимайте под командование. Я и мой штаб.
– Генералы в атаку не ходят.
– А женщины ходят?
& – ...Ударный батальон потерял примерно четверть личного состава. Имя каждой из этих женщин будет навечно высечено золотыми буквами на скрижалях истории, – говорил Бжозовский, сверкая глазами.
& – Ты хоть скажи, товарищ, как твоя фамилия? – спросил Ковтюх. – Мне же донесение писать. И на ячейке отчитываться.
– Фамилия у меня, товарищ, неприличная. – И усмехнулся.
– Какая? – Ковтюх заинтересовался. – Вроде как у товарища Какашкина из продразверстотдела?
Засмеялся командир, сверкнув молодыми зубами.
– Примерно. Можешь так меня и звать.
... Смехота же!”
__ Ужасно. Безнадежно. "Ничего изменить нельзя". И как актуально!
Операція «Транзитъ» (Фильма Девятая)
Конец фильмов
Комментариев нет:
Отправить комментарий