~ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ~
“Когда в октябре 1940 года Мишу Гвирцмана исключили из института, у него появилось много свободного времени. ...& Вызывать сострадание у тех, кого презираешь, — что хуже?
& В тот самый день, ... античник Гурьев сказал на лекции: Рим не интересуется помыслами, и потому, может быть, он не знал философии в греческом смысле. Всякий римский мыслитель имеет основное занятие: он либо император, как Марк Аврелий, либо политик, как Цицерон, либо воспитатель тирана, как Сенека. Желающий действовать — действуй, сомнение — постыдно, колебания — хуже самого черного греха.
& — Гвирцман. Ты должен говорить не то и не так. Ты еще не понимаешь, но я тебе сейчас объясню, дважды объяснять не буду. Ты должен кивать и повторять: ужасно виноват, не сдержался, подвергся гибельному очарованию. Надевай же платье ало и не тщись всю грудь закрыть, чтоб, ее увидев мало, и о протчем рассудить. Потому что рассуди ты сам, кто хуже: откровенный развратник или скрытый враг?
& Это было попадание в «Уленшпигеля», в донос инквизиции.
& — Разврат — это хорошо, простительно.
Ну у тебя был порыв, ты понимаешь?... И если ты поведешь себя правильно, то есть горячо раскаешься и свалишь все на безусловный инстинкт, согласно учению товарища Павлова, то отделаешься, как Смирнов. Если скажешь, что был пьян и плохо соображал, это будет вообще прекрасно. Алкоголик — это уже родной. Ты понял?
& — Пойми, это совершенно неважно, виноват ты или нет. Когда–нибудь ты это поймешь. Считай, что это входит в обязательные требования. Что когда–нибудь любой должен оказаться виноват и с готовностью принять. Тебе ясно? Ты же не будешь прятаться, когда тебя призовут? Вот считай, что тебя призвали. Каждый должен быть готов убить врага, когда это надо, и прикрыть собой командира, если надо, и заткнуть пробоину своим телом, если надо. И сейчас тебе надо сказать: виноват, я ужасно виноват. Это каждый должен уметь делать, и ты плохой комсомолец, если не умеешь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий