The Big Bang Theory 6x1

The Date Night Variable

& Leonard: You know, it’s not exactly glamorous up there. The water that the astronauts drink is made from each other’s recycled urine.
    Stuart: Must be nice... Nobody wants anything that comes out of me.

& Mrs. Wolowitz: So, what’s this mishegas about you moving out to go live with the little Polish girl?!
    Howard: How about calling her my wife?
    Mrs. Wolowitz: Wives don’t take boys from their mothers.
    Howard: They do. That’s why we marry them!

& Amy: This is so exciting... Soon, my upper lip will be the same fake blonde as my beautiful best friend.
    Penny: Hey, this is my natural hair color!.. Now.

& Penny: So, does Sheldon have anything special planned for you tomorrow night?
    Amy: Oh, yes. According to the Relationship Agreement, on the anniversary of our first date, he must take me to a nice dinner, ask about my day and engage in casual physical contact that a disinterested onlooker might mistake for intimacy.
    Penny: That’s hot. You kids better use protection.

& Penny: ... Oh, my gosh, that’s awful. The other kids make fun of you?
    Amy: No, I had a cover story; I told everyone it was herpes.

& Sheldon: Leonard, where do you stand on the anthropic principle?
    Leonard: Interesting question. On the one hand, I always thought...
    Sheldon: You don’t even know what it is, do you?

& Leonard: I know what the anthropic principle is!
    Sheldon: Of course. I just explained it to you.

& Sheldon: Now, where do you stand on it?
    Leonard: Where do you stand on it?
    Sheldon: Strongly pro.
    Leonard: Then I believe that God created the world in six days, and on the seventh, he made you to annoy me.

& Leonard: Sheldon, are you sure you want to be bringing Raj on your date night with Amy?
    Sheldon: Oh, absolutely. I have a contractual obligation to provide Amy with conversation and casual physical contact, but nowhere is it specified that I can’t outsource that to an Indian.

& Howard: I’m amazing. I mean, this is even better than I dreamed. I look out the window, and... it’s all so unbelievable.
    Bernadette: Good for you. I just had a seemingly endless dinner with your mom.
    Howard: Oh, yeah?.. That’s nice.

& Howard: I know you’re upset, but... let me share something I’ve learned since I got here... You realize how small your problems are when you’re looking down on them from space. Now, come on, that’s got to make you feel better.
    Bernadette: How clear is the image of me on that screen?
    Howard: Pretty clear.
    Bernadette: Do I look like I feel better?
    Howard: I mean, it’s not, like, HD quality...

& Bernadette: Listen, mister, you’re gonna talk to your mother and you’re gonna fix this, or that thing I said I was gonna do to you the minute you got home... you can do to yourself.
    Howard: .......
    Dimitri: Like he’s been doing since he got here.

& Raj: You know, Amy, I don’t even think you and I have had a real conversation. Let’s use tonight to get to know each other a little better. You start.
    Amy: Go home!

---

& Raj: Waiter? A bottle of champagne and three glasses. Oh, boy, isn’t this romantic?
    Sheldon: Oh, I hope that’s a rhetorical question, because I have no clue.

& Dimitri: Hey, Froot Loops. You got a phone call.
    Howard: Who is it?
    Dimitri: A woman who says she’s your mother but sounds like your father.

& Howard: Hey, Ma. You know, we could see each other if you turn on the computer.
    Mrs. Wolowitz: I’m not going near that fakakta thing. I’ll catch a computer virus!
    Howard: You can’t catch a computer virus.
    Mrs. Wolowitz: Oh, so now you’re an astronaut and a doctor?

& Mrs. Wolowitz: I knew it! I knew she was behind this! You listen to me, if you want to be a man, you can’t let a woman tell you what to do!

& Dimitri: I can’t believe these people won the Cold War.

& Amy: Have I ever told you you’re like a sexy praying mantis?
    Sheldon: Every time you drink alcohol.

& Sheldon: W-Where are you going?
    Amy: I’m leaving!
    Sheldon: You can’t leave. I need you.
    Amy: You do?!
    Sheldon: Yes. You’re my ride.

& Amy: Sheldon, you either say something meaningful and from the heart, or you and I are done.
    Sheldon: All right... Amy... when I look in your eyes... and you’re looking back in mine... everything feels not quite normal, because I feel stronger and weaker at the same time. I feel excited and, at the same time, terrified. The truth is, I don’t know what I feel, except... I know what kind of man I want to be.
    Amy: Sheldon... that was beautiful.
    Sheldon: I should hope so. That’s from the first Spider-Man movie.

& Bernadette: Was she upset?
    Howard: Who can tell? She yells everything. She might have been upset... She might have been hungry...

& Bernadette: Good night, Rocket Man.
    Howard: To infinity and beyond, baby.
    Dimitri: Loops... You realize you just lied your ass off to your wife and your mother.
    Howard: I know...
    Dimitri: What are you gonna do when you get back to Earth?
    Howard: Oh, I’m never going back.

--
On the IMDb

Two and a Half Men 5x5

Putting Swim Fins on a Cat

& Charlie: So, what you doing?
    Alan: Paying our household bills.
    Charlie: You’re a good wife, Alan. I can’t believe some lucky fella hasn’t snapped you up... Probably the penis. That’s usually a deal breaker.

& Charlie: So how are we doing, bill-wise?
    Alan: Not very well. Are you aware you haven’t had a paying job in over nine months?
    Charlie: Are you aware that urine cures athlete’s foot?
    Alan: Seriously, you’ve got a big pile of bills and no money coming in.
    Charlie: Seriously, no burning, no itching, just clears it right up. The drug companies don’t want you to know about it because it’s free.

& Alan: Charlie, you cannot depend on the kindness of the universe.
    Charlie: I have to. I don’t have an older brother I can sponge off of. Now, if you’ll excuse me, I’m gonna go pee on my feet.

& Alan: Berta, you got a minute?
    Berta: What’s on your mind, princess?
    Alan: Well, first and foremost... you know that we consider you a beloved member of this family.
    Berta: Alan, you can roll manure* in powdered sugar, but it still ain’t a jelly doughnut.

---

& Berta: Look, I know things may seem dark right now... but I’ve known     Charlie a lot longer than you have.
    Alan: Technically, that’s not true.
    Berta: Are you gonna let me talk?
    Alan: Sorry.
    Berta: One thing I’ve learned working for Mr. Charles Roscoe Harper...
    Alan: His middle name isn’t Roscoe.
    Berta: Who’s telling the story?!
    Alan: Continue.
    Berta: Anyway, what I’ve learned is God takes care of drunks and fools. And C. Roscoe Harper is both.
    Alan: ..... His middle name is Francis!

& Alan: You’re living in a dream world. Money doesn’t just fall from the sky.
    Charlie: Obviously you’ve never been sitting ringside... when a pole dancer hangs upside down.

& Jake: So did you buy this for your girlfriend because you’re breaking up with her?
    Charlie: No, why would you think that?
    Jake: Because you always give jewelry to girls you’re getting ready to dump.
    Charlie: Very observant.
    Jake: You watch, you learn.
    Charlie: Well, this isn’t breakup jewelry, this is „I like you, stick around” jewelry.
    Jake: What’s the difference?
    Charlie: About 1500 bucks.

& Jake: Hey, Dad, did you get Mom a present when you got divorced?
    Alan: A present?
    Jake: Yeah, a memento of your time together.
    Alan: Jake, buddy, you’re the memento of our time together.

& Charlie: Are you really sure you should be taking those pills with beer?
    Alan: What else can happen to me, Charlie? My hair is coming out, I’m having fainting spells... I can see my heart beating through my shirt... and my poop looks like charcoal briquettes.
    Charlie: So stop taking the medication.
    Alan: It’s $1000 a week. We need the money.
    Charlie: Oh, relax. Something will turn up. Something’s already turned up.
    Alan: I’m pretty sure I dropped a third testicle.

--
manure — навоз

+ quotes on the IMDb

Hell on Wheels 1x3

A New Birth of Freedom

& Cullen: Elam, I need you and your men...
    Elam: It’s Mr. Ferguson.
    Cullen: Elam...

& Engineer: So, what I would, uh, propose is we straighten the route.
    ’Doc’: The route remains the same.
    Engineer: But Mr. Durant, as I understand it, the deadline has been pushed up. And in light of Central Pacific’s recent advances...
    ’Doc’: Keep to the plan. I’ll make it a reality.

& Elam: We got to do their work and our work. But this ain’t for them. This is for us. White man ain’t gonna give you nothin’ because they want us to fall. They all want us to fall.

Kasey Chambers & Shane Nicholson — Rattlin’ Bones

♪ Sun don’t rise if you don’t burn ♪
♪ sun don’t shine no more ♪

♪ Wonderin’ what the day will bring ♪
♪ shut my eyes and hang my head ♪
♪ at least that bird... ♪

♪ Draggin’ this bag of stones ♪
♪ till they bury me down ♪
♪ beneath the ground ♪
♪ with the dust and rattlin’ bones ♪

---

& Mr. Toole: Just what do you want, ya mule colored bastard?
    Elam: Spend some hard earned money, same as you.
    Mr. Toole: Same as me, he says. Have ya looked in the mirror lately, Mr. Ferguson? You think we the same, well then, you got a big surprise coming, I tell ya. Face like a coal scuttle* he has.

& Eva: And who would you be?
    Elam: Your next customer.

& Lily: Have I done something?
    Cullen: It ain’t what you done, it’s who you are.
    Lily: What do you mean?
    Cullen: You ain’t whore nor squaw. You shouldn’t be out here.
    Lily: You don’t know who I am or what I’m capable of!
    Cullen: No, I don’t, and I sure as hell don’t care.

& ’Doc’: Henri?.. Your look of disdain reminds me of my dear wife back in New York. What Hannah failed to grasp is that where most men seek the warm glow that only whiskey can provide, I imbibe* to fuel a conflagration*. There’s a fire in my belly which must be fed. Otherwise, we’ll never see the Pacific.

& Sean: I have followed your exploits and investments since I got off the boat. How you rose up from nothing, pulled yourself up by your bootstraps. You’re a gentlemen and a true capitalist.
    ’Doc’: Thank you.

& ’Doc’: You left a beautiful life to come and wallow in this filth and squalor and muck.
    Sean: Well, it beats starving to death.
    ’Doc’: No, but you could have remained in New York or Boston or Chicago... There’s plenty of work to be had. Yet you chose to come here. It makes me wonder why.
    Sean: I’m not quite sure what you mean, sir.
    ’Doc’: Well, you and thousands like you have followed me out here, and I’m genuinely curious. Why?

& Bolan: My ear! My ear! My ear! Where is it?

& Reverend Cole: ’And they will hammer their swords into plowshares... And their Spears into pruning hooks. Nations will not lift up swords against nations. And never again will they learn war. Never again.’ Isaiah, chapter 2, verse 4...
    ’Doc’: ’Wake up the mighty men, let all the men of war draw near. Hammer your plowshares into swords and your pruning hooks into Spears.’ Job, chapter 3, verse 10. I, too, am sick of war, Reverend. But we must consistently ask ourselves what is worth fighting for? What is worth laying our lives on the line for?..

& ’Doc’: Robert Bell gave his life for this undertaking. For this grand idea, and I assure you, he did not give his life in vain, for he knew what this railroad would mean to us as a nation. He knew this railroad is a new birth of freedom. Not just the freedom of long distance travel, but the freedom to choose your fate, the freedom to make your fortunes in this untamed land.
        And we cannot let that freedom be threatened by rag-tag bands of marauding stone age primitives. But... that is not to say that there is not a peaceful solution. If they will put down their sticks and stones and come into the fold, like this young man here... Then we will talk peace. ...
        If these violent nomads roaming the plains are willing to do as he has done, then there is very real hope that our mission might be accomplished peacefully. If not... Then they are the authors of their own destruction.

--
scuttle — ведро для угля; трусость; поспешно удирать
imbibe — впитывать
conflagration — пожарище

IMDb

Тим Скоренко — Сад Иеронима Босха (4/4)

Ранее

&  Пик – это начало конца. ...альпинист, покоривший Чогори, вынужден спускаться. На спуске гибнет в два раза больше людей, чем при подъёме.

&  У прогресса есть несколько двигателей. Лень – это не двигатель, это чушь. Присказка для самых маленьких. Для тех, кто не хочет идти на горшок и делает всё прямо в кроватке. Прогресс двигается ненавистью. Страхом. Ужасом. Кровью. Голодом. Нехваткой топлива. Катастрофами. Землетрясениями и наводнениями. Дырами в озоновом слое.

&  Его никогда не наказывали... Наказание вызывает у ребёнка отторжение изученного материала, неприязнь к учителям и воспитателям, скрытность.

&  Отделаться от ребёнка короткими фразами невозможно. ...вопросы нельзя оставлять без ответов, потому что это ведёт к бунту.

&  «Почему» – самый сложный из всех детских вопросов. На него нужно давать развёрнутый ответ. Или не давать его вовсе.

&  «Ты хочешь это узнать?»
    «Да, – отвечает он. – Я хочу это знать».
    Точка невозврата пройдена.
    «Там нет ничего».
    Спирокки смотрит на Баньелли. В его глазах вопрос.
    «Там нет ничего, Лючио. Никакого белого коридора. Никаких родных и близких, встречающих тебя в раю. Никакого рая. Никакого ада. Там пусто и темно. Это беспамятство, вечный сон, Лючио. Мы верим в пустоту».

&  Церковь – это здание. Очень красивое, чаще всего. Нотр-Дам де Пари – это шедевр. Кёльнский собор – это шедевр. Храм Христа Спасителя в Москве – это шедевр. Казанский собор – тоже шедевр. Массивные, давящие стены, гигантские колонны, великолепные росписи и скульптуры. Витиеватые химеры, красные кирпичи, разноцветные купола. Храм Василия Блаженного шедеврален. Если бы не Церковь, не было бы архитектуры. Великолепные идеи гениальных зодчих прошлого никогда бы не реализовались.

---

&  Любая церковь внушает уважение. В ней ощущается какое-то величие. Мощь, сила. Люди кланяются ей – искусственно, неискренне. Крестятся, плачутся писаным образам, что-то шепчут про себя. Это напоминает языческий культ.
    Отец с ребёнком идут по улице мимо церкви. Отец поворачивается к этой белой громадине и кланяется, целует нательный крестик, трижды крестится. И сына прижимает рукой к земле. Это культ, какое-то болезненное отношение. А ведь Богу достаточно самой твоей веры. Ему известно, что ты веришь в него. Он знает об этом: ты же сам всем доказываешь, что он всеведущ. Он чувствует это, даже когда ты просто идёшь по улице. Когда просто смотришь кино. Когда ешь свои чипсы. Когда занимаешься сексом. Ты дитя его – зачем ему унижать тебя, ставить на колени, складывать твои ладони? Будь собой.
    На самом деле Бог есть везде. Для того чтобы он услышал тебя, не нужно идти в церковь. Не нужно биться лбом об пол, креститься и кланяться иконам, становиться на колени и шептать мантры молитвы. Бог слышит тебя всегда. Когда ты идёшь по улице и просто думаешь про себя. Когда лежишь в постели и думаешь. Когда сидишь в сортире и напеваешь популярный хит. Он слышит тебя. В любом случае, потому что он – внутри тебя, внутри кровати, в стенах, деревьях, листьях, заборах и даже в том дерьме, которое ты спускаешь в унитаз. Он – везде. По-всю-ду.
    Он услышит тебя всегда. И, может быть, поможет. Молитва – это просто мысль о том, что тебе что-то нужно. По-настоящему нужно что-то, без чего ты не сможешь.
    Конечно, нет никаких ангелов, никакого ада с котлами и рая с кущами и арфами. Это всё суеверные выдумки тёмного Средневековья. Загробная жизнь не имеет ничего общего с облаками и геенной огненной.
    Хочешь молиться – молись. Хочешь воровать – воруй. Не суть важно в данном случае. Церковь создала сложную систему символов, основанных не на вере, а на страхе. Чучмек молится своему крокодилу, потому что хочет, чтобы тот сделал его толстым и богатым, а его жену и детей – сильными и красивыми. А христианин бьётся лбом об пол, чтобы его не карали. Чтобы его не варили в котле. Ницше, старая шельма, писал правильно: бог-паук, Иегова Кана, жестокий бог.
    Нет ничего предосудительного в том, чтобы попросить у Бога миллион баксов или славную оргию с девочками. Исполнять или нет – это уже его дело, он сам решит, насколько ты достоин того или иного. И для этого нет смысла идти в церковь, креститься, бить челом и ставить свечи. Он и так всё слышит. Великолепно слышит – неужели вы принимаете его за глухого?
    Нет смысла искать в Библии ответы на все вопросы. Их там нет. Там только сказки. Ответы – у тебя в голове и у тебя в кармане. Ответы – написаны на витринах. И в Библии, и на неоновой вывеске ты с равной долей вероятности можешь найти как правильный, так и неправильный ответ.
    Ему не нужны жертвоприношения. Не нужны храмы и иже с ними. Он есть, пока вы в него верите. У себя ли в постели или в ливийской пустыне – неважно. Храм – это просто способ донести до тупого обывателя: эй, иди сюда, тут интересно. Вера, ага. И так испокон веков. Храм – это неоновая вывеска Бога, его рекламный ролик, созданный умелыми продюсерами.
    Именно об этом и думает Спирокки. После смерти ты найдёшь то, что ожидаешь найти. Неверующий обрящет пустоту. Верующий – то, во что он верит.

&  Без Иуды не обойтись. Без него Священное Писание теряет свою изюминку, элемент сюжета, придающий смысл всей истории христианства. Идиллия не может быть интересной. Только ложка дёгтя придаёт бочке мёда какой-то смысл.

&  Человечество казнит любого Мессию. Оно не сможет принять никого. В нынешних условиях Иисус не продержался бы и года. ... Шарлатанов, не имеющих к Богу никакого отношения, хватает на пару месяцев. Человечество нуждается в Мессии, но вместе с тем и отвергает его.
    У человека это в крови. Любить мир, но идти сражаться на войну. Любить свою страну – и эмигрировать. Любить жену – и засматриваться на других. Любить свою машину – и стремиться к покупке другой. Это не взаимоисключающие вещи. Всё это – в пределах нормы.
    Я создал человека именно таким. И я не жалею об этом.

&  Весь мир, весь этот грёбаный мир – это сад Иеронима Босха.
    Весь мир.
    Простите меня.

  ... Наш инструмент — вера, кардинал. Знание — излишне, потому что ведёт к ереси.”

Σ Это было... не ^обычно/_{непривычно}

Hell on Wheels 1x2

Immoral Mathematics

& The Swede: Thor Gunderson. Head of security for Mr. Thomas Durant. They call me the Swede... I’m Norwegian. No matter. We are all Americans now. Even you rebels, yes?

& Cullen: You a law man, Mr. Swede?
    The Swede: Hmm?
    Cullen: Because I don’t see no badge.
    The Swede: Hmm, no. There’s no official law out here yet.
    Cullen: Then what auority you got to be interrogating me?
    The Swede: Mr. Durant has appointed me to bring some order to the chaos out here.
    Cullen: When was the last time you took a look outside, Mr. Swede? Looks to me like chaos is winning.

& Cullen: Daniel Johnson was hated by just about every man who worked for him.
    The Swede: Ah. Any with a reason to kill him? Perhaps one of the negroes?.. I heard he had some trouble with them. Hmm?
    Cullen: Yeah, I don’t know nothin’ about that.
    The Swede: Mm-hmm. Yeah. Well, that leaves only you then.

& The Swede: This here’s ’Beauty.’ She’s an old piece, but she still shoots true.

& Joseph Black Moon: You kill white men, it’s one thing, but you take one of their women, you’ll have every damn one of them hunting you down.

& Black Moon: I hope it was worth it.
    Cheyenne: What about all the scalps you took?.. You act so pure now, but I remember there was a time when you loved the taste of blood.
    Black Moon: Jesus has forgiven me for that.
    Cheyenne: Jesus may have forgiven you, but do you think your white friends would?

& The Swede: For this $2.00, you shall have my protection against all the villains that surround you in this wicked place...
    Mickey: And what if we don’t pay?
    The Swede: You can always move down to the slaughterhouse.
    Sean: And what if we refuse to move?
    The Swede: And I thought you was the smart one.

---

& The Swede: Hmm. I never even saw the enemy until our supply train was captured and... I become prisoner of war.
    Cullen: Andersonville?
    The Swede: That’s right. Way down in the great state of Georgia. Total chaos ruled. 30,000 prisoners, 14,000 dead. I weighed 200 pounds when I went in and 86 when I come out. I just couldn’t make them numbers add up. I woke one night to one of my own men trying to eat the flesh from my arm... He thought I was dead. I realized that night I had to control people like I controlled numbers and I learned to practice a sort of immoral mathematics. I did some... Not so good things in Andersonville, Mr. Bohannon. In the end I found I was able to make them numbers add up.

& The Swede: Get right with your maker, Mr. Bohannon. Soon as we cut down the horse thief... You’re gonna hang.

& ’Doc’: Write this down. Outnumbered five to one, eight white Christian souls were brutally slaughtered by the marauding, bloodthirsty war party of merciless savages.
    Journalist: Outnumbered five to one?
    ’Doc’: Make it ten to one.

& ’Doc’: ...Amongst the murdered were Robert Bell, visionary surveyor of the Union Pacific Railroad... His beautiful wife Lily, the fair haired maiden of the West, was sullied by the savage pack, then carried off into slavery in their filthy camp...
    Journalist: What... what does sullied mean again?
    ’Doc’: It will mean whatever the reader wants it to mean.

& Reverend: You know, Saint Peter himself was... chained like this and condemned to die. And he was freed by an angel.
    Cullen: I ain’t no Saint Peter, sir.
    Reverend: Yeah, and I ain’t no angel.

& Reverend: One day your name will be called. And on that day, you must answer.
    Cullen: I know it.
    Reverend: Yeah, and what are you gonna say?
    Cullen: I did the best I could in a bad time.

& Reverend: It’s impossible sometimes, but... But He is here... And His mercy knows no bounds. Just bend them knees and ask for forgiveness.
    Cullen: ... No, sir. I won’t do it.
Reverend: Because the war took your faith?
    Cullen: Because I don’t deserve forgiveness.

& Elam: Somebody put you in chains, the natural thing to do is try to escape. Ain’t I right? ... Ain’t I right?!
    Cullen: ... Yeah. You’re right.

& ’Doc’: I suppose you’re here to tell me you’re innocent?
    Cullen: No, sir. I’m here to ask for his job.
    ’Doc’: How do you put your trousers on, son?
    Cullen: Sir?
    ’Doc’: Over those big balls of yours?

& ’Doc’: What do you know about building railroads?
    Cullen: Well, I had to learn how they was built so I could figure out bestow to blow them up. You remember the Baltimore and Ohio bridge over the monacacy river?
    ’Doc’: I built that bridge before the war.
    Cullen: I blew the whole thing up using half a keg of black powder... But I’m done destroying things, Mr. Durant. I want to help you build this railroad.

& Cullen: 40 Miles, Mr. Durant. Ain’t no secret you got to lay 40 Miles of usable track before your government money kicks in. Now, you and I both know that you ain’t gonna get there going at this rate. You don’t get that $16,000 a mile, this whole thing goes belly-up. You’re fighting a war, Mr. Durant. No doubt about it. You need me to help you win it.

& The Swede: He’s the son of a bitch who killed Johnson. We gonna hang him.
    ’Doc’: Nonsense. This is my new foreman. Find me someone else to hang.

--
IMDb

Σ From where did Cullen took the gun after fleeing? A quiz.

Тим Скоренко — Сад Иеронима Босха (3/4)

Ранее

&  На самом деле психологом можно только родиться. Образование по специальности «психолог» – это чушь собачья. Бред, придуманный для девочек, страдающих от комплекса неполноценности. Вот сидит психоаналитик, а перед ним – пациент... Нормальные люди самостоятельно справляются с мелкими проблемами. Психоаналитик, этот шарлатан с кучей дипломов и свидетельств на лощёной бумаге с печатями, предлагает только один выход – выговориться. И пациент рассказывает ему о детстве, о потере девственности, о выпускном вечере, о ссорах родителей и смерти собаки. И так из сеанса в сеанс. И платит за каждый сумасшедшие деньги. И сам внушает себе, что ему становится лучше.
    Сходи в церковь, идиот. Исповедник выслушает то же самое абсолютно бесплатно.
    Психолог от рождения может по наитию отговорить человека от самоубийства. Просто интуитивно. Без всякого образования и диплома. Он может успокоить, посоветовать что нибудь для решения проблем в семье или на работе – мало ли что.
    Но в психологи идут не эти люди. Эти работают механиками, инженерами, редакторами, режиссёрами, токарями и ассенизаторами. Неважно.
    В психологи идут исключительно недовольные жизнью девочки, набитые комплексами по самый скальп. Они учат умные слова из сочинений сексуально озабоченных маразматиков вроде Фрейда, а потом гордятся своими знаниями. И пытаются применять их на практике. Это смешно. Они не могут разобраться со своими собственными проблемами. Не могут понять, почему у них отличные задница и грудь, но на эти задницу и грудь не покушаются нормальные мужики. Потому что вы долбите им мозги, хочется ответить. Эти девочки верят в фэн-шуй и тантру как систему мироощущения и сами ходят на тренинги, старательно посылая туда же своих пациентов. Они просто не знают, что с ними делать.
    Запомните. Если психолог говорит, что у вас сложная, растущая из глубокого детства проблема, это может означать только одно: он вообще не понимает, в чём она состоит. И никогда не поймёт. Хороший психолог сразу знает, что сказать. Плохой – начинает копаться в вашем детстве.

&  Вера не должна быть доказуемой. Она должна оставаться слепой. Другого варианта нет и быть не может. Иначе она просто теряет смысл. Вера превращается в знание, а во имя знания нельзя творить великие дела. Во имя веры – можно. Можно спрыгнуть в пропасть с верой в то, что в полёте у тебя обязательно отрастут крылья. Кстати, это не моя мысль. Это сказал Рэй Брэдбери. Можно с голыми руками пойти на медведя и победить его силой собственной веры. Можно пройти через огонь и не опалить даже пяток.
    Знания в этом не помогут. Если вы знаете, что огонь – горячий, вы получите ожог. Если верите, что он – холодный, с вами ничего не случится. Если вы знаете, что в револьверном барабане только одно пустое гнездо и вероятность осечки в случае выстрела себе в висок равна семнадцати процентам, то вы умрёте. Если вы верите, что барабан пуст или что именно пустое гнездо совпадёт со стволом, то останетесь живы. Это вопрос веры, не более того.
    Покуда человек верит в Христа, верит в его божественность, в исцеления, прогулки по воде и прочие чудеса, такая вера сильна. Эта вера может разрушать города и останавливать солнце. Современный человек никогда не видел ни Христа, ни одного-единственного чуда. Но вера – сильнее.
    Как только человек получает доказательство, он теряет веру Он уже воспринимает Христа как человека, подобного ему, а не Сына Божьего. Он воспринимает распятие как рядовой метод казни. Повешение, расстрел, четвертование, распятие, декапитация. Всё банально.

&  Кино – это сложнее. У него должен быть бюджет. Потому что люди в основном предпочитают кино. Вспомните Виктора Гюго, «Собор Парижской Богоматери». Клод Фролло показывает на книгу, потом на громадину собора и говорит: «Вот это убьёт вон то».
    XV век: книга убивает здание.
    XXI век: кино и компьютер убивают книгу.
    Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту». Савонарола был прав, мракобесная сволочь, когда жёг светские книги на городских площадях. Попы были правы, когда жгли Савонаролу. Крестьяне были правы, когда поднимали попов на вилы. Господа были правы, когда закованной в латы кавалерией вминали в землю крестьянскую орду. Все были правы.

---

&  Как вам известно, реклама является двигателем торговли. Поэтому всё, что вы видите по телевизору, это реклама. Раньше я именовал это чушью и бредом. Теперь я нахожу для этого другое название: реклама. Более благозвучный вариант. Истина никогда не появляется на экране. На нём отображается только та правда, которую вы должны знать, и эта правда – реклама. Каждое движение на телеэкране рассчитано на то, что вы купите что-нибудь по наводке из фильма, интервью или ток-шоу. Президент никогда не смотрит на безымянные часы. Он может носить только конкретную модель конкретной марки. Например, Fossil. И вы сразу понимаете, что эти часы – лучшие, потому что на них смотрит сам Президент.

&  Вы знаете, как снимаются рекламные ролики? Особенно про еду. Например, если снимать настоящие пельмени, то сквозь тесто будет мерзко просвечивать мясо. Поэтому пельмени в рекламе состоят из теста и соли. Показывать растворимые супы ещё сложнее. Сколько кубиков ни кидай в воду – качественного бульона всё равно не выйдет. Качественный бульон получается только из курицы. Поэтому на дно кастрюли кладётся тонкий слой прозрачного желатина, на который наливается немного настоящего бульона. Куриного. Потом в него аккуратно добавляют нарезанную морковь, кубики картофеля и зелень. Искусственную, кстати. Настоящая тут же теряет цвет. Большая часть продуктов в рекламе – не настоящие. Это пластиковая имитация. Мороженое – всегда и на сто процентов, потому что настоящее тает под софитами за считанные секунды. Котлеты для блеска покрывают лаком для волос. Вместо сметаны используют клей: он льётся медленно и тягуче. Соусы красят пищевыми красителями, разведёнными в спирте. Вместо пива в кружки наливают чай, а пену делают из стирального порошка, взбитого венчиком.
    Вот вам отличная идея. Намажьте антиперспирантом какой-нибудь участок тела. Нарисуйте на спине смайлик твёрдым дезодорантом. А потом вспотейте. Вы думаете, рисунок будет виден? Вы уверены? Это чушь. У вас будет мокрая спина. Зато она будет хорошо пахнуть, это факт. В этом вся суть. Реклама остаётся правдой только до тех пор, пока вы не купите рекламируемый продукт.
    Вы смотрите фильм, заинтересовавший вас своим трейлером, и обнаруживаете, что в этом трёхминутном трейлере уместились все интересные моменты двухчасового кино. Всё остальное – муть и нудятина. Вы варите макароны и понимаете, что они слипаются, хотя в рекламе выглядят как лианы с идеально круглым сечением. Вы покупаете широко распиаренный антивирус, который уже на третий день требует платного обновления. Вы надеваете новенькие колготки с лайкрой, которые в рекламе без повреждений оттягиваются на десять сантиметров, а в действительности рвутся от малейшего прикосновения.
    Есть такой анекдот. Умирает человек, и ему дают право выбора: рай или ад. Он просит показать ему то и другое. Приходит в рай и видит: унылые ангелы в серых одеждах вяло трубят полупохоронную музыку, печальные святые пьют нектар, сидя на влажных и холодных облаках, – скукотища. Его ведут в ад, а там – девочки с шикарными сиськами, наркотики, какие пожелаешь, винища – хоть обпейся, шикарные тачки и байки. Он, конечно, выбирает ад. Его бросают на сковороду и тут же начинают поджаривать. «Что такое? – кричит он. – Мне показывали совсем другое!» «Это была демоверсия», – отвечают ему.
    Реклама – это даже не ложь. И уж точно не правда. Это демоверсия.

&  Как в фильме «Газонокосильщик» с Пирсом Броснаном... Учёный, исследующий возможности человеческого мозга, подвергает своим опытам дегенерата-газонокосильщика, умственно отсталую обезьяну. И тот становится умным. Потом очень умным. Потом сверхразумным. И тогда в нём просыпается жестокость. Потому что жестокость – это необходимый придаток разума, вечно воспалённый аппендикс. Хомо сапиенс жесток по определению. Всё развитие человечества направлено на искоренение себе подобных.

&  Человек, с детства приобщаемый к какой-либо доктрине, не способен избавиться от её влияния. Он не может отторгнуть то, что вдалбливается в него с младенчества.
    Детей крестят в несознательном возрасте. Их приносят к священнику, и он поливает их водой, которая отличается от обыкновенной только названием. «Освящённая». «Святая». На самом деле эта вода набирается из-под того же крана, под которым вы моете посуду. Возможно, она проходит через специальный смягчающий фильтр. Возможно, кипятится, чтобы ребёнок не подхватил какую-нибудь заразу. Но это просто вода, не более чем вода. Родители счастливы. На их ребёнка надевают крестик. Би хэппи, теперь ты приобщён к Святой Церкви, сынок. Теперь Бог видит и защищает тебя. Научись креститься и целовать этот крестик. Научись бить челом.
    Как будто Бог не видит некрещёных. Как будто кусок металла открывает Ему глаза. Идиоты. Идолопоклонники.
    Человек может и должен пойти в церковь и креститься только тогда, когда сам придёт к вере и сочтёт это необходимым. Человек должен сам этого захотеть, должен самостоятельно анализировать свой внутренний мир.
    Из-за дурацкого обычая крестить новорожденных крошек по улицам ходит огромное количество людей, которые плевать хотели на религию, веру, Бога и Церковь, но при этом механически таскают на груди этот крестик – скорее ради понтов, нежели во имя чего-то другого.
    Только сам человек может выбрать веру по себе – будь то христианство, ислам, иудаизм или конфуцианство. Или вера в Джереми Л. Смита. Он должен сам осознать необходимость каких-либо обрядов и посещения церкви.
    Человек с крестиком на груди убивает и грабит, в то время как человек без крестика жертвует Церкви последние деньги. Это ли не лицемерие?
    Просто многие воспринимают свою веру как индульгенцию. Я верующий, я исповедуюсь, на мне – крест. Значит, можно делать всё, что угодно. Крест становится частью разума. Искоренить её невероятно трудно. Ещё труднее пересадить вместо неё другую.

&  Совесть – это аппендикс души. Ампутация совести есть акт самоуважения. Акт духовного оздоровления.

Окончание

Two and a Half Men 5x4

City of Great Racks

& Jake: Hot girl at 12 o’clock.
    Charlie: Where?
    Jake: Over there.
    Charlie: That would be 9 o’clock.
    Jake: No, it’s 12. Actually, 12:05.

& Charlie: Wanna straighten him out or should I?
    Alan: Go ahead, take a swing.
    Charlie: Okay. The reason guys say hot girl at like 12 o’clock or 3 o’clock... is to specify a location using the clock face as kind of a map.
    Jake: What if you have a digital watch?
    Charlie: First of all, you’re not gonna meet any women if you wear a digital watch. Second of all, it doesn’t matter. The clock face is imaginary.
    Jake: How do you know what time you saw the girl?
    Charlie: You know what? I’m wrong. There’s a hot girl and it’s 12:06.
    Jake: Check.

& Charlie: I’m in a real relationship now with an incredible woman. A judge, a constitutional scholar. A woman who may one day be a state senator...
    Berta: But does she care enough to line her mittens... with hair she collects from your shower drain?
    Charlie: I don’t know yet. We’re going slow.
    Berta: Really?
    Charlie: Yes. Getting to know each other as people before we jump into bed... and get to know each other as, you know, animals.

---

& Alan: Anything interesting going on in school?
    Jake: I started algebra.
    Alan: Oh, how’s that going?
    Jake: I don’t get it at all, but the teacher’s really hot.
    Alan: Well, that’s nice.
    Jake: Yeah, she’s got some really great racks.
    Alan: I think you mean rack.
    Jake: No, she’s got two, and they’re ginormous. It’s kind of cool that she’s teaching algebra.
    Alan: .....
    Jake: Nothing?.. Boy, that killed in detention.

& Alan: Oh, hey, how was Santa Barbara?
    Jake: Santa Bar-bra? It’s Spanish for “City of Great Racks.”
    Charlie: Alan, I got no patience for your kid today.
    Alan: Go do your homework.
    Jake: Oh, right. I have a big reading ass-ignment. .......... You’re not my audience.
    Charlie: Remember when he was cute?
    Alan: The memory is fading.

& Charlie: So why do I keep seeing her everywhere I go?
    Dr. Linda Freeman: Well, Charlie, if I tell you that now, what’ll we do for the rest of the hour? ... I’m joshing.

& Linda: So how are things with you and Donna?
    Alan: Good, good. I’ll go get Charlie.
    Jake: Hey, Dad, girls’ volleyball. Lot of bouncing boobs.
    Alan: Not now, Jake.
    Jake: You told me to tell you.

& Charlie: To be honest... there is one lady I’ve been dating. She’s actually my own age.
    Rose: No way!
    Charlie: Yeah. But my therapist says she’s not good for me.
    Rose: And you think I am?
    Charlie: Well, you’ve always loved me for who I am instead of who I could be... which is really wonderful, because, let’s face it... we both love who I am.

--
+ quotes on the IMDb

Σ Oh, Rose! We miss you so much.

Citizen Khan 1x5

& Dave: It’s a new thing, my idea actually. I thought it’d be a good way of attracting in new members...
    Mr. Khan: New members? This is a mosque, Dave! Not LA Fitness. And THIS is no good. The Three Little Pigs?! We’re Muslim, Dave, remember?

& Mr. Khan: You know, being a Muslim isn’t just about growing beards and reading the Quran, you know.
    Riaz: Isn’t it?
    Mr. Khan: Oh, no. It’s the whole package. Culture. Community. Cricket.
    Riaz: The three C’s!
    Mr. Khan: Exactly. Pakistan!
    Riaz: Zindabad!
    Omar: Zindabad!

& Mr. Khan: What the hell is that?!
    Dave: It’s the TV.
    Mr. Khan: That’s not a TB, that’s a bloody microwave!

---

& Dave: Who should I be cheering for, by the way? England or Pakistan?
    Mr. Khan: It’s a very interesting question, Dave. On one hand, you have the third world backward country, home to many millions of poor Muslims, and on the other hand you have Pakistan.
    Dave: Right. I am English, though, so...
    Mr. Khan: You are Muslim now, Dave. You have to support Pakistan. It’s God’s team.
    Dave: Ah, what about Bangladesh?
    Mr. Khan: Don’t be stupid, Dave.

& Shazia: But I don’t care about those man things!
    Mr. Khan: Well, that’s not my fault, is it? Look, this wouldn’t be a problem if you were a boy. You’re not and I have accepted that, and I’ve moved on, and quite frankly I think it’s time you did too!

& Mr. Khan: I don’t follow the cricket.
    Keith: What are those then?
    Mr. Khan: Prayer pads. Protect your knees whilst your praying.
    Keith: Oh, right. And that?
    Mr. Khan: This is a Muslim religious artifact.
    Keith: It looks like a cricket bat.
    Mr. Khan: That proves you are ignorant of Muslim culture, and therefore a bloody racialist! Thank you! Goodbye!

--
On the Imdb.

The Big Bang Theory 6

& Raj: Right now, Howard’s staring down at our planet like a tiny Jewish Greek god... Zeusowitz.

---

They're back!! 2 b continued...

Тим Скоренко — Сад Иеронима Босха (2/4)

Начало

&  В какой-то момент понимаешь, что творить добро – гораздо интереснее, чем зло. Поскольку зло причинять легко. Чтобы разнести человеку живот, достаточно одного движения пальцем. Удар, отдача – и всё вокруг в крови. Чтобы зашить этот живот, нужны невероятная квалификация, сложные приборы и препараты, несколько часов времени. Это труднее. И потому ощущение от результата оказывается гораздо более сильным. Это удовлетворение, это какая-то странная нирвана, отпущение грехов самому себе. Когда ты спасаешь человека, ты освобождаешься от повинности идти и исповедаться в убийстве. Ты сам говоришь Богу: «Я понял. Я осознал свою вину. Я больше никогда этого не сделаю». И Бог верит тебе точно так же, как ты веришь в него. Это бартер. Обмен верами.

&  На самом деле я знаю, что вы об этом думаете. Вы можете строить из себя святош. Можете говорить, что вы не расисты, что все равны. Можете бороться за права чёрных и мусульман. За то, чтобы у них были работа и жильё. Вы можете утверждать всё, что угодно. Права человека. Да, конечно. Но вы думаете иначе. Если с вас содрать маску, под ней окажутся ненависть и презрение. «Тупые грёбаные ниггеры», – вот что вы думаете. Ещё бы. Когда из южной части африканского континента выгнали белых фермеров, там тут же начался голод. Потому что африканец не может работать, если его не бить кнутом. Вы это знаете, вы об этом думаете, но вы не можете сказать это вслух, потому что политкорректность превыше всего. Потому что Microsoft Word подчёркивает слово «негр» как ошибочное. Надо говорить «чёрный». В США – «афроамериканец». Но все они – ниггеры, как их ни крути. Тупое наглое стадо. {...}
    Джереми Л. Смит летит в страну, где он лишний. Где чёрные смотрят на белых как на дерьмо. Где царит обратный расизм. Негры нацисты. Сочетание несочетаемого.
    И там идёт война. Там идёт хроническая война, потому что у них это в крови. Не земледелие, не животноводство, не производство. У них в крови война и секс. Поэтому половина – мертва, а вторая – больна сифилисом.
    У них нет танков, потому что танки слишком дороги. Зато у них много дешёвых военных автомобилей времён второй мировой. Джипов «Виллис» и «ГАЗ-64». Это отличные машины, потому что там нет дорог. Они ездят в них по городу, размахивают оружием и от нечего делать стреляют в гражданское население. Те, кто стреляет, – мертвы. Те, в кого стреляют, – больны сифилисом. Именно так, а не наоборот.

&  Им нравятся их кресты – православные и католические. Им нравятся церкви с символикой смерти. Крест – это орудие пытки, орудие убийства. С таким же успехом эмблемой христианской империи могло стать копьё. Или нож. Или два дерева, между которыми на верёвках растянут человек. Потому что это тоже способы убийства. Крест просто случайно подвернулся под руку. Так уж вышло, что в Риме любили распинать.

&  Просто африканцы – ленивые. Они готовы ничего не жрать и подыхать от голода и лишая, обезвоживания и цинги, лишь бы ничего не делать. Лишь бы не нужно было поднимать свою тощую задницу. Лишь бы не пришлось работать от зари до зари. Европейские предприниматели, приезжающие в Африку, строят там идеальные фермы. Всё кипит и спорится. Африканец этого не может. Не потому, что он тупой. Хотя это – тоже. А потому, что он ленивый.
    Богатый африканец, получивший образование в Европе, возвращается и сразу становится королём. Потому что европейское воспитание внушает ему самое важное – необходимость работать. Необходимость управлять другими, чтобы они тоже работали. Суть в том, что если ни разу не поднять свою задницу с дивана, то не будет ничего. Не будет ни марципанов в шоколаде, ни индейки на Рождество, как говорят американцы.

---

&  Предположим, человек нищ, голоден и гол. Мы кормим его сытно, даём сколько угодно еды. Первая проблема – проблема голода – исчезает бесследно. Он начинает ныть, что ему нечего надеть на себя. Мы одеваем человека и обновляем его гардероб. Проблема решена. Наконец, мы устраняем третью проблему, обеспечивая его достойной зарплатой или пособием. И тогда автоматически возникает множество затруднений, которые до сих пор казались ему мелкими и бессмысленными. Точнее, он вовсе не думал, что они могут возникнуть. Конечно, ... ему перестаёт хватать денег. Ему уже нужен свой собственный автомобиль. «Что это такое, – возмущается он. – У всех есть машины, а у меня нет. Непорядок». Мы дарим ему автомобиль (и это порождает автоматическое недовольство тем, что у всех «Мерседесы», а у него – всего лишь «Тойота»). Потом оказывается, что однокомнатная квартира на окраине его не устраивает. Нужна в центре. И как минимум трёхкомнатная. И это при том, что незадолго до этого он просил подаяния и вообще не мечтал о каком-либо жилье. Мы переселяем его в центр. Как выясняется, этим проблемы не исчерпываются. Теперь человеку нужна хорошая мебель и обязательно джакузи. Как он жил все эти годы без джакузи, он и представить себе не может. Потому что джакузи – это очень важно. Это даже важнее полов с подогревом, которые тоже нужны ему позарез. Кстати, к этому времени давно пора перевести его на руководящую должность и повысить зарплату раза в три-четыре.
    И так далее. Амбиции растут с ростом положения.

&  На самом деле, красота женщины лучше всего видна с утра. Сонное и растрёпанное существо обычно не похоже на ту красавицу, которую вы вечером укладывали в постель. С утра – без макияжа, ненадушенная, непричёсанная – женщина совсем другая. И если вы увидели её такой и подумали о том, как она красива, тогда вы и в самом деле любите её. Она и в самом деле прекрасна. Её красота не нарисована на лице тушью, белилами и румянами. Это её естественная, настоящая красота. Такая, с какой она родилась. Какую вы увидели в ней.

&  Воздержание растлевает гораздо сильнее, нежели разврат.

&  Сейчас ему просто хорошо. Сейчас ему не нужен секс, потому что в сексе нет гармонии. Секс – это развлечение, кайф, игра, страсть, сила. Но иногда хочется покоя, в котором есть умиротворение.

&  В этом есть резон. О любви лучше молчать. Любовь – это не то, о чём стоит разбрасываться словами.

&  «Скажи это, мой хороший», – вдруг говорит Уна, и Джереми уже понимает, что нужно сказать.
    Это непростые слова... Проще сказать: «Я тебя ненавижу». Это, наверное, самые сложные в жизни слова.
    Вам, вероятно, приходилось говорить их. Это ведь любовь, да, конечно. Но даже сказанные любимому человеку, эти слова выглядят искусственными, бессмысленными, составленными из отдельных букв. Как будто вы произносите какую-то глупость.
Если вы привыкаете к этим словам настолько, что говорите их легко и естественно, тогда это можно назвать любовью. Потому что у вас никогда не получится сказать их нелюбимому человеку. У вас не повернётся язык. Можно соврать насчёт чего угодно – но не тут. Тут – совсем другое.
    Поэтому Джереми перекатывает на языке эти слова, будто пробуя их на вкус. Они смешные, странные, но они ему нравятся. Он может произнести их. Он может сказать их только Уне, и никому другому.
    «Я люблю тебя», – говорит он.

&  Не умри Иисус на кресте, разве была бы так сильна христианская вера? Нет, что вы. Никто не поверит в любовь, если любовь не умоется кровью. Это такая аксиома, она не требует доказательств.
    Смерть всегда работает на пользу легенде. Вспомните Курта Кобейна. Стал бы он кумиром, не разнеси он себе голову из ружья? Вряд ли. Или Сид Вишез. Парень, который скололся и вштырил себе лошадиную дозу героина. Его помнят до сих пор, орут его «God Save The Queen». Или Боб Марли. Да будь он хоть десять раз изобретателем реггей, не умри он от наркотиков – не быть ему идолом поколения. Этот список можно продолжать до бесконечности. Элвис Пресли. Мэрилин Монро. И это только музыканты. Но это правило работает и в любой другой сфере. Писатели, художники, учёные, политики.
    И пророки – нельзя забывать о пророках. Чтят великомучеников. Тех, кого побили камнями, кому отрубили голову, с кого живьём содрали кожу, кого прошили стрелами, сожгли на костре, сварили в котле с маслом, колесовали и четвертовали. Их почитают и помнят, их лики висят во всех церквях. Их показывают по телевизору, в их честь устраивают праздники.
    Вы хотите прославиться? Красиво умереть – это тоже метод. Шансов поровну: попасть в кандидаты на премию Дарвина или стать кумиром.

&  На самом деле анекдот про мужика, который прожил свою жизнь для того, чтобы однажды передать солонку девушке в придорожном кафе, – это про вас. Это даже не анекдот. Это правда, чёрт побери, и ничего другого вам не светит.
    Вы живёте ради того, чтобы пропустить человека в автобусе. Чтобы убить таракана на стенке столовой. Чтобы случайно разбить стекло в витрине дешёвого супермаркета.
    Иногда вам может улыбнуться удача.
    Если однажды вы вытащили щенка из проруби, вам повезло. Если вы починили компьютер нерадивой секретарше, вам повезло. Если вы устранили засор в сортире, залившем весь нижний этаж, вам опять же повезло: в вашей грёбаной жизни больше смысла, чем во многих других.

&  Это вообще странно, когда вам показывают вас самих...
    Даже при просмотре обычной любительской видеозаписи со своим участием вы будете недовольны всем. Вам будут казаться глупыми выражение лица, жесты, движения. Вы будете уверены, что все прочие участники записи выглядят лучше вас. Вы станете подмечать неудачные ракурсы, неуклюжие движения, ужимки. Ловить не к месту сказанные фразы. Вы будете недовольны, я вам гарантирую.

&  Это синдром «Секретных материалов». Если Малдер видит что-то, выходящее за рамки нормального, он тут же рвётся это исследовать. Он хочет заглянуть в самые секретные правительственные документы, найти всё, что скрывается от обычного человека. Хотя это расследование никому не нужно. Это просто от отсутствия у него допуска требуемого уровня, и не более того.

&  Именно тогда он понял, что из этого теста можно слепить практически всё что угодно. Он не учёл лишь распространённого варианта развития событий, когда творение пожирает своего творца. Такое случается сплошь и рядом. Даже детский «Колобок» – это тот же случай. Правда, у круглого пирожка нет сил одержать верх над создателями, но он по меньшей мере уходит от них в вольное плавание. История о Франкенштейне – то же самое. Классические рассказ и фильм «Муха». Всё это – конфликт творца и творения.

Далее

Sound of My Voice

& Klaus: Now, let me say a word to you new folk. No sudden movements. And no questions for tonight. The first night is always the most difficult. But as our other members here can attest... an unforgettable experience.

& Maggie: Open your eyes. I wanna show you something. You see, the anchor is the sign of a traveler. And the number 54 refers to where I come from. You see, I come from 54... 2054. Your future.

& Christine: Maggie? Are you dying?
    Maggie: Yeah. So are you. So is PJ. Joanne’s dying. Peter’s dying. Lorna’s dying. Every life is a death. And most deaths are suicides. Some are more gradual than others, like cancer after years of smoking. Or in my case... traveling back in time to save the people you love.

& Lam: If you were gonna pick a song to be from the future... why would it be “Dreams” by The Cranberries?

♪ Oh, my life
♪ Is changing every day ♪
♪ In every possible way ♪
♪ Oh, my dreams ♪
♪ It’s never quite as it seems
♪ Now I tell you openly ♪
♪ You have my heart so don’t hurt me ♪
♪ For what I couldn’t find ♪
♪ Totally amazing mind ♪
♪ So understanding and so kind ♪
♪ You’re everything to me ♪

---

& Maggie: I’m from the future. I’m not a saint.

& Peter: You are asking me to kidnap an 8-year-old child.
    Maggie: Not kidnap.
    Peter: I could get fired or arrested. I need to know why.
    Maggie: She’s important. She’s a very bright little girl.
    Peter: What do you want with her?
    Maggie: Just to see her.
    Peter: For what?
    Maggie: Because I need to.
    Peter: Need to?.. Who is she?
    Maggie: ..... Abigail Pritchett is my mother.

& Carol Briggs: Can you keep a secret from Peter? ... Then I’ll tell you what they really want her for.

& Maggie: I won’t be with you... It’s just change. And you guys are gonna be fine. And... if you allow yourself... to get quiet now and again... to really be still... you will hear the sound of my voice.

& Abigail: Who is she?
    Peter: I don’t know.

--
+ quotes on the IMDb

Soundtrack is empty now. Pity. May b l8r.

Revolution 1x2

Chained Heat

& Charlie: I want to wear my ballet slippers.
    Rachel: No, we’re gonna be doing a lot of walking. It’s like... Dora. It’s like a big adventure.

& Rachel: I need you to be a big sister. Your job, Charlie, is to not let go of your brother’s hand. To never let go of Danny’s hand. Okay?

& Charlie: Daddy, I smell smoke.
    Ben: There might be a fire nearby.
    Charlie: I don’t hear any sirens.
    Ben: There’s no more fire trucks, sweetheart.

& Charlie: Miles, please don’t.
    Miles: It’s, like, one day into this trip. You’re already a pain in the ass.

& Aaron: Great, they’re having a sale on heroin.

& Miles: Be right back.
    Charlie: Where are you going?
    Miles: This little place called “shut up and stay here.”

& Neville: Are you familiar with the Baltimore act?.. “It shall be unlawful for any citizen of the Monroe Republic to buy, sell, own, or transport any firearm.” Except... loyal militia of course. Now the penalty for this... Is death.

& Neville: Burn it. Burn everything!

---

& Monroe: Sir, are you all right? I’m Sebastian Monroe. President of the Republic and general of its militia.

& Aaron: What are you doing with an iPhone? ........
    Maggie: Do you want to know the reason why I keep this? Because somewhere inside are the only pictures of my kids. Birthdays, first steps, their whole lives... And I don’t have a single photo to hold in my hands. I spend hours staring at this stupid thing, because it’s getting harder and harder to remember their faces. So I’m sorry... But there’s no way of knowing who we’ll see and who we won’t see again... Not anymore.

& Aaron: The blackout. That doesn’t make any sense... Totally corn-holed the laws of nature. And it shouldn’t be permanent. We should be able to fix this. But for some reason, we just can’t. But if it were man-made... Listen, if I’m right, then this is good news. This is the best news.
    Maggie: How?
    Aaron: Because if it’s man-made... then maybe we can fix it.

& Miles: I’ll tell you something... I might be good with a sword, but I got Jack squat against a rifle like that.

& Nora Clayton: Who the hell is this?
    Charlie: I’m his niece.
    Nora: You have family?
    Miles: Most people do.

& Charlie: I killed two men today. Maybe that’s not a big deal for you. Maybe it’s another Monday or whatever, but it is to me. We shouldn’t have to do this. Things should be... I don’t know...
    Miles: You are... Very unusual.
    Charlie: What’s that supposed to mean?
    Miles: It’s not an insult, Charlie.

& Monroe: Rachel? They treating you well? I told them... Anything you want... Wine, ice...
    Rachel: Thank you, Bass. What more could I possibly ask for?

& Monroe: It’s always nice to see you, Rachel.
    Rachel: It’s always nice to see someone who knew me from the old days. You were a womanizing drunk, and I liked you a lot better then.
    Monroe: Everyone did. Miles did. Hell, I think even I did.

& Rachel: Are we finished here?
    Monroe: No. There’s something else... I have your son. ... No more games, Rachel. You want to see your boy again, you’re gonna talk... About Ben... About the power... About everything, you understand?

--
On the IMDb

Σ Well, here we  is; flashbacks had started.

Тим Скоренко — Сад Иеронима Босха

  “«Выколи глаза самому себе, ибо в слепоте путь к спасению», — скажет Джереми Л. Смит с телеэкрана. ...

&  Правда – это то, что вы видите своими глазами. То, что вы можете купить. То, что вы можете трахнуть.

&  Вы не знаете, кто открыл Америку. Вы не знаете, кто написал «Мону Лизу». Вы не знаете даже, кто был первым президентом США, потому что вы этого не видели. Вы не присутствовали при подписании Декларации независимости, значит, она поддельная. А может, и настоящая. На каждый вопрос есть два ответа: «да» и «нет».
    Истины может быть две.
    Первая: вы видели это своими глазами.
    Вторая: это сказал Джереми Л. Смит.

&  Вам ведь знакомы такие книги, вы даже покупаете их. Вы учитесь по ним жить. «Весь Ницше за 90 минут», «Умберто Эко для чайников», «Всё, что вам нужно знать о микробиологии». Вы читаете краткое содержание «Войны и мира» и знаете Толстого лучше, чем изучающие его годами. Это знание вы почерпнули из брошюрки «Толстой: полное собрание сочинений на 60 страницах». Я расскажу вам, кто пишет подобные книги. Их пишут неудачники. Те же самые неудачники, которые пишут «Как снять порчу», «Как приворожить мужчину без особых усилий» или «Небесное откровение далай ламы». Они сидят в своих квартирках клетушках и строчат на клавиатуре компьютера то, что приходит им в голову. Они сами не читали «Войну и мир». Они читали краткое содержание: «„Война и мир“ за один час». Им нужно ещё ужать объём – они ужимают его. «„Война и мир“ за полчаса». «„Война и мир“ за десять минут». «„Война и мир“ за одну минуту». Квинтэссенция мудрости в одном абзаце. Судьбы тысяч людей в десяти строках. Фамилия Наташи не упоминается, потому что нет места. Вы думаете, что Толстого зовут «Л. Н.», потому что для полного имени и отчества нет места. Вчера вы читали книгу «100 знаменитых кораблей» – её написал тот же автор. Позавчера вы листали книгу «Домашний фэн-шуй» – её написал тот же автор. Всё за девяносто минут. За шестьдесят минут. За тридцать минут. Философия для чайников. Ботаника для даунов. Ядерная физика для идиотов. Вы сами ставите на себе клеймо, покупая эти книги.

&  Теперь у него есть огромная ванная, пахнущая благовониями, вокруг него – полуобнажённые гурии, сам он – в центре этого рая. Тот, кто приносит рай на землю, имеет право на собственный рай.

&  Власть не дается просто так. Власть нужно поддерживать, отрабатывать.

&  Есть ещё один момент. Кардиналы верят в Джереми Л. Смита. Они мучаются с ним, они учат его говорить и есть только потому, что точно знают: он и в самом деле Мессия. Это – самое страшное. Джереми Л. Смит не шарлатан. Он и в самом деле новый Христос.
    И кто-то из кардиналов на тайном совете вскользь высказал мысль, которая уже зреет в их головах: если он – новый Христос, то где его крест?

---

&  Точно так же две тысячи лет назад толпа выбрала Варраву. Они кричали «Варрава!» не потому, что хотели освобождения убийцы. И даже не потому, что не хотели освобождения Христа. Просто толпа подхватывает тот крик, который звучит громче других.

&  Чудо, которое становится нормой, перестаёт быть чудом. Если современный человек попадает в десятый век и демонстрирует зажигалку, на него смотрят как на волшебника. Если он налаживает производство примитивных зажигалок в том же десятом веке, из волшебника он превращается в обыкновенного человека, который придумал зажигалки.

&  Частной жизни у Джереми нет. Впрочем, её нет ни у кого. Когда вы приезжаете в какой-нибудь дешёвый мотель, вы хотите одиночества. Вы запираетесь в своём номере или бунгало, садитесь на кровать и включаете телек в надежде на порнушку. Вы всегда надеетесь на порнушку – не стоит меня разубеждать. Человек, который вечером смотрит футбол, или ток-шоу, или кинофильм, иногда щёлкает по каналам, особенно во время рекламы. Если где-нибудь идёт программа про животных, он не остановится. Если политические новости – не остановится. Если передача про дорогие автомобили – не остановится. Но если на одном из каналов мускулистый ковбой в широкополой шляпе дерёт грудастую красотку во все отверстия, человек делает паузу.
    Вы чётко знаете, что будет дальше. Нет, они не поженятся. Вы даже можете предсказать, в какой позе и как они кончат. Можете повторить эти неестественные вздохи сладострастия. Кстати, их репетируют отдельно.

&  Речь о другом. Об отсутствии частной жизни.
    Так вот, в любом дешёвом отеле или мотеле стоят телекамеры. Они снимают вас. Они предназначены для того, чтобы кто-то знал, чем вы занимаетесь. Вы сидите и смотрите порнуху, и надпись на стене «Онанизм останавливает рост» вас не смущает, потому что рядом на высоте трёх метров накарябано «Неправда!». А они следят за вами. Работники отеля. Охранники. Метрдотели, горничные. Они смотрят на чёрно-белые мониторы и думают о том, какой вы идиот. Хотя они ведут себя точно так же, останавливаясь в других отелях.
    Если вы – с девушкой, не стоит заниматься сексом в подобных местах. Особенно при свете и не накрываясь. Потому что вас снимает скрытая камера, и это не шоу приколов. Это не «Naked & Funny». Это порнуха с вашим участием. Это задница вашей девушки для тысяч посетителей интернет сайтов с пометками «XXX» и «WebCam». Это вся ваша любовь для демонстрации. Это смотрят те, на кого, в свою очередь, смотрят. Кого, в свою очередь, записывают и показывают. Замкнутый круг. Добро пожаловать в порноактёры и порноактрисы. Пока что непрофессиональные.
    Кстати, они смотрят не только на то, как вы трахаетесь. Они смотрят, как вы едите, как вы справляете нужду, как вы моетесь. И, что важно, куда вы кладёте деньги. Вы уезжаете из отеля, облегчённый на какую-нибудь сотню, – всегда. Они умеют так отсчитать деньги, что вы даже не заметите. Это искусство доения, будьте уверены.
    Ваша жизнь – для всех. «Шоу Трумэна» с вами в главной роли.

&  Пять лет быть Богом – это много.
    «Я многое понял, знаешь», – говорит он.
    «Что ты понял, мой хороший?»
    «Что всё это – чушь собачья. Что Богу-то не нужно шоу. Шоу нужно Церкви, ага».

&  Вы ведь помните, что правда – это то, что вы видели своими глазами. То, что вы прочитали в газетах или узнали из теленовостей. Правда – это мнение толпы.
    Истина – это совсем другое. Истина – это то, что происходило на самом деле. Истина никогда не сочетается с правдой, потому что она слишком банальна. Или слишком пошла, или неудобна, или может нарушить миропорядок. Или ещё что-нибудь.

&  Терренс не может позволить себе верить в Бога. Даже если он лично познакомится с Богом, он всё равно в него не поверит. Он будет знать, что Бог есть. Вера и знание – это разные вещи.

Далее

Hell on Wheels 1x1

Pilot

Washington, D. C. 1865.
The war is over, Lincoln is dead
The nation is an open wound

& Thomas ’Doc’ Durant: A nation, which nearly destroyed itself by civil war between north and south, can only be healed by the binding together of east and west. Mark my words, gentlemen, it will be built. The only question which remains is which one of you will join me in this mad, noble quest? Who among you will have to say in years hence that he stood idly by as this nation became an empire? And who among you will be able to say he lent a hand in making manifest our destiny as a great nation?
    Senator Jordan Crane: ... Bravo.
    ’Doc’: It’s all horse crap. The faster I shovel, the faster they eat it up.
    Crane: But it was a truly inspirational speech.
    ’Doc’: Twattle and shite, I say.
    Crane: Then why am I here?
    ’Doc’: You are here to play your part.

& Crane: I can’t afford these on a senator’s salary.
    ’Doc’: As head of the Congressional Oversight Committee on Railroads, I’m sure you will find a way to pay for them over and over and over again.
    Crane: Might I ask how many shares are here?
    ’Doc’: Two hundred. I think you’ll find that’s fair.
    Crane: Four hundred sounds fairer...
    ’Doc’: Are you trying to renegotiate a bribe?
    Crane: No. “Bribe” is such a dirty word. Hmm?

& Mickey McGinnes: Do you not believe in a higher power?
    Cullen Bohannan: Yes, sir, I wear it on my hip.
    Sean McGinnes: Are you a gunslinger then?
    Cullen: No. I was just heading out west, looking for work on the railroad.
    Sean: Yeah, so are we. To seek our fortune, as it were.

& Sean: Mickey has twelve toes.
    Mickey: And Sean but eight.
    Sean: Individually, we’re freaks.
    Mickey: But together, we’re whole.

The Dead Weather — So Far from Your Weapon

♪ There’s a bullet in my pocket burning a hole ♪
♪ It’s so far from your weapon, the place you were born ♪
♪ There’s a bullet in my pocket burning a hole ♪
♪ You’re so far from your weapon and you wanna go home ♪
♪ I tried to give you whiskey but it never did work ♪
♪ Suddenly you’re begging me to do so much work ♪
♪ Right away from the get go, the bullet was cursed ♪
♪ Ever since I had you, every little thing hurts ♪
♪ You wanna get up, let go, I said no ♪
♪ You wanna get up, let go ♪

---

& Daniel Johnson: Say, did you own slaves, Mr. Bohannon?
    Cullen: ... I did.
    Johnson: Well, then... I imagine you know your way around a nigger.

& Johnson: This is Mr. Bohannon, your walking boss. You can address him as Boss or Boss Man or Walking Boss. Mr. Bohannon is a former master of slaves.
    Elam Ferguson: Some things don’t never change...
    Johnson: So he’s up to your tricks. He’s going to work the blue out of your gums, boys. Any coffee boilers or otherwise slack work ethic will be dealt with severely.

& Reverend Nathaniel Cole: Right here. Unload the tent. Raise the church. In this den of thieves, I shall build a house of the Lord.

& ’Doc’: Why have you made my roads so straight?
    Engineer: Are we not in a race with the Central Pacific?.. We’re building over flat land, why wouldn’t we make it straight?
    ’Doc’: “Why wouldn’t we make it straight?” he asks. Take a closer look. Let me elucidate. In case you haven’t heard, this undertaking is being subsidized by the enormous teat of the Federal Government. This never-ending, money-gushing nipple pays me $16,000, per mile, yet you build my road straight! You’re fired. Get out.

& Lily Bell: Do you ever wonder if our work here will be the ruin of all of this?
    Robert Bell: Progress comes with a cost, Lily.
    Lily: I just think it’s so much more beautiful without people...

& Johnson: Rise and shine, Bohannon. It’s another beautiful day on the railroad.

& Sean: Do you not pine for your own homeland, Mr. Bohannon?
    Cullen: No.
    Sean: And why is that?
    Cullen: It’s gone.

& Johnson: I loved the war! The best thing that ever happened to me.
    Cullen: I thought you said you were against it?
    Johnson: Oh, yeah, I was. But that doesn’t mean that I didn’t enjoy myself once pressed into service.

& Johnson: I... I must admit that there were certain lines that I crossed, lines of morality that I didn’t think myself capable of crossing. But that’s what men do in war.
    Cullen: Moral men don’t...
    Johnson: So, you did nothing that you were ashamed of?
    Cullen: I did plenty I was ashamed of... You ever been to Meridian, Mississippi, Mr. Johnson?

& ’Doc’: Is it a villain you want?.. I’ll play the part. After all, what is a drama without a villain? What is the building of this grand road if not a drama?
    This business is not for the weak of heart. It is a thorny, brutal affair that rewards the lion for his ferocity.
    What of the zebra? What of the poor zebra? Well, the zebra is eaten as the zebra should be.
    Make no mistake. Blood will be spilled. Lives will be lost. Fortunes will be made. Men will be ruined. There will be betrayal and scandal. And perfidy of epic proportions. But the lion shall prevail.
    You see, the secret I know is this. All of history is driven by the lion. We drag the poor zebra, kicking and braying, staining the earth with his cheap blood. History doesn’t remember us fondly, but then history is written by the zebra for the zebra.
    One hundred years hence, when this railroad spans the continent and America rises to be the greatest power the world has seen, I will be remembered as a caitiff*, malefactor*, who only operated out of greed for personal gain.
    All true. All true. But remember this, without me, and men like me, your glorious railroad would never have been built.

--
elucidate — разъяснять; проливать свет
caitiff — негодяй
malefactor — злодей

IMDb

Moone Boy 1x2

Bunch of Marys

& Gwen: Does anyone in Boyle have money?

& Debra Moone: I was thinking, to help ease your conscience, maybe I’d let you do a few Mary posters for free. Just so you can sleep better at night.

& Liam: I like Mary, I do. But I have to get paid though.
    Debra: How do you feel about half price?
    Liam: Well, not great, but half of nothing is nothing. So sure, half price it is, now shift over.

---

& Debra: Look at this place...
    Linda: He calls it “The Pollack Palace”. Although the guards call it “Elm Street”. Cos so many women come running out screaming.

& Trevor: It’s so boring. All she talks about is bloody delicious food. If I eat one more eclair this week I think I might scream.
    Martin: Mmm... cream.

& Trevor: Are you OK?
    Martin: Yeah, never been butter.
    Trevor: Want to come in and play?
    Martin: Yeah! I’m starving!

& Debra: Why do you even have these?
    Linda: Don’t ask any questions, Deb. I just can’t believe they still fit us.

& Martin: I feel like a Ghostbuster!

--
On the Imdb.
IMDb


Σ What the heck? Didn't sign to such a giglet.

Апокалиптическая фантастика

Кори Доктороу — Когда сисадмины правили Землей

  “Когда служебный телефон Феликса зазвонил в два часа ночи, Келли повернулась на бок, ткнула его в плечо и прошипела:
     — Почему ты не выключил эту проклятую штуковину, когда ложился спать? ...

&  Ван относился к сисадминам второго типа – выше шести футов ростом, торчащий кадык, волосы собраны в длинный конский хвост. Его грудь с выступающими ребрами прикрывала футболка с надписью «ВЫБЕРИ СВОЕ ОРУЖИЕ» на фоне многогранных игровых костей.
    Феликс же был админом первого типа – семьдесят или восемьдесят фунтов лишнего веса вокруг талии и аккуратная борода, которой он прикрывал лишние подбородки. На его футболке значилось «ПРИВЕТ, КТУЛХУ» и красовалось изображение симпатичного безротого Ктулху в стиле «Привет, Китти».

&  – Да для какой хренотени ты используешь четыреста восемьдесят шестой?
    – Ни для какой. Но у кого поднимется рука выключить компьютер с пятью годами аптайма? Это все равно что подвергнуть эвтаназии собственную бабушку.

&  Паника проблем не решает.

&  – Это логичное решение. Многие не любят смотреть в лицо логике, когда она диктует тяжелые решения. Но это проблема людей, а не ее.

&  Выборы представлялись поступком благородным и отважным, но, если подумать, они стали всего лишь предлогом для соперничества в то время, когда следовало решать, что делать дальше. Проблемой оказалось то, что дальше делать было нечего.

&  То, чем мы пользуемся, разваливается и требует постоянного обслуживания. То, что мы отвергаем, не используется и может жить бесконечно.

&  Завтра он вернется, наладит еще один компьютер и опять станет бороться с энтропией. А почему бы и нет?
Этим он занимался всю свою жизнь.

  ... Ведь он был сисадмином.”

---

Линда Нагата — Потоп

  “Ночью Майк лежал без сна на своей постели из сырых листьев, над которой высились кроны эвкалиптовых деревьев, и прислушивался к шуму прибоя. ...

&  — Почему я, Холли? Почему из всех людей именно я не могу верить?..

  ... Майк схватился за канат обеими руками и покинул этот мир.”

Дэвид Барнетт — Шоу конца света

  “За семь дней до конца с нами попрощались инопланетяне. ...

&  Я выглянул за дверь. Все новые фигуры в костюмах и платьях – и несколько в бесформенных белых саванах – брели по улице, останавливаясь у дверей. Возле домов, где они когда-то жили.
    – Эти звуки сегодня утром... – медленно проговорил я, начиная понимать.
    – Протрубил последний ангел, – пояснил отец с тем выражением лица, которое у него появлялось, когда что-то происходило наперекор его желаниям. Мой папуля был счастлив, только когда шел дождь. – А я даже и не крещен!

&  Особенно большая опасность грозила женщинам. Наихудшими были банды из восставших мертвецов – тех, кто не ел и не имел женщин много долгих и холодных лет.

&  За последние два дня люди стали много серьезнее. Полагаю, так на людей повлиял приближающийся апокалипсис. И еще то, что нет воды, чтобы как следует помыться.

  ... — Поцелуй меня, быстрее, — прошептала она.”

Visual effects for Game Of Thrones