The Silent Sleep of the Dying (2004)
Eisenmenger and Flemming Forensic Mystery — 2
“Передвигаться по дому старику с каждым днем становилось все труднее: холод проникал в его дряхлое тело все глубже, а сырость ощущалась все болезненнее. ...
& Он знал, что не может больше идти прежней дорогой, но он знал также, что его жизненный путь, по крайней мере до сего дня, не имел ни одного поворота. Ни од-но-го. Рецепт отчаяния, испеченного с хрусточкой.
& Отчаяние ... является наркотиком похлеще опиума.
& – Но как специалист он мира не перевернет. Так?
Белинда пожала плечами. Слова обладали слишком большой силой и могли привести к непоправимым последствиям.
& Айзенменгера всегда настораживало очевидное: оно так мало добавляло к известному, что превращало его в невероятное.
& Спустя несколько мгновений Хартман произнес:
– Чушь собачья! Ничего подобного я не делал.
Будь оно на самом деле так, вполне хватило бы короткого односложного ответа, но столь витиеватая фраза прозвучала не слишком убедительно.
& Наверное, мать еще в детстве приучила его правильно пережевывать и глотать пищу. Конечно, она привила ему самые безупречные манеры ...: за весь вечер он ни разу не положил локти на стол, ни разу не позволил себе заговорить с набитым ртом и не приступал к очередному блюду, пока за него не принималась она.
& Она кивнула не в знак согласия, а потому что так принято. Как бы то ни было, а вежливость и этикет еще никто не отменял.
& Как-то лет пятнадцать назад кто-то из знакомых Карлоса не то в шутку, не то всерьез заметил, что если бармен знает тебя по имени – это плохой знак. Что, в таком случае, может значить, что он даже не утруждается сказать «Привет», а просто выставляет на стойку кружки и слушает твою болтовню?
& Карьера, в общем-то, дерьмовая. С таким послужным списком далеко не уедешь, перейдя на другую работу, в лучшем случае поменяешь шило на мыло, не обретя ни малейшей надежды на повышение. Прошли те времена, когда он, в очередной раз пытаясь отыскать жемчужное зерно, перемахивал из одной навозной кучи в другую и обнаруживал, что единственная разница между ними заключается в сорте навоза. Он не сумел победить в борьбе за кусок хлеба, и от этого факта уже не отмахнешься.
& Неведение – не самое приятное состояние, но знание может оказаться куда страшнее.
& Жизнь научила Розенталя не быть оптимистом. По собственному опыту он знал, что беспочвенный оптимизм неизбежно оборачивается фатальной ошибкой.
& В этой жизни уверенность – одно из двух удовольствий, которых мы никогда не получим.
& Вот чем все заканчивается. Ожиданием. Едва родившись, мы начинаем ждать смерти. Вся наша жизнь – лишь попытка отвлечься от этого ожидания, попытка убить время.
... — Думаю, теперь мы можем реактивировать Протей.”
Пир плоти (Джон Айзенменгер—1)
Окончательный диагноз (Джон Айзенменгер—3)
Комментариев нет:
Отправить комментарий