3 июл. 2016 г.

Нил Стивенсон — Золото Соломона (5/6)


&  Увы, гостеприимство – опасная вещь. Никогда не знаешь, как за него отплатят.

&  Упомянув о невозможности двум предметам находиться в одном объёме, Барнс обнаружил род словесного тика, восходящего к Декарту. Другими словами, он выпускник Кембриджа или Оксфорда и должен сейчас быть приходским священником, а то и настоятелем. Как его сюда занесло?

&  – Лейбниц ведь не занимался тяготением?
     – Вам кажется, что сэру Исааку, сделавшему первый шаг, легче сделать второй?
     – Да.
     – Мысль естественная, – признал Даниель. – Впрочем, иногда тот, кто вышел раньше, забредает в тупик и остаётся позади.


&  – Чем Лейбниц опасен сэру Исааку?
     – Хотя бы тем, что не ослеплён восхищением и в отличие от англичан готов задавать трудные вопросы.
     – Какие именно?
     – Например, тот, что задал сейчас я: как вода узнаёт, где Луна? Как она чувствует Луну сквозь Землю?
     – Тяготение проходит сквозь Землю, как свет – сквозь стекло.
     – И какое же оно, это тяготение, если может проходить сквозь плотное вещество?
     – Понятия не имею.
     – Сэр Исаак тоже.
     – А Лейбниц?
     – У Лейбница совершенно иной подход, настолько иной, что многим кажется диким. Преимущество его философии в том, что она не требует говорить глупости о тяготении, струящемся сквозь Землю, как свет сквозь стекло.
     – Тогда у неё должен быть не менее серьёзный изъян, иначе величайшим учёным мира был бы не сэр Исаак, а он.
     – Быть может, он и есть величайший, но никто об этом не знает. Впрочем, вы правы. Изъян Лейбницевой философии в том, что пока никто не может выразить её математически. И потому он бессилен предсказывать затмения и приливы, как сэр Исаак.
     – Тогда что хорошего в философии Лейбница?
     – Возможно, она правильная, – отвечал Даниель.



Комментариев нет:

Отправить комментарий