“По-настоящему не повезло Виктору только с фамилией. ...& Хотя разве узнаешь заранее, что считать везением. Словно бежишь по футбольному полю и – бац! – не сразу поймешь, успешно принял удар головой или просто врезало по лбу.
& Гордиться можно чем угодно, было бы желание.
& Нет, он не должен уйти в прошлое, как уходят старые усталые люди, человек не умирает, пока его любят и помнят.
& В тридцать пять лет Пушкин написал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Он чувствовал, что осталось только два года жизни, или случайно набросал и пошел пить чай с баранками? Артему тридцать шесть, возраст Христа прошел, возраст Пушкина догоняет. Покой и воля?
Покой – это горное озеро глубоко внизу, среди зарослей бамбука, прозрачное, как воздух, озеро, так что с высоты видны тени водорослей и стаи мелких рыб. И тишина, звенящая от стрекоз. И облака под ногами.
А все остальное – обязанности и воля нести их на себе до самого конца.
& Просто мужчины всегда так делают – сначала женятся с одной женщиной и у них родятся дети, а потом с другой. И у них опять родятся дети.
& Ведь обычно наглость более всего раздражает хамов, а ложь – отъявленных обманщиков.
& В детстве мир кажется дружелюбным и веселым, потому что тебя любят просто так, любят и всё.
& Однажды в разговоре Артем, который знал все на свете, процитировал поразившую ее фразу.
– Что? Что ты сказал, повтори!
– Если я не за себя – то кто за меня? Но если я только за себя – то кто я? И если не сейчас – то когда? Гилель, – между прочим, слыхала про такого? – две тысячи лет назад сказал!
Боже, как она ахнула! Жила и не знала, что кто-то две тысячи лет назад сформулировал для живущей в двадцатом веке девочки Арины главные правила жизни. Смысл жизни, если хотите.
& В окно постукивал дождь, ненавязчиво, скорее даже весело. И небо отливало серым жемчужным светом. На свете много хороших и уже недоступных вещей – ноябрьский снег, поляна с давно забытыми полевыми цветами, запах грибов в мокром лесу, полный вдох не ценимого прежде воздуха. Дома предпочитал поваляться на диване с детективом, в поездках и путешествиях привычно шагал вперед, посмеивался над эклектикой современных улиц, привычно примерялся к ресторанам и магазинам. Можно ли услышать течение дней? Не музыку, голоса, гудки автомобилей, а невозвратимое неуклонное течение твоей единственной неповторимой жизни? В семьдесят пять лет все становятся философами. Все старые дураки, сумевшие дожить.
& – Знаешь, милая, мне сейчас вспомнилась страница из юности. Буквально страница – мы с друзьями тогда страшно увлекались афоризмами, даже завели специальные терадки, чтобы записывать и потом хвастаться. Наивно, но по-своему полезно. Лучше опираться в жизни на чужую мудрость, чем на собственную неопытность, не правда ли? И вот у меня было записано, кажется из Конфуция, изречение о любви. Влечение ума рождает уважение, влечение души – дружбу, а влечение тела – желание.
& Самое грустное, когда идиот не может понять, до какой степени он идиот.
& В детстве главной религией и верой служило чтение. Вместо утренней и вечерней молитвы люди вокруг читали, читали как ненормальные, правдами и неправдами доставали редкие книги, мечтали и говорили словами литературных героев. Эффект замещения – смеялся ее сын, потому что реальная жизнь с приключениями и путешествиями была недоступной и невиданной, как французская дубленка в Тульской области.
... – Мне?! Мне совершенно все равно! И у меня самая лучшая мама на свете. Но Даше не будем рассказывать. Просто так, не будем, и всё.”
Комментариев нет:
Отправить комментарий