Диагноз
“ВИЗЖАТ ТОРМОЗА, машина сигналит. ...& КАЗАЛОСЬ, ЖИЗНЬ ЕННИ прошла, как дым. Но последние дни стали вечностью. Она успела пережить столько разных реакций на тот серьёзный диагноз, на своё новое состояние.
Ярость. Депрессия. Протест. Мятеж. Горечь. Траур...
& Дело в том, что людям надо всё время спешить. Она сама спрыгнула с карусели. Разумеется, отнюдь не добровольно. Её сбросили. Должно быть, это было необходимо, прежде чем она поймёт, сколь бессодержательна эта оглушающая пляска жизни.
Ну, а все прочие, все эти люди, окружающие её, осознают ли они с должной ясностью, что они существуют? Относятся ли они более сознательно к этому факту, нежели стадо пасущихся коров?
Едва ли. Если ты не стоишь на пороге смерти, у тебя вообще нет никакого реального ощущения жизни. Жизнь это нечто, о чём думаешь на похоронах. Или, в лучшем случае, на одре болезни.
& «Бедные люди, – думала Енни. – Они переживут меня, но жить они не будут».
& Скульптура Бернини «Тереза из Авиллы». Религия и эротика Познание, словно оргазм. Избыток жизни... шквал...
& «Жизнь – это театр, – неустанно повторял он, держа сигарету в одной руке, а бутылку – в другой. – Нас впускают на сцену, мы сходим с неё».
Наверняка эти слова он от кого-то слышал.
& ДВЕ ТЫСЯЧИ лет тому назад был распят еврей-бунтарь. Наверняка он был человеком уникальным. Но церковь учила, что он Сын Божий. Трудно свести концы с концами. С тем, что Бог сначала создал людей по доброй воле. А когда люди воспользовались этим, Он так разгневался на них, что вынужден был увидеть, как Его родного Сына распяли, ибо Он не мог их простить.
Не это ли было посланием свыше ей – Енни Хатлестад – на Пасху 1983 года? Если она и вправду думала, будто распятие Иисуса стало пеней за то, что Адам и Ева злоупотребили Божьим даром, то она была спасена от гнева того самого Бога и избежала вечной погибели...
В такого Бога у Енни веры не было.
& После тридцатипятилетней жизни, проведённой словно во сне, Сиддхартха пробудился к познанию того, что в страдании мира виновата жажда жизни.
& МИР – ЗАГАДКА, думала теперь Енни. Но по мере того, как мы вырастаем, мы привыкаем к загадке. Так что в конце концов тайна отступает. Мир становится чем-то надёжным, достойным доверия. И следует подавить своё возмущение и хорошенько поразмыслить, дабы отказаться от иллюзий, будто мир – нечто непонятное, будто он нечто непостижимое. Необходимо заглянуть в самые глубины сознания, дабы пережить ощущение: мир – чудо...
Разве это не смешно?
Единственное истинное чудо – то, которое все видят. Но это и есть то единственное, о чём никогда не задумываешься.
Это нечто, с чем все люди согласны. Но это нечто никогда не становится темой беседы.
Самое тёмное, скрытое – ясно как день. Самое сокровенное, тайное – то, что мы все переживаем каждый день – без исключения.
& Действительность не имеет никакого разумного преимущества по сравнению с какой угодно сказкой. С логической точки зрения все порядки в мире – одинаково возможны. Или – одинаково невозможны. Но человек наделён почти непостижимой способностью к приспособлению. Если мы ежедневно можем находиться в окружающей нас действительности, не сходя с ума, да, не моргая глазами, не щуря глаз, виновато в этом лишь то, что действительность действительна, что она является фактом.
Кто, пожалуй, поверил бы в действительность, прежде чем увидеть доказательство того, что она существует.
Мир, думала Енни, мир становится привычкой. Инфляция происходит во всем. Когда чудеса появляются одно за другим, мы в конце концов становимся равнодушны к ним. Настанет день, когда мы больше не увидим, что мир существует.
Это лишь контраст к ожидаемому нами: что-то будет оставаться загадкой. А удивляемся мы лишь тогда, когда прерывается длинный ряд ожиданий. Мир должно закрутить на четверть оборота. А нам дóлжно пережить нечто сверхъестественное, чтобы почувствовать всем телом: мы существуем.
& Наверняка какой-нибудь философ сказал что-то в этом роде: мистическое – это вовсе не то, каков есть мир, а то, что он есть.
& Она больше не завидовала людям, получившим более милостивый срок на этой земле, их нескольким жалким дням. Собственно говоря, было не существенно, остаётся ли ей жить ещё неделю или тысячу лет. Если она всё равно когда-нибудь перестанет существовать... Вот этот вопрос был важнее, нежели определённый момент, когда закончится жизнь отдельного человека. Речь шла о чём-то большем, нежели удачная сделка: о точном времени, минуте в минуту.
Это не только я больна, думает она. Весь мир болен. Поэтому всё, что создаётся, пойдёт ко дну.
& В мире всё просто замечательно. Нас многое радует. Но совсем немногое из того, чему мы радуемся и за что цепляемся, продолжается долго.
& Выглянуть в космос всё равно что обернуться назад во времени. Мы видим Вселенную не такой, какая она есть, но такой, какой она была долгое время тому назад...
Когда радиотелескопы ловят свет отдалённых галактик, промелькнувший миллиарды световых лет тому назад, они наносят на карту Вселенной картину того, как она выглядела некогда в первобытные времена после Большого Взрыва. Ибо Вселенная не имеет безвременной географии. Вселенная – случайность. Вселенная – это взрыв.
Выглянуть в мировое пространство – всё равно что путешествовать во времени...
Всё, что человек может увидеть на небе, это космические ископаемые, насчитывающие миллионы лет. Всё, что может сделать астроном, это предсказать в прошлом – будущее.
& КОГДА ЕННИ была ребёнком, у неё часто кружилась голова при мысли о бесконечности Вселенной.
Папа объяснял ей, что Земля – крохотный шарик, плывший по орбите вокруг Солнца. Солнце было звездой. И высоко высоко в небе парили миллионы миллионов подобных солнц.
А по ту сторону звёзд?
Там снова насчитывались миллионы новых звёзд. А дальше по ту сторону от них?
Кое-что из прочитанного заставило Енни прибегнуть к сопоставлению и убедиться: то была устаревшая картина мира. Вселенная не была бесконечна. Велика – да, была. Но не бесконечна.
А не была ли это поистине головокружительная мысль? Что Вселенная где-то кончалась, что действительность была загадочным колоссом, поднявшимся во мгновение ока. {...}
В настоящее время масса Вселенной разделена на миллиарды галактик, расположенных на колоссальной территории. Но так было не всегда. Когда-то в первобытные времена, десять или пятнадцать миллиардов лет тому назад, вся масса Вселенной заключалась в одном единственном предмете. Тогда действительность была вещью.
& Вино обладало парадоксальным свойством. Оно делало её отношение к миру более близким и более тёплым. Но и создавало дистанцию ко всему окружающему, дистанцию, необходимую для понимания мира как единого целого.
После бутылки красного вина мир оказывался ровно на таком расстоянии от Енни, что она была в состоянии понять его. {...}
Вино научило Енни только щуриться в ответ на многочисленные перемены в жизни. {...}
Даже смерть была приемлема после нескольких бокалов...
& Так умирает капля, целуя море.
... Теперь впереди оставались только боли.”
Комментариев нет:
Отправить комментарий