«А не здесь вы не можете не ходить?!»,
или
Как мы с Кларой ездили в Россию
“Семь лет — как время-то бежит, страшно подумать! — семь лет я здесь обливаюсь потом с апреля по октябрь, с октября же по апрель трясусь в промозглой сырости, свитера сушу на переносной батарее. ...& – Скажите пожалуйста, вот это – что значит?
– Это календарь, – ответила я доброжелательно. – Еврейское летоисчисление.
– Нет, вот это. – в его голосе слышался азарт, вкрадчивый восторг и сжатая в пружину ненависть. – Вот эта дата: пять тысяч семьсот пятьдесят третий год. Что это значит?
– Это значит, – сказала я вежливо, – что мы себя помним пять тысяч семьсот пятьдесят три года, а вы себя – только тысяча девятьсот девяносто три... И то – не вы, а Европа, и опять-таки не без нашего участия.
& Так вот, прожив в Израиле несколько лет, ты ... расслабляешься, переводишь внутренние войска, находившиеся в российских пределах в полной боевой готовности, на другие фронта, а окопы эти зарастают бурьяном.
И вот ты возвращаешься в Россию и обнаруживаешь, что там ... все по-прежнему: имя Хаим как-то не стало привычнее, сыновей своих российские евреи продолжают называть Антонами, Андреями и Сережами, друзья твои продолжают задавать осторожные вопросы и деликатно ежиться по поводу разных твоих замечаний.
И ты чувствуешь себя человеком, который все лето ходил на даче босиком, а сейчас вернулся в город и должен, хоть и на время, втиснуться в свои узкие старые туфли. А нога растоптана и не лезет, да и туфли совсем разонравились.
Словом, ты вдруг обнаруживаешь, что основательно изменилась. Что ты, пожалуй, совершенно изменилась. Совсем. Стала – внутренне – гораздо свободнее, проще, если хотите, – домашнее.
... И вот в тот момент я поняла, что наша с Кларой поездка себя оправдала.”
«...Выпивать и закусывать...»
“Эти записки возникли из одного телефонного звонка. ...& «Это же счастье!»
& – Тебе надо купить сумку через плечо, – замечаю я ему.
– Зачем мне сумка через плечо?
– Как зачем! Руки будут свободны.
– Я старый человек, – говорит он, сдержанно и коварно улыбаясь одними глазами – зачем мне свободные руки?
& Звоню в день его рождения – поздравить, и интересуюсь – всегда ли он помнит эту дату.
– Конечно, – говорит он. – В моем возрасте ты тоже будешь помнить. Ведь это праздник со слезами на глазах... На самом деле в моем возрасте есть свои преимущества. Девки теряют бдительность и подпускают нас неосмотрительно близко. А потом, когда уже поздно и все свершилось – удивленно благодарят за доставленное удовольствие.
& Меня трясло (много было погибших, в том числе детей) и я как-то жалко пыталась укрыться в разговоре с ним – от самой себя, от своего страха.
– Да, – сказал он, и в голосе его звучала самая обыденная интонация, – ну, вот так, значит. Значит, на этот раз – пронесло. Значит, будем следующими... А пока – живи.
... — Ревешь?.. Не реветь надо, дура, не реветь, а чаще с друзьями выпивать и закусывать...”
Комментариев нет:
Отправить комментарий