& — Тут вот ведь в чем дело: мы в любой ситуации находим надежду, мы приспосабливаемся к чему угодно.
— Вот почему я никогда не могла понять самоубийц. Даже страдающих от депрессии или сознания собственной вины... На мой взгляд, самоубийство никогда не вызывается желанием прервать жизнь. ... Это единственный способ для бессильного человека заставить всех остальных людей отвернуться в сторону, чтобы не видеть его позора. Он жаждет не смерти, он жаждет укрытия.
& Командиры, правящие с помощью страха и принимающие решения единолично, рано или поздно терпят сокрушительные поражения.
& Как сказал Наполеон, единственная вещь, которая в действительности контролируется военачальником, — это его собственная армия: ее мораль, обучение, надежность, инициативность, управление, и в меньшей степени — снабжение, кадры, средства транспортировки, лояльность, отвага солдат. Что будет делать неприятель, на чьей стороне окажется удача, — эти факторы могут повергнуть в прах любые планы. Но командующий должен уметь изменить свои планы, причем сделать это мгновенно в случае, если появятся препятствия или откроется какая-то новая возможность.
Если его армия не готова и не повинуется его воле, тогда все его военное искусство обречено на неудачу.
& Вообще лесть редко не срабатывает, а если она искренняя, то она доходит до сердца всегда.
& Никто из нас не собирается ждать, когда же будет нанесен смертельный удар. Потому что — и это самое главное — нам плевать на спортивный дух и справедливость. Мы солдаты. А солдаты не дают равных шансов врагу из соображений спортивности. Солдаты стреляют в спину, они ставят ловушки и организуют засады. Они врут врагам и скопом набрасываются на одного, если такая возможность возникает.
& Поражение — учитель более суровый и умный, чем победа.
& Нельзя вычеркивать невозможное, потому что неизвестно, какие именно наши предположения о том, что возможно в глубинах вселенной, окажутся совершеннейшей чушью.
& — Мы все полетим вверх тормашками.
— А что такое "тормашки"? Что-то вроде задницы?
— Никто не знает. Даже офицер — он учился так давно, что уже успел все позабыть. Даже таблицу умножения.
& — Ты думал, что если запустить снежный ком по склону, то он обязательно покатится туда, куда ты хотел? Ты умен, но наивен, Боб. Дай пинок вселенной и гадай, как лягут костяшки домино, и всегда окажется, что некоторые костяшки лягут совсем не так, как ожидалось.
& — Если вы позволите им победить, в живых не останется ни одного политика.
— Русские перестали быть плохими парнями еще в двадцатом веке.
— Те, кто творит злые дела, — всегда остаются плохими парнями.
& Тот, кто по-настоящему гуманен, никогда не согласится с понятием "приемлемости потерь". Приемлемость выгрызает им души.
& Иногда людям необходимо говорить правду или просто просить их сделать то-то и то-то, а не хитростью заманивать их в ловушки.
& Если и существует в истории военной науки хоть один верный вывод, то он таков: иногда случается, что одна из воюющих сторон так могуча и непобедима, что единственным приемлемым решением для другой стороны является упорядоченное, но немедленное отступление, дабы сохранить силы для будущих сражений. ...
Когда у вас есть только один парень с лопатой, нечего и думать строить плотину, которая защитит вашу землю от наступления океана.
& — А русский язык выучить трудно?
— Это у тебя сходит за юмор?
— Нет, это просто такой вопрос.
... — Я ж тебе говорил, что они у нас клевые родители.”
Тень Гегемона (Сага теней—2)
Комментариев нет:
Отправить комментарий