Эндер Виггинс — 1
“— Я смотрел его глазами, я слушал его ушами и говорю вам: он тот, кто нам нужен. ...
& – В мои обязанности не входит быть другом. Я должен создавать лучших в мире солдат. Лучших в истории войн. Нам нужен Наполеон. Или Александр. Только Наполеон под конец проиграл, а Александр быстро сгорел и умер молодым. Нам нужен Юлий Цезарь. Но он хотел стать диктатором, и его за это убили. Нам нужен военный гений без недостатков. И моя задача – сотворить такого гения, а также мужчин и женщин, которые станут его помощниками. И нигде не сказано, что я должен становиться другом маленьких мальчиков.
& – Постараюсь объяснить попроще. Люди свободны, кроме тех случаев, когда в них нуждается человечество. Похоже, человечество нуждается в тебе. Думаю, оно нуждается и во мне: я должен определить, на что вы годитесь. Мы оба можем совершать поступки, достойные презрения, Эндер, но если с нашей помощью человечество выживет, значит, мы выполним свое предназначение.
– Выходит, мы лишь орудия?
– Отдельные человеческие существа и есть орудия, которыми пользуются другие, чтобы сохранить вид.
– Это ложь.
– Нет. Это просто полуправда. Об остальном можешь не беспокоиться, пока мы не выиграем войну.
& Нет, плакать нельзя. Никто даже не посмотрит с участием. Любое проявление слабости покажет всем здешним стилсонам и питерам, что этого мальчика можно сломать. Эндер сделал то, что делал всегда, когда Питер мучил его, – начал возводить двойку в степень. Один, два, четыре, восемь, шестнадцать, тридцать два, шестьдесят четыре. И дальше, дальше, все дальше, пока мог удержать числа в голове: сто двадцать восемь, двести пятьдесят шесть, пятьсот двенадцать... На шестидесяти семи миллионах ста восьми тысячах восьмистах шестидесяти четырех он засомневался, ему показалось, что он пропустил степень. Здесь должны получиться десятки миллионов, сотни миллионов или просто миллионы? Он начал удваивать снова и снова сбился. Надо начать сначала. Надо удваивать, пока сможешь удержать числа. Боль ушла. Слезы высохли. Он не станет плакать...
& – Разбить тебя, легче, чем пописать в душе.
– И вовсе не так приятно.
& «Хороший командир не станет сыпать глупыми угрозами».
& Бонзо кипит от злости. Командир горяч, и это плохо. Ярость Эндера была холодной, он мог использовать ее. А горячка Бонзо тащила его за собой.
& После завтрака Бонзо подозвал его.
– Мой прежний приказ остается в силе, – сказал он. – Не забывай об этом.
«Это дорого обойдется тебе, дурак. Возможно, я плохой солдат, но и самый плохой солдат иногда бывает полезен, а ты не хочешь даже попробовать».
& А чему он, собственно, научился? Раздеваясь рядом со своей койкой, Эндер мысленно составлял список. Вражеские ворота внизу. В бою ноги – это щит, а не средство передвижения. Маленький резерв, сбереженный до самого конца сражения, может решить судьбу армии. И еще: солдаты иногда могут действовать более разумно, чем по приказу.
& – У нас все в порядке Эндер-Бендер. Я Носатая Розочка, Носатый Рози, гениальный еврейский мальчик, а ты всего лишь микроскопический пустоголовый гой. И никогда об этом не забывай.
Со времен создания Международного флота Стратегом армейских сил всегда был еврей. Существовало мнение, что генералы-евреи не проигрывают войн. И до сих пор его никто не опроверг. Поэтому каждый еврей в Боевой школе мечтал стать Стратегом и с самого начала пользовался определенным авторитетом.
& – Я взял тебя сюда, гой, так как мне не нравится, когда думают, что я выигрываю только оттого, что у меня отборные солдаты. Все должны знать: я могу выигрывать даже с такими клопами, как ты. Здесь у нас действуют три правила: делай, что я говорю, и не мочись в постель.
Эндер кивнул. Он понял: Рози хочет, чтобы он спросил про третье правило. И спросил.
– Да, три. Мы тут все не очень сильны в математике.
Смысл был ясен. Победа в игре важнее всего.
& – Я думал, командир может отдать любой приказ.
– Он может приказать луне посинеть, но она от этого не изменится. Слушай, Эндер, у командира столько власти, сколько ты ему даешь. Чем больше ты его слушаешься, тем больше у него силы.
& – Я изучал историю, – сказал Питер. – Модели поведения людей, групп людей. Есть времена, когда перестраивается мир, и тогда все можно изменить, сказав одно-единственное нужное слово. Это сделал в Афинах Перикл, а потом Демосфен...
– Ну да, умудрились дважды развалить Афины.
– Перикл, допустим, да. Но Демосфен-то оказался прав насчет Филиппа...
– Или спровоцировал его.
– Ага. Вот это и делают историки: треплются о причинах и следствиях. Совершенно очевидно, что бывают периоды, когда мир шатается, и правильные слова, сказанные там, где их услышат, могут сдвинуть его туда, куда надо говорящему. Вспомни, например, Томаса Пейна, Бена Франклина, Бисмарка, Ленина.
& – В эпоху перемен мир всегда склоняется к демократии, а потому побеждает самый сильный голос. Все думают, что Гитлер получил власть благодаря своим солдатам, их готовности убивать. И это отчасти верно, так как любая настоящая власть основывается на страхе смерти и бесчестья. Но его главной силой были слова, он умел говорить нужные слова в нужное время.
& – Изоляция – это идеальная среда для творческой личности.
& – Я тут пару минут думал, как назвать человека, который исцеляет рану страдающего ребенка, чтобы снова послать его в бой. Маленькая личная дилемма. Или проблема.
& Я есть то, что я помню.
& Эндер хотел, чтобы сообщение о дополнительном времени исходило от взводных. Пусть солдаты привыкают ждать поблажек от мелкого начальства и неприятностей от крупного. Это поможет взводам, а значит, и всей армии быстрее стать единым целым.
& Солдаты уже успели узнать, что Эндер может быть груб в обращении с армией в целом, но с отдельными ребятами он всегда внимателен, терпелив, повторяет объяснения столько раз, сколько необходимо, дает советы и готов до бесконечности выслушивать жалобы и вопросы. Но попытки шутить с ним не нашли отклика и быстро прекратились. Он все время оставался командиром. Не напоминал, что он – командир, а просто был им.
Комментариев нет:
Отправить комментарий