Аластер Рейнольдс — Спячка
“Гонта вывели из анабиоза ранней весной, в холодный ветреный день. ...& — Дело в том, Гонт, что мы говорим не о гипотетической ситуации. Мы знаем, что произошло. Машины стали разумными, но решили не сообщать нам об этом. Это и значит быть умным: заботиться о себе. Знать, что надо сделать для выживания.
... Заснул он легко.”
Роберт Рид — Могильщик
“Лола со мной согласна — более холодной зимы мы еще не видели. ...& Вода и время — вот два демона, упорно стирающие то, что осталось от прошлого.
& Когда твоя собственная жизнь катится под откос, просто поразительно, насколько мало начинаешь думать об остальных неудачниках.
& Нет ничего естественнее, чем смерть. Насколько мне было известно, люди жили так со дня творения: процветание всякий раз делало людей чересчур гордыми, а затем Господь насылал на них потоп или что-то похуже, убивая исключительно грешников.
Так говорилось в молитвах моей матери. Каждый вечер и каждое утро и всякий раз, когда мы садились есть добытую еду, она благодарила Бога за сокровища, оставленные побежденными неверующими.
& – Нам надо возвращаться домой.
– Зачем?
Он рассмеялся, покачал головой и признался:
– Сам не знаю зачем.
& Идеи, особенно идеи опасные, живут собственной жизнью. Подобно болезням, их может разносить ветер, и они развиваются там, где отыскивают слабое место.
& Правда никогда не бывает столь же проста, как внешность.
... — Не хочу я никакого тигра, — со слезами говорит она. — Поехали домой. Прямо сейчас.”
Дэмиен Бродерик — Кроткие
“О заре сада я помню многое, о многом сожалею. А многое доставляет мне удовольствие. ...& Лишь невинность может спокойно встретиться лицом к лицу с неизвестностью.
... И все же, как и память, остается ужас — ужас того, что кроткий унаследовал землю.”
Комментариев нет:
Отправить комментарий