& Джобс продолжал оттачивать искусство превращения презентаций в театральное шоу, и на мировой премьере компьютера NeXT, 12 октября 1988 года в Симфоническом зале в Сан-Франциско, он хотел превзойти самого себя.
& Как обычно, было много превосходных степеней и эпитетов. Джобс называл компьютер «невероятным» и «самым прекрасным, что только можно себе представить». Он воспевал красоту даже невидимых частей. Держа кончиками пальцев квадратную плату со стороной в один фут, которая будет помещена в куб с гранью в один фут, он восторженно сказал: «Надеюсь, позже у вас будет возможность рассмотреть ее поближе. Это самая восхитительная печатная плата, которую я видел в своей жизни».
& Все это милое веселье было призвано скрасить плохие новости или же отвлечь от них внимание. Когда пришло время объявить цену новинки, Джобс сделал то, что будет повторять еще на многих презентациях: перечислив все характеристики, он упомянул, что они «стоят тысячи и тысячи долларов», чтобы зрители представили себе дороговизну компьютера. А потом назвал цену, которая, как он надеялся, теперь покажется невысокой: «Мы будем продавать их для высших учебных заведений по цене 6500 долларов». Прозвучали жидкие аплодисменты, лишь от самых верных сторонников. Советники Джобса из академических кругов упорно настаивали на цене в рамках двух-трех тысяч долларов и считали, что Джобс ее вроде как обещал. Они пришли в ужас. Тем более когда поняли, что принтер покупается отдельно за 2 тысячи, а из-за медленного оптического диска желательно еще приобретать внешний жесткий диск за 2500 долларов.
Было еще одно неприятное известие, которое Джобс попытался в конце затушевать. «В начале будущего года выйдет наша версия 0.9, для разработчиков программного обеспечения и активных пользователей». Эти слова были встречены уже нервным смехом. Получалось, что настоящий компьютер с программным обеспечением — что называется версия 1.0 — не появится даже в начале 1989 года. Джобс даже не объявил конкретной даты, а лишь дал понять, что это произойдет где-то во втором квартале. На первом выездном заседании NeXT в конце 1985 года он и слушать не желал Джоанну Хоффман, которая говорила, что зря он так твердо рассчитывает на начало 1987-го. Теперь же было очевидно, что срок сдвинулся больше чем на два года.
И все же презентация закончилась на подъеме. Джобс пригласил на сцену скрипача Сан-Францисского симфонического оркестра, и он сыграл Скрипичный концерт ля минор Баха дуэтом с компьютером NeXT. Гости устроили овацию. Про цену и задержку выпуска уже позабыли. Когда один из журналистов все-таки спросил у Джобса сразу после презентации, почему же компьютер запаздывает, он ответил: «Он не запаздывает. Он на пять лет опережает свое время».
& Работая в Apple, он дал себе некоторое послабление, но потом опять стал строгим веганом. Даже в раннем возрасте Лиза понимала, что такая одержимость запретами отражает жизненную философию, согласно которой аскетизм и минимализм лишь усиливают ощущения. «Он понимал, что богатый урожай вырастает из горстки семян, а сдержанность рождает наслаждение, — писала она. — Ему была знакома формула, о которой не ведает большинство людей: одно ведет к совершенно другому».
& Одной из непростых тем была вера Джобса в то, что важно избегать привязанности к материальным предметам, — это он почерпнул из буддизма. Он внушал Иган, что наша страсть к потребительству пагубна и, чтобы достичь просветления, надо научиться жить без привязанностей, исключить все материальное. Он даже послал ей кассету с записью наставлений своего учителя, дзенского монаха Кобун Чино о том, какие проблемы возникают, когда желаешь какую-то вещь или обладаешь ею. Иган перешла в наступление. Получается, он сам нарушает эту философию, производя компьютеры и прочие продукты, которые люди начинают желать? «Его возмутило это противопоставление, и мы бурно это обсуждали», — вспоминает Иган.
В конечном итоге гордость Джобса за свое творение пересилила его идеи о том, что людям не следует становиться рабами вещей.
& Из своего увлечения буддизмом Джобс вынес убеждение в том, что материальное часто вовсе не обогащает жизнь, а даже мешает ей. «У всех знакомых мне глав компаний есть служба охраны, — говорил он. — Даже в их домах. Это идиотский стиль жизни. Мы решили, что не хотим так растить наших детей».
& Лассетер предложил сюжет под названием «История игрушек». В основе лежала идея — близкая и ему, и Джобсу — о том, что у каждого продукта есть смысл, цель, ради которой он создан. И если бы предмет мог чувствовать, то мечтал бы выполнять свое предназначение. Смысл стакана, к примеру, в том, чтобы содержать воду, и, будь у стакана душа, он бы радовался, когда он полный, и огорчался, когда пустой. Смысл монитора — взаимодействовать с человеком. Смысл одноколесного велосипеда — чтобы на нем ездили в цирке. А назначение игрушек — чтобы с ними играли дети, и самый страшный их кошмар — что их выбросят или заменят новыми. Пусть это будет в жанре так называемого «приятельского фильма», то есть фильма о мужской дружбе, где столкновение старой любимой игрушки с блестящей новенькой обернется жизненной драмой, тем более что игрушки будут действовать сами по себе, без ребенка. Оригинальный сценарий начинался словами: «Каждый с детства помнит, как это больно — потерять любимую игрушку. Наша история рассказана с точки зрения игрушки, которая теряет и стремится снова завоевать единственное, что для нее важно, — любовь и внимание своего маленького хозяина. Это и есть смысл жизни всех игрушек, эмоциональная основа их существования».
& Наблюдая, как оживают Вуди и Базз, он понял, что, похоже, вот-вот изменит всю киноиндустрию. Как только очередную сцену заканчивали, он принимался без конца смотреть ее и пересматривать, да еще тащил в гости друзей, чтобы те разделили его энтузиазм. «Даже сосчитать не могу, сколько вариантов «Истории игрушек» я видел, прежде чем фильм вышел на экран, — говорит Ларри Эллисон. — Это уже превратилось в пытку. Я заходил к Стиву, и меня тут же сажали смотреть какую-нибудь сцену, улучшенную на 10 процентов. Стив был одержим желанием добиться полного совершенства, как художественного, так и технического, — меньшее его бы не устроило».
& В пресс-релизе говорилось, что «после опыта работы в NeXT Джобс надеется привнести в Apple новообретенный дух смирения». Кроме того, приводилась цитата Билла Гейтса, который радовался возможности для Microsoft скопировать побольше новых идей у Джобса. Разумеется, пресс-релиз был шуткой от начала и до конца. Но реальность порой странным образом подражает сатире.
& Эллисон рассказывал: «Его стратегия состояла в том, что Apple купит NeXT, затем он войдет в совет директоров, а оттуда уже один шаг до должности генерального директора». Эллисон считал, что Джобс упускает ключевой момент.
— Стив, я не понимаю одного, — сказал он. — Если мы не купим компанию, как мы на этом заработаем?
Это сразу напомнило о большой разнице в их устремлениях. Джобс положил руку на левое плечо Эллисона и притянул его к себе так близко, что они почти коснулись друг друга носами:
— Ларри, я твой друг, и это очень важно. Тебе не надо больше денег.
& На следующий день Джобс поехал в Pixar. Он все сильнее привязывался к этому месту и хотел сказать сотрудникам, что по-прежнему останется президентом и все так же заинтересован в них. Но команда Pixar была рада, что он вновь будет работать в штате Apple — им было только на руку, если внимание Джобса к ним чуть ослабеет. Он очень помогал при важных переговорах, но когда у него было слишком много свободного времени, становился опасен.
& Джобсу были чужды и сибаритские запросы Эллисона, и филантропические порывы Гейтса, и тщеславное желание подняться повыше в списке Forbes. Но он, будучи эгоцентриком, искал самореализации иначе — он мечтал оставить наследие, которое покоряет и восхищает людей. Точнее, двойное наследие: высококачественную новаторскую продукцию, способную изменить мир, и неподвластную времени компанию. Он хотел оказаться в одном пантеоне с такими личностями, как Эдвин Лэнд, Билл Хьюлетт и Дэвид Паккард, — причем еще и немножко повыше прочих.
& Особое раздражение у него вызывал Newton, карманный цифровой помощник с распознаванием рукописного ввода. Анекдоты и комиксы Doonesbury, конечно, преувеличивали его недостатки, не настолько он был плох, однако Джобс его ненавидел. Ему претил сам принцип использования компьютерных перьев. «Бог дал нам десять стилусов, — говорил он, показывая пальцы, — и нечего изобретать еще один».
& «Ларри пересказал мне эту историю в суши-баре, и я прямо свалился со стула от смеха, честное слово, — вспоминает Джобс. — Вот ведь клоун — и так серьезно к себе относился! Требовал, чтобы все называли его доктор Амелио. Это всегда настораживает».
& Иногда Джобс предпочитал не говорить правду. Хельмут Зонненфельд однажды сказал про Генри Киссинджера: «Он врал не потому, что это было в его интересах, а потому, что это было в его натуре». В натуре Джобса было обманывать или скрывать что-то в случае, если он считал это оправданным. В то же время он порой бывал обескураживающе честен, говорил ту правду, которую большинство пытается приукрашивать или утаивать. И то, как он лгал, и то, как говорил правду, вполне соответствовало его ницшеанскому представлению о том, что он выше всяких правил.
& Оригинальная 60-секундная версия звучит так:
Хвала безумцам. Бунтарям. Смутьянам. Неудачникам. Тем, кто всегда некстати и невпопад. Тем, кто видит мир иначе. Они не соблюдают правила. Они смеются над устоями. Их можно цитировать, спорить с ними, прославлять или проклинать их. Но только игнорировать их — невозможно. Ведь они несут перемены. Они толкают человечество вперед. И пусть кто-то говорит: безумцы, мы говорим: гении. Ведь лишь безумец верит, что он в состоянии изменить мир, — и потому меняет его.
& «Стив создал единственный в индустрии высоких технологий бренд, определяющий стиль жизни, — говорит Ларри Эллисон. — Существуют марки машин типа „порше“, „феррари“, „приус“, которыми люди гордятся, потому что автомобиль многое говорит о своем владельце. И точно так же они относятся к продукции Apple».
Комментариев нет:
Отправить комментарий