& — Месье...
— Это не моя жена!
— Я сейчас уйду и оставлю вас наедине. Вам надо проститься.
Мне надо проститься? Но с кем? С чем? Все это глупые выдумки, потому что ее больше нет. Нет ни рая, ни ада, вообще ничего, одна подлая черная дыра, с ней, что ли, мне прощаться? Она не взглянет на меня с небес, потому что никаких небес на свете не существует, я не смогу с ней попрощаться, потому что ее разум угас, и у меня нет никакой надежды на то, что она сможет меня услышать, потому что Бог открыл мне всю правду.
& — Хочу к мамочке...
— Ее больше нет. Не будет. Никогда.
& — Ты был прав, решив проводить больше времени с ней. Не знаю, как бы я теперь жил, послушай ты меня тогда и останься. Ведь получилось бы, что я украл у тебя столько воспоминаний о ней.
& Мы имеем тех друзей, которых заслуживаем.
& Одно из двух: либо он знал заранее и не предупредил, либо сам же все и подстроил. Как бы то ни было, он больше не достоин моей дружбы.
& С некоторых пор я ловлю себя на мысли о том, что стал реже думать об Алисе. А ведь прошло всего-то шесть лет.
& Все это время он страдал вместе со мной, а значит, понимал меня, как никто другой. Я спросил, знал ли он про Алису с самого начала, и он ответил, что знал. Когда же я спросил, почему он ничего не предпринял, почему не спас ей жизнь, почему на худой конец не предупредил меня заранее, чтобы я с ней хотя бы попрощался, он напомнил мне наш давнишний разговор о свободе выбора и своем невмешательстве в людские дела. Как и в прошлый раз, я ему возразил, заявив, что в мои-то дела он вмешивался постоянно, однако он быстро объяснил мне, что к чему. Дело в том, что все решения, которые он принимал за меня, были так или иначе связаны с Алисой. Независимо от цвета моей рубашки, наличия бородки и того поцелуя на первом свидании, она бы все равно в меня влюбилась. Просто на это ушло бы больше времени. Когда же после нашей ссоры он посоветовал мне искать ее у матери, он лишь хотел выиграть для нас несколько лишних дней, потому что Алиса и так вернулась бы ко мне через какое-то время. Он подыскал мне работу поближе к дому, для того чтобы я мог видеть Алису каждое утро, а вечерами не поздно возвращаться домой. Все это он делал только потому, что знал. Он знал, что нам не долго суждено быть вместе. Он подарил мне лишнюю возможность подольше побыть с ней, поглубже впитать в себя ее образ, ее любовь.
& — У Бога что, нет понятия о добре и зле?
— Во-первых, сразу замечу, что зла как такового не существует. Есть лишь злосчастье. Смотри не путай зло со злосчастьем, между ними нет ничего общего. Зло — это, как ты справедливо заметил, всего лишь понятие и, как всякое понятие, может быть истолковано людьми по-разному. Злосчастье же — это горе, а горе все вы ощущаете одинаково. Лишь причины этого горя у каждого свои.
— Хорошо, тогда я сформулирую свой вопрос иначе: у тебя нет понятия о добре и злосчастии?
— Второе существенное замечание: добра как такового не существует. Есть лишь...
— Постой, кажется, я тебя понял, дай-ка закончу сам: «Есть одно лишь... счастье». Так? Счастье — противоположность злосчастью? А потом ты скажешь, что добро — это всего лишь понятие, которое все люди толкуют по-разному, а вот счастье...
— Позволь тебя прервать, ибо ты глубоко ошибаешься. Речь идет не о счастье, а о любви. Любовь противостоит злосчастью, а не добро злу. И я не только знаю об этом противостоянии, но и представляю в нем одну из сторон. Пойми меня правильно, хотя я говорю тебе это лишь спустя пятнадцать лет после нашей первой встречи: я есть любовь.
& — Тебе никогда меня не понять, потому что у тебя нет сердца, ты даже не представляешь, что значит человеческое страдание!
— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о страдании? Ну хорошо же, я расскажу тебе о настоящем страдании! Ты никогда не задумывался о том, почему я знаю о вас все? Я знаю все, потому что проживаю ваши жизни одновременно с вами, здесь и сейчас, я — все вы и каждый из вас, понятно тебе это? Я пережил и познал все возможные людские страдания! Ты хочешь знать, что это такое? Тогда слушай: ...
& Он поднимает голову, и я вижу, как по щекам у него катятся слезы. В это трудно поверить, но я вижу, как плачет Бог.
& Алиса, мой ангел-хранитель... Поистине, ей я обязан всем, что только было хорошего у меня в жизни. Почему, когда он спросил меня про самую важную встречу, я не колеблясь выбрал ее? Сам не знаю. Может быть, потому, что в жизни для нас важна не столько сама любовь, сколько тот, кто научил нас любить?
& Любовь, как мама, вещь настолько редкая, что я так до конца и не оправился от ее потери.
& Пришла пора признать очевидное: я стар. Разумеется, до дряхлой развалины мне еще далеко, и с виду я в отличной форме, но тем не менее… Я заметил, что окружающие стали относиться ко мне с особенным почтением, и порой даже люди одного со мной возраста при первой встрече предпочитают обращаться ко мне на «вы». А это уже верный знак. Ну и, конечно, мое тело… Я не успел заметить, как оно постарело. Сегодня утром я рассматривал себя в зеркало и с ужасом констатировал, что перестал в нем себя узнавать. То есть я, конечно, понимаю, что отражение принадлежит мне, но оно никак не увязывается с тем образом и представлением о себе, что до сих пор сидит у меня в голове. Такое впечатление, что настоящий я запрятан где-то внутри, под вялой морщинистой оболочкой моего нового тела.
& В ответ она разразилась бурными рыданиями, и, чтобы хоть как-то ее утешить, я сказал, что, вполне возможно, еще передумаю. Ничего подобного я делать не собирался, это была чистой воды ложь, минутная слабость из разряда тех, что со временем приводят к непоправимым последствиям. Обычное мужское малодушие.
& Я задам тебе Вопрос и остановлю время, чтобы ты мог спокойно обдумать ответ, а когда будешь готов, просто позовешь меня и произнесешь его вслух. Это будет всего лишь одно слово, твое последнее слово, твое завещание. Итак, мой Вопрос: «Стоит ли продолжать все это?»
... — Мой ответ — «да».”
__ Вот это да!
Комментариев нет:
Отправить комментарий