& После миллениума нет человека, есть сумма ресурсов и технологий. Человек – это его айфон!
& Глеб закачал в айпэд роман Альбера Камю «Чума» и полез в Интернет посмотреть про Камю. По каждому поводу нырять в Сеть за справкой у современного человека стало такой же дурной привычкой, как у поручика Ржевского щипать за грудь любую даму.
& Лично для себя он объяснял экзистенциализм так. Для человека есть непреодолимые пределы и ограничения. Например, ничего не поделаешь с тем, что ты смертен. Или с тем, что у тебя нет таланта к чему-либо. Или с тем, что тебя не любят. Или с тем, что не наградят, хотя ты достоин. И прочее. Надо как-то ужиться с этими невозможностями. Но как? Способов было великое множество, но самых важных – всего два.
Первый – вера. Она говорила: эти невозможности мнимые, они нужны затем, чтобы натренировать тебя для жизни в загробном мире, где этих невозможностей нет. Потерпи, и бог тебе всё компенсирует.
Второй способ – гуманизм. Он говорил: собственную скорбь от осознания этих невозможностей можно заместить радостью ближнего, ты не заметишь подмены. Работай на благо ближнего, и горя не будет.
Двадцатый век развеял иллюзии обеих технологий. Первая мировая война дискредитировала капитализм как общество разумного эгоизма. Гуманисты уповали на истинно гуманный строй – на социализм, но его развенчала Вторая мировая война. Немецкие национал-социалисты сцепились с русскими строителями социализма так, что камня на камне не осталось не только от гуманизма, но и от веры: гуманизм не остановил и не мог остановить ни Гитлера, ни Сталина, а кочегары Освенцима и вертухаи Колымы лучше Канта доказали, что бога нет.
Как тогда уживаться с невозможностями, если ни бог, ни доброта ничем тебя не утешат? Вот тут и появился экзистенциализм. Он учил, что надо разобраться в сути своих переживаний. Когда суть будет определена, когда границы невозможностей будут очерчены, жить станет легче. В общем, спасение от страданий – сами страдания как пространство для утешающей медитации. Хемингуэй вместо Ремарка.
Если уподобить страдания водке, а экзистенциализм алкоголизму, то культурную ситуацию послевоенной Европы можно обрисовать российской формулой: водка лечит все болезни, кроме алкоголизма, но и его течение значительно смягчает. Однако как алкоголизм не стал медициной, так и экзистенциализм не стал философией.
& Счастье – это когда тебя обнимают.
& – Господа, я хотел бы избежать аналогий. Дело в том, что сравнение – не аргумент, но всегда используется именно как аргумент.
& Креатив – он всегда с мессиджем. Уайльд утверждал, что настоящее искусство лишено цели, а креатив всегда имеет цель, пусть даже эта цель – самовыражение автора. Назначение креатива – маскировка. Креатив помогает замаскировать подвал под ресторан, рекламу под творчество, удовольствие под недовольство.
& – Меня терзает ревность, и грустно оттого, что самое интересное достанется вам, а вам оно не интересно.
& В том, мне кажется, и заключена разница между подлинным искусством, которое концентрирует в себе культурные смыслы, и креативом, столь ныне популярным: креатив – одноразовое искусство.
& – Короче говоря, реальность – это то, что вы считаете реальностью. А что считать реальностью, вам подсказывает XXX, поставщик информации о мире.
Человек – это его айфон, вспомнил Глеб.
& – По большому счёту любая реальность виртуальна, потому что где находится виртуал? В компьютере? Там железки. В железках? Там лишь слабые токи. У нас в головах? Но почему тогда мы не можем управлять этой реальностью? Знаете, как цинично говорят: не важно, как народ голосует, важно, как избирком считает. По аналогии: не важно, что вы называете реальностью, важно, какой механизм вам отбирает её феномены. А механизм – «ДиКСи». Семантический Интернет. Мир как развлечение! У вас одно развлечение, у меня другое, у вашей девушки – третье...
& Крики ужаса всегда бывают вне мейнстрима.
& Для реаниматологов чужая агония – своя рутина.
& – А что Инет? Уменьшает ли он невежество? Нет, не уменьшает. Избавляют ли социальные сети от одиночества? Нет, не избавляют. Запрещает ли демократия рабство? Даже в Элладе не запрещала, что уж говорить про нас.
& А таковы все участники его комьюнити, подумал Глеб. Таковы информаторы и эксперты Web 2.0. Таковы люди. Чудовищные завалы разбитых надежд, неоправданных амбиций и бессистемных убеждений.
& «Офис», «официальность», «офицер» и «официант» – однокоренные слова.
... Господи еси, всеблагой наш модератор! Да будет бесконечен твой трафик, да расточится спам, да обрящешь ты контент до скончания веков! Активируй наши SIM-карты и не укори нас за софт насущный! Мы неразумные твои гаджеты, возлюби наши опции и избавь нас от троянов, и пускай воплотится воля твоя в Enter, а не в Delete!”
Псоглавцы (Денжерологи—1)
Σ Местами недо-Пелевин? А местами — Пелевин в пределе.
От брендов в любом случае тошнит.
Комментариев нет:
Отправить комментарий