Борис Акунин — Куда ж нам плыть?

<< Парус одинокий (Приключения Эраста Фандорина—15.2)

Приключения Эраста Фандорина — 15.3

Идиотический детектив

  “Что на свете счастья нет, Фандорин усвоил еще в ранней юности — судьба объяснила с исчерпывающей ясностью. ...

&  Воистину, красота – это светофильтр, вмонтированный во взгляд смотрящего, а вовсе не характеристика объекта, на который этот взгляд устремлен. Фильтр называется «влюбленность», его функция – замутнять остроту зрения и порождать оптический обман. Но фильтр выпал, острота зрения восстановилась. И стало видно: то, что казалось непосредственностью – отсутствие ума; живостью – капризный характер; искренностью – актерство.

&  Утомительный актерский инстинкт – во что бы то ни стало нравиться всем встречным-поперечным, даже если этот кто-то совсем случайный и мимолетный.

&  Только очень храбрые люди не стесняются признаться, что чего-то испугались.

&  У рава Шабтая, например, была собственная классификация сложных расследований, которые он делил на две категории: вензухен (то есть, «кого искать») – если личность преступника невыяснена, и возухен («где искать») – если требуется установить местонахождение объекта, чья виновность очевидна. В каждой из двух категорий имелись виды и подвиды; соответственно варьировалась и методика. Причем «возухен» считалось расследованием более сложным, ибо Вселенная Б-га обширна, и, если преступник скрылся, не оставив следов, найти его не проще, чем знакомую блоху в шерсти у незнакомой дворняжки (еврей сыщик любил сочные метафоры).

&  Шабтай умел из голой психологии и теоретизирования, то есть из ничего, из воздуха, вычислить траекторию движения объекта. И почти никогда не ошибался.
     Метод назывался «Лебедик-Голем», что буквально означает «Оживший Голем» – в память о глиняном чудовище, которое соорудил и заставил двигаться пражский кудесник Махараль. Точнее всего красивое идишское название следовало бы перевести скучным термином «психологическая реконструкция».

---

&  Первое правило рава Шабтая гласило: «Стань Големом и пойми, как этот урод видит мир своими глиняными глазами».

&  Одно из самых тоскливых зрелищ на свете – среднеевропейская зима в среднеевропейском городе. Обезображенный труп, выставленный напоказ и не прикрытый белой простыней.

&  Были времена, когда Эраст Петрович сам выносил приговор и сам его исполнял – если считал такой поступок правильным. Но те времена кончились. Благородный муж не может быть палачом, однажды понял Фандорин. Даже если очень хочется.
     Эта победа – над самим собой – была труднее и оттого отраднее победы над прытким злодеем. Потому что внешнее Зло победить много легче, чем Зло, живущее в тебе самом.

&  И еще, само собой, выплыло смешное идишское слово из лексикона незабвенного рава Шабтая: «вованзухен».
     По классификации еврейского сыщика, так называлась самая трудная разновидность «возухена»: когда нужно не только найти место, где укрывается преступник (wo), но и определить, когда именно (wann) он там будет находиться.

&  – Где он? – перешел Эраст Петрович на свистящий шепот.
     – Если скажем, вы оставите нас в покое? – спросил лысый, не делая попытки высвободиться.
     – Да. Болтуны – не по моей части. Я истребляю жестоких убийц.
     – Скажите ему, – пожал плечами картавый. – Газ ему так нужно. Вы же видите: это господин сегьёзный.
     Кавказец показал трубкой на реку.
     – Толко что был здэс. На лодке приплыл, на лодке уплыл. Вон он.

&  – А идиоты пускай себе плавают, чегт с ними...

  ... Нуте-с, батенька Иосиф Виссагионович, скажите: куда ж нам плыть?”

>> (Приключения Эраста Фандорина—16) (будет (בהנ"ו))