“Сначала долго ехали на метро с двумя пересадками, а потом оказалось, что нужно еще и на подкидыше. ...& — Желтый цвет считался божественным на Востоке. Что же касается нашего, чисто европейского случая, то я вынужден тебя огорчить. Христианство с давних пор полагало желтый цветом греха и измены. Желтым помечали должников, евреев, ведьм и проституток. Желтый флаг вешали над чумной деревней. В желтое художники одевали Иуду. Помнишь огромное желтое пятно Иудиного плаща на знаменитой фреске Джотто? Или одежду блудниц у Брейгеля, Вермеера и прочих... А как именовался в России документ, выдаваемый проституткам?
& — Представь себе экзальтированного молодого человека, сына пастора, с юности мечтавшего стать проповедником, вернее, пытавшегося им стать. Теперь представь себе жизнь парижской богемы, где грех сидит на грехе и грехом погоняет. Грязные проститутки, пьянство, постоянное ощущение того, что он пропивает деньги брата. Добавь к этому неустойчивую психику... Да этот человек жил в аду! По-твоему, он мог любить жизнь? Вообще, в теории — может быть. Но свою конкретную жизнь он должен был ненавидеть. Он ненавидел себя. Ненавидел свой грех. Он считал себя безнадежным грешником, Каином. Он красил себя и свои полотна в желтый, как Иуду. Цвет радости? Разуй глаза, парень. Это цвет ненависти и отчаяния.
& У каждого человека всегда должен быть наготове способ быстро и безболезненно умереть.
& В конце концов, богатый человек отличается от бедного не количеством денег, но отношением к ним.
& Он знал это всегда, вот в чем дело. Знал и пытался отодвинуть, выстроить между собой и осыпающимся краем непреодолимый барьер слов и вранья. Слов и вранья. Ведь если назвать жажду смерти любовью к жизни, разрушительное безумие — чудесной гармонией, а ненависть к себе — радостью бытия, то вполне можно жить, правда ведь? Внушить себе, что пропасти нет, что вместо нее расстилается невинный лужок с музицирующими пастушками, загнать страшную правду в самые дальние чуланы сознания — и жить.
& — А знаешь, что лично меня мучает здесь больше всего? — Что он до сих пор на том же месте. Ты только вдумайся: этот парень вкалывает здесь столетие с хвостиком, а не сдвинулся ни на миллиметр. Понимаешь? Поле такое огромное, прошел целый век, а он все там же... И я все там же, и ты... и он — тоже.
& Дорога знает сама, куда ей вести.
... Но на этом все недоумения, слава Богу, закончились, и они спокойно отправились пить пиво на Ледзеплейн, как, собственно говоря, и планировали.”
Комментариев нет:
Отправить комментарий