Millennium — 2
“Она лежала на спине, крепко пристегнутая ремнями к узкой койке со стальной рамой. ...
& ... По своему обыкновению, Ферма дал коллегам небольшую подсказку. На полях своего экземпляра «Арифметики» этот гений нацарапал условия задачи и приписал в конце несколько строчек, обретших в математике бессмертие: «Cuius rei demonstrationem mirabilem sane detexi hanc marginis exiquitas non caperet».
Если он хотел привести своих коллег в ярость, то не нашел бы ни одного способа сделать это успешнее.
& Ответ как таковой ее, в сущности, не интересовал. Главным для нее был поиск решения.
& Она почти никогда не вступала в разговоры с другими людьми просто ради того, чтобы поболтать, но не потому, что страдала застенчивостью. В понимании Лисбет, беседа всегда имела конкретную цель: выяснить, например, как пройти в аптеку или сколько стоит снять номер в гостинице. Разговоры также помогали решать служебные задачи... ей не составляло труда вести долгие беседы ради получения информации.
Зато она терпеть не могла частные разговоры, которые всегда сводились к вопросам о том, что она считала личным делом каждого человека. Зато ответы она ухитрялась давать самые неопределенные, и попытки вовлечь Лисбет Саландер в подобные беседы сводились примерно к следующему:
— Сколько тебе лет?
— А как тебе кажется? {...}
& Для Микаэля главное правило репортера гласило, что в любом деле есть тот, на ком лежит за это ответственность. The bad guys.
& Если расстаться с этой квартирой, то придется заводить новый почтовый адрес. А Лисбет Саландер хотела как можно меньше светиться и мелькать в каких-то там базах данных. Публичности она избегала с маниакальным упорством, тем более что у нее не имелось оснований особенно доверять официальным учреждениям, да и вообще кому бы то ни было.
& Через три месяца ей должно исполниться уже сорок пять лет, и так называемое будущее в значительной степени для нее уже позади.
& Но если подозреваемого не удастся задержать в течение сорока часов, то, как по опыту знал белокурый, полиция вскоре займется другими, более важными делами.
& — Способна ли она со спокойной душой убить двух человек?
Арманский долго молчал и наконец сказал:
— Мне очень жаль, но я не могу ответить на этот вопрос. Я — циник. Я считаю, что в каждом человеке таятся силы, способные побудить его к убийству другого человека. От отчаяния, из ненависти или хотя бы ради самозащиты.
& «Самое странное в этой собаке, дорогой Ватсон, что она не лаяла», — вспомнилось ему.
& Петер Телеборьян, несомненно, мог считаться самым мерзким и отвратительным садистом из всех, кого ей приходилось встречать в жизни. Бьюрмана он обогнал на несколько корпусов. Бьюрман был грубым мерзавцем, с которым она могла управиться. Но Петер Телеборьян забаррикадировался папками, экспертными заключениями, учеными званиями и психиатрическими вывертами. Ни одно его действие нельзя было обжаловать или опротестовать.
Связывая непослушных девочек ремнями, он действовал от имени и по поручению государства.
И каждый раз, когда он подтягивал ремни, которыми была связана распластанная на спине Лисбет, она, встречая его взгляд, видела в нем возбуждение. Она это знала. И он знал, что она знает. Послание достигло цели.
& Не бывает совсем невиновных. Есть только различные степени ответственности.
& К сожалению, Микаэлем Блумквистом нельзя было управлять. Требовалось, чтобы он сам хотел что-то сделать и имел для этого моральное оправдание.
Иначе говоря, он был весьма предсказуем.
& ... Это было лишним доказательством того, что ни одна система безопасности не устоит против тупости собственных сотрудников.
& Он выругался словами, которые Эрика Бергер назвала бы «инновативным выражением с сексистским оттенком».
& Затем наступил миг, который каждый боксер с ужасом испытал хотя бы раз в жизни. Это чувство может возникнуть в середине матча. Чувство, что тебе не справиться. Сознание того, что «я, черт возьми, кажется, проигрываю».
Это решающий момент почти каждого боя.
В этот момент тебя внезапно оставляют все силы, а переполняющий адреналин парализует и перед глазами встает призрак добровольной капитуляции. Этот момент выявляет разницу между любителем и профессионалом, между победителем и побежденным. Не многие боксеры способны, очутившись перед этой пропастью, повернуть матч и превратить неминуемое поражение в победу.
& Мужик может быть огромным, как дом, и словно высеченным из гранита, но яйца у него все равно там, где им положено быть.
& Отвечать на вопросы полицейских всегда неприятно, даже когда ты ни в чем не виноват.
& Она остановилась на какой-то рекламной станции, прослушала Дэвида Боуи, который пел «putting out fire with gasoline». Она не имела представления ни о том, кто поет, ни о том, что это за песня, но слова показались ей пророческими.
& Мириам By лежала в кровати, уставясь глазами в потолок. Рядом с ней горел ночник, тихо играло радио. Передавали «On a Slow Boat to China».
& Одну вещь Залаченко надежно вбил ему в голову: если ситуация стала неразрешимой, уходи без лишних сантиментов. Это основа выживания — ради проигранного дела не стоит даже пальцем шевельнуть!
& К зданию Лисбет начала подбираться кружным путем через лес. Пройдя около ста пятидесяти метров, она вдруг резко остановилась.
На полях своего экземпляра «Арифметики» Пьер де Ферма нацарапал фразу: у меня есть воистину замечательное доказательство этого положения, но поля книги слишком узки для того, чтобы оно на них поместилось.
Квадрат был заменен на куб (х3 + у3 = z3 ), и математики потратили сотни лет на то, чтобы найти ответ на загадку Ферма. Над поисками окончательного решения этой задачи Эндрю Уайлс, вооруженный самой совершенной компьютерной программой, бился десять лет.
И тут вдруг она поняла. Ответ был обезоруживающе прост. Цифры выстроились в ряд и сложились в простую формулу, более всего похожую на ребус.
Но у Ферма не было компьютера, и решение Эндрю Уайлса строилось на такой математике, которая в то время, когда Ферма сформулировал свою теорему, еще не была придумана. Ферма никогда не мог бы додуматься до решения, предложенного Эндрю Уайлсом. У него, конечно, было совершенно другое решение.
Все это так ее поразило, что она невольно присела на пень. Глядя перед собой в пустоту, она проверяла уравнение.
Вот о чем он говорил! А математики-то так мучились!
Затем она тихо засмеялась.
Философ скорее решил бы эту загадку!
Жаль, что она не может познакомиться с Ферма.
Вот ведь старый шутник!
... Он положил оружие на пол, достал мобильный телефон и набрал номер спасательной службы.”
Девушка с татуировкой дракона (Millennium—1)
Девушка, которая взрывала воздушные замки (Millennium—3)
Комментариев нет:
Отправить комментарий