& – Маленькие войны такая штука, они всегда где-то идут.
& Она знала, что кое-какие слова мужчины произносят в пылу, так скажем, страсти, а потом благополучно забывают. Но когда Моркоу что-то говорил, то это означало, что, по ЕГО мнению, вплоть до следующего обсуждения все вопросы утрясены, так что, вздумай она опять поднять ту же тему, он был бы искренне удивлен ее забывчивостью, ведь он мог привести точную дату и время, когда говорил нечто подобное.
И все же ее не покидало чувство, что это только вершина айсберга, а большая, главная, часть его личности скрыта очень, очень глубоко и смотрит оттуда на внешний мир. Невозможно быть таким простым, таким изобретательно, изощренно тупым, не будучи при этом очень умным. Это как с актерами. Лишь самые талантливые из них способны убедительно прикидываться бездарями.
& – Так уж, видно, устроено общество. Каждый норовит вывалить свой мусор на тех, кто ниже, – и так до самого последнего уровня, пока не найдется кто-то, готовый это вываленное есть.
& – Для тебя, Ваймс, закон – это что-то большое и яркое, сияющее в небе и не поддающееся контролю. В чем и коренится твоя ошибка. Закон таков, каковым мы его делаем.
& – Но... У нас все же есть что-то общее. Мы руководствуемся законом, и там тоже есть закон, только военный.
– Само собой... однако, когда льет как из ведра и ты по... по пояс в дохлых лошадях, а кто-то там отдает тебе приказ, до книжек с правилами руки как-то не доходят. Да и законы эти по большей части рассказывают только про то, в каких случаях тебя можно расстрелять.
– Думаю, сержант, ты преувеличиваешь. Там просто обязано быть что-то еще.
– Да, наверное, – дипломатично согласился Колон.
– К примеру, там должны быть описаны правила обращения со сдавшимся противником. Что его нельзя убивать.
– Ну как же, это там есть. Убивать – нет, ни в коем случае, но оставить что-нибудь на память, чтобы тебя запомнили...
– Ты намекаешь на... ПЫТКИ!
– О нет, нет. Но... Но когда твоему лучшему другу в глаз попадет стрела, кругом все орут, лошади ржут, а ты от страха готов обо... короче, по-настоящему испуган, так вот, если в такой момент тебя вынесет на вражеского солдата... то почему то испытываешь сильное желание немного его... вроде как поколотить. Просто... сделать что-то такое, чтобы лет через двадцать в дождливые дни у него начинало сводить коленную чашечку. Чтобы он помнил, где он побывал и что делал.
& Одно из универсальных правил счастья гласит: «Остерегайся всякого полезного приспособления, если оно весит меньше, чем инструкция по его использованию».
& У него был вид газонокосилки, столкнувшейся с профсоюзом травинок.
& Он думал так, потому что хотел найти заговорщиков. Куда проще представлять себе кучку людей, засевших в какой-нибудь прокуренной комнате, плетущих заговоры за бутылкой бренди, избалованных своей властью, обнаглевших от своей избранности. Ты цепляешься за это представление, потому что иначе тебе придется принять неоспоримый факт: порой самые дурные вещи случаются из-за самых обычных людей – из-за тех людей, что вычесывают собак и рассказывают детишкам на ночь сказки. В один прекрасный момент эти обычные люди вдруг выходят на улицу и делают ужасные вещи с другими обычными людьми. О нет, гораздо легче все валить на Них. Если дело в Них, то никто ни в чем не виноват. А если дело в Нас, то что такое Я? Я ведь часть Нас. Иначе быть не может. Частью Них я уж точно никогда себя не считал. Мы всегда часть Нас. А плохие вещи делают Они.
В своей прежней жизни на этой самой ноте Ваймс откупорил бы бутылку, не особо заботясь о ее содержимом, главное – чтобы в нем краска растворялась, и...
& Глаза у него блестели тем особым блеском, который появляется в глазах у маленького человечка, когда ему в руки попадает большое, очень большое оружие.
& – Вот видишь, Шнобби, – оборвал его Колон. – Наконец-то нам оказали заслуженное уважение. Мы вопытные офицеры, становой хребет сил правопорядка. По-моему, – важно откашлявшись, продолжал он, – так вот, ПО-МОЕМУ, это наглядное подтверждение известной фразы: «Нужный человек – нужному времени и месту».
– Ты про нужники?
– Я про нас. Про людей с особыми качествами.
Шнобби кивнул, хотя и не без толики внутреннего сопротивления. Во многих смыслах он мыслил гораздо яснее своего непосредственного начальника, и «особые качества» его беспокоили. Быть выбранным за «особые качества» – это все равно что вызваться добровольцем. И потом, что такого особого в «особых качествах»? Эти самые качества имеются у всех и каждого.
& Вени, види, вичи. Пришел, увидел, победил.
Следует заметить, эта фраза всегда казалась Ваймсу несколько надуманной. Такие вещи не произносят под влиянием момента, повинуясь внезапному порыву вдохновения. Их вынашивают, высиживают. И генерал, наверное, провел не один вечер в своей палатке, выискивая в словаре короткие лататинские слова на букву «В» и подбирая их сочетания... Вени, вермини, вомуи – явился, увидел крысу, наблевал? Визи, венери, вамузи – навестил, подцепил стыдную болезнь, сбежал? И какое, должно быть, Тактикус испытал облегчение, когда наконец нашел три подходящих слова! Более того, он наверняка сначала подобрал их, а уже потом отправился смотреть и побеждать.
& Ваймс наугад открыл книгу.
«Всегда полезненно смериться силою с врагом, готовым пасть за страну свою, – прочел он. – Значится, вы и он преследуете одну и ту же цель».
& – Значит, ты все-таки способен предупреждать меня о встречах, в которых я буду принимать участие, но о которых пока еще не знаю?
– Все эти встречи характеризуются встречабельной неопределенностью, – пояснил бесенок. – Они, так сказать, пребывают в вероятностной фазе пространства.
– И что этот бред означает?
– Послушай, – терпеливо принялся растолковывать Бес-органайзер, – встреча с твоим участием может произойти в любое время – так? Следовательно, ЛЮБАЯ встреча ПОТЕНЦИАЛЬНО уже существует...
– Где?
– ЛЮБАЯ встреча рождает искажения пространства времени. Мне лишь остается выбрать из проецируемой матрицы наибольшую вероятность.
& – А как вообще эта штука называется? – спросил Колон, поднимаясь вслед за патрицием по лестнице.
– Поскольку сия ЛОДКА предназначена для ПОДВОДНОГО плавания, я всегда называл ее Машиной Для Безопасного Спуска Под Воду, – откликнулся Леонард. – Но обычно я называю ее просто Лодкой.
& Моркоу всегда действовал в соответствии с твердым убеждением, что личное и важное – это не одно и то же. Само собой, Ваймс разделял данную точку зрения. Всегда хочется верить, что в трудную минуту поступишь правильно и разумно. И все же при виде человека, который не только правильно думает, но и правильно поступает, бросает в дрожь. Это так же нервирует, как встреча с нищим священнослужителем.
& История усыпана костями хороших людей, которые следовали плохим приказам в надежде, что удар как-то удастся смягчить. Разумеется, эти люди и сами могли поступить неправильно, принять неверное решение – но зачастую начиналось все именно с плохого приказа.
& – Все на месте и отделались легкими ушибами, сэр. Будем организовывать береговой плацдарм?
– Береговой что?
– Наверное, нам стоит окопаться, сэр. {...}
– А зачем?
– Чтобы занять оборону. На войне всегда так делают, сэр.
{...} Полистав Тактикуса, он наконец нашел искомое. Так, береговой плацдарм.
– Здесь сказано: «Если хотите, чтобы ваши люди подолгу орудовали лопатами, организуйте крестьянское хозяйство», – прочел он. – Ясно. Пожалуй, мы выдвинемся немедленно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий