& — А о чем говорят там, за баррикадой, мой мальчик?
— Эмм... ну, о Справедливости, и Правде, и Свободе, и всем таком, — ответил Шнобби.
— Ага. Повстанческие разговоры!
— Разве? — переспросил майор.
— Поверьте мне в этом, майор, — сказал Карцер. — Когда появляется кучка людей, говорящих о подобных вещах, ни к чему хорошему это не приведет.
& — Вы просто сидели там минут двадцать и смотрели на свои сигары.
Ваймс закашлял, убрал портсигар и взял себя в руки.
— В предвкушении — половина наслаждения, — произнес он.
& Люди согласны ждать спасения довольно долго, но предпочитают обедать в срок.
& — Я просто думал, что важно быть честным...
— Да, Редж. Я знаю. Но всему свое время и свое место, понимаешь? Может, чтобы построить новый лучший мир, стоит выдернуть несколько сорняков в этом?
& Нескольким слугам указали на дверь без какого-либо неудовольствия... Но те, кто топил камины, и протирали пыль, и подметали пол, остались, как оставались и прежде, потому как они редко обращали внимание, или вообще могли не знать, кто их лорд, и в любом случае были слишком полезны и знали, где стоят метлы. Лорды приходят и уходят, а пыль накапливается.
& — Да, но они были врагами, сержант.
— Всегда стоит поразмыслить, кто же твой истинный враг, — отозвался Ваймс.
— Как насчет «человек, который пытается проткнуть тебя мечом»? — предложил Сэм.
— Неплохое начало, — кивнул Ваймс. — Но порой не стоит смотреть на все так прямолинейно.
& Старые копы бегают лучше всех, поскольку натренировались за жизнь. Как и на поле сражения, здесь выживают только самые хитрые и быстрые.
& Они ненавидели Киля с той грызущей, нервозной ненавистью, которую может испытывать лишь заурядный человек...
& Ваймс имел смутное представление о религии. Он ходил на похороны стражников и посещал религиозные мероприятия, как того требовало выполнение обязанностей командора, но насчет всего остального... ну, порой видишь такое, что становится невозможно верить не только в богов, но и в человечество в целом. А порой и своим собственным глазам. ... Ты просто занимаешься делами. Если боги и существуют, ты надеешься, что они тоже занимаются делами, и не мешаешь им, когда они работают.
& — Знаете, — через некоторое время заговорил лорд Ветинари, — мне часто приходило в голову, что эти люди заслуживают какого-нибудь мемориала.
— Вот как? — уклончиво спросил Ваймс. — Может, на одной из главных площадей города?
— Да, было бы неплохо.
— Может, барельеф из бронзы? — саркастически предположил Ваймс. — Все семеро поднимают флаг, да?
— Бронза, да, — кивнул Ветинари.
— Правда? И какой-нибудь воодушевляющий девиз?
— Да, вполне. Что-нибудь вроде «Они Сделали То, Что Должны Были Сделать»?
— Нет, — сказал Ваймс. — Как вы смеете? Как вы смеете! В это время! В этом месте! Они делали то, чего не должны были делать, и они умерли, и вы ничего не можете им дать. Вы понимаете? Они боролись за отверженных, они сражались друг за друга, и их предали. Таких людей всегда предают. Что хорошего будет от статуи? Она лишь внушит новым идиотам, что они станут героями. Они бы этого не хотели. Просто оставьте их. Навечно.
... И тогда Ваймс пошел домой. А мир повернулся навстречу утру.”
>> Вольный народец (Плоский мир—30)
Комментариев нет:
Отправить комментарий