4 июн. 2012 г.

Харуки Мураками — Токийские легенды

“Харуки

Случайный путник

  “Я, Харуки Мураками, — автор этих историй. ...
&  Меня вдруг посетила мысль: а что, если мне разрешат заказать две мелодии? Какие я предпочту? Хорошенько поразмыслив, я выбрал «Барбадос» и «Несчастных влюбленных». Первая – композиция Чарли Паркера, вторая – Дюка Эллингтона. Для несведущих в джазе поясню: ни ту ни другую популярной не назовешь. Играют их редко. Первую иногда удается услышать, но в творческом наследии Чарли Паркера она занимает далеко не главенствующее место. Что же до второй, многие ее вообще никогда не слышали. Этим я хочу сказать тебе, читатель, что выбор мой был сделан со вкусом.




&  – Сейчас неуместно говорить громкие слова, произнес настройщик. Однако, если я не знаю, что делать дальше, стараюсь всегда следовать одному правилу.
    – Правилу?
    – Если поставлен перед выбором: бесформенный предмет или предмет с формой, выбирай бесформенный. Это и есть мое правило. Когда я натыкался на стену, всегда ему следовал, и если не спешил с выводами, это всегда приводило к хорошим результатам. Даже если в тот момент было тяжко.

&  – Думала, ты со временем станешь великим пианистом...
    – Музыкальный мир – могила вундеркиндов.

&  А не есть ли случайное совпадение явлением банальным? Иными словами, такое то и дело происходит вокруг нас в повседневной жизни. Только почти ничего не попадается на глаза, остается незамеченным. Как запущенный средь бела дня салют. Слышен только слабый хлопок, а смотришь в небо – и ничего не видно. Однако, если мы хотим чего-то очень сильно, оно непременно всплывет у нас в поле зрения отдельным посланием. И мы отчетливо распознаем его форму и оттенок значения. А увидев раз, удивляемся: «Ого, бывает же такое, вот странно». Хотя ничего странного в этом нет. И казаться нам так не должно.
  ... О бог джаза, или геев, или какой-нибудь другой бог — мне все равно, прошу тебя от всего сердца: где-нибудь, как-нибудь, легонько, сделав вид, будто это случайно, защити эту женщину. Очень по-простому, ненароком.”


Бухта Ханалей

  “Сын Сати погиб от зубов гигантской акулы в бухте Ханалей, когда ему было девятнадцать лет. ...
&  Нельзя сказать, что акулам нравится охотиться на людей. Человечье мясо им не нравится. После первого укуса они, как правило, расстраиваются и убираются восвояси. Поэтому в случае нападения акулы люди часто выживают, теряя лишь руку или ногу. Главное – не паниковать.

&  – Какой бы ни была причина, смерть на войне – всегда результат гнева и ненависти. Чего не скажешь о природе. Для вас это, несомненно, очень горький опыт, но по возможности старайтесь думать так: «Сын вне какой-либо связи с причинами, гневом и ненавистью вернулся в лоно природы».

&  Признаться честно, как человек сын не очень-то и нравился Сати. Нет, конечно, она его любила. Беспокоилась как ни за кого другого. Но вот просто по-человечески ей потребовалось немало времени, прежде чем она призналась себе: она не испытывает к нему симпатии. «Не будь он родным сыном, и на пушечный выстрел бы к нему не подошла», — признавалась себе Сати. Своенравный, несобранный, не способный довести начатое дело до конца. Серьезных разговоров избегал, чуть-что – сразу же врал. Учился кое-как, оценки ужасные. Интересовался он только серфингом, но никто не знал, как долго это все продлится. Сын был мальчиком смазливым, а потому от подружек отбою не было; он развлекался с ними, сколько хотел, а когда надоедали, бросал, как ненужные игрушки. Сати понимала, что, видимо, испортила его сама. Давала слишком много карманных денег. Нет, конечно, нужно было воспитывать в строгости. Но как именно это делать, она не знала. Была слишком занята работой. Нисколько не разбиралась в психологии и физиологии мальчиков.

&  – Веселись, пока есть возможность. Потом придется платить по счетам.

&  – Симпатичная. Для тебя, пожалуй, даже слишком. Не боишься, что не даст?
    – По-прежнему без стеснения говорите в лицо неприятные вещи? Хотя вы правы. Может, посоветуете чего? Ну, чтобы у нас с ней все было хорошо.
    – Существует лишь три способа преуспеть с этой девочкой. Первое – молча слушать, как она щебечет. Второе – нахваливать ее одежду. Третье – кормить повкуснее. Просто, да? Если и это не поможет, о ней лучше забыть.

&  – Реально и понятно. Можно я запишу?
    – Можно. А запомнить нельзя?
    – Не, я как курица. Сделаю три шага – и все из головы вылетает. Поэтому все записываю. Говорят, Эйнштейн делал так же.
    – Ах Эйнштейн…
    – Проблема не в забывчивости, а в том, что я все забываю.

&  Каждый вечер Сати садится перед восьмьюдесятью восемью клавишами слоновьей кости и черного дерева и ее пальцы почти машинально бегают по ним. Все это время она не думает ни о чем другом. Сквозь ее сознание проходят только отголоски звуков. Входят сюда, выходят оттуда.
  ... Больше ей теперь думать не о чем.
       Бухта Ханалей.”


Комментариев нет:

Отправить комментарий