& – Позвольте мне начать так. Вспомните первый шок и недоверие по отношению к открытию Канта о том, что внешняя реальность не такова, какой мы ее обыкновенно воспринимаем – то есть что мы составляем природу внешней реальности посредством наших внутренних ментальных конструкций.
& – Сможете ли вы хоть когда-нибудь оказаться «дома», поскольку дом – это не место, это состояние души. По-настоящему чувствовать себя дома – значит чувствовать себя дома в собственном теле, собственной оболочке... Вероятно, вы всю жизнь искали свой дом не в том месте.
& Если бы Эпикур говорил с вами в эту минуту, он бы призвал вас к упрощению жизни. Вот как он мог бы изложить это, находись он здесь сегодня:
– Друзья, вам нужно так немного, и этого легко достичь, а с любыми неизбежными страданиями легко можно примириться! Не усложняйте свою жизнь такими низменными целями, как богатство и слава: они – враги атараксии. Слава, к примеру, состоит из мнений других и требует, чтобы мы проживали свою жизнь так, как угодно другим. Стремясь достичь славы и поддерживать ее, мы должны любить то, что любят другие, и избегать всего, чего избегают они. Итак, жизнь в славе или жизнь в политике? Бегите прочь от нее! А что же богатство? Избегайте и его! Оно – ловушка. Чем больше мы приобретаем, тем больше жаждем – и тем глубже бывает наша печаль, когда стремление наше не удовлетворяется. Друзья, слушайте меня: если жаждете вы счастья, не тратьте зря свою жизнь, борясь за то, что вам в действительности совсем не нужно!
& Многие неверно используют термин «эпикурейство» как синоним чревоугодия или питья. Проведай о том Эпикур, он был бы потрясен. Я полагаю, что эта любопытная ошибка проистекает вот откуда. Эпикур был материалистом. Он считал, что загробного мира не существует, и поскольку эта жизнь – все, что у нас есть, нам следует стремиться к земному счастью. Но не впадайте в заблуждение, считая, будто Эпикур полагает, что мы должны проводить свою жизнь, предаваясь чувственным или плотским удовольствиям! Отнюдь нет – он жил почти аскетической жизнью и всячески за нее ратовал. Повторяю, он был убежден, что мы можем обрести покой и наслаждение, сведя к минимуму страдание. Согласно Эпикуру, главным источником страдания является страх смерти, и он провел большую часть своей жизни, ища философские методы уменьшения страха смерти...
& – Можешь обойти хоть весь свет, а несуеверного общества не найдешь. Пока существует невежество, будет существовать и приверженность суевериям. Уничтожение невежества – вот единственное решение!
& – Чудеса существуют лишь за счет человеческого невежества. В древние времена любое явление, которое нельзя было объяснить естественными причинами, считали чудом; и чем больше невежество людей относительно устройства природы, тем больше число чудес.
& – А как же тогда быть с тем чудом, что евреи выжили, а другие народы – нет?
– Я не вижу в этом ничего сверхъестественного, ничего такого, что нельзя объяснить естественными причинами. Евреи выжили во времена диаспоры, потому что неизменно отказывались смешиваться с другими культурами. Они оставались отдельным народом благодаря своим сложным ритуалам, своим правилам употребления пищи и знаку обрезания, который скрупулезно блюли. Так они выжили – но какой ценой! Наша упрямая приверженность своей особости навлекла на нас всеобщую ненависть.
& Выслушать – еще не значит проглотить.
& – В Торе есть много мест, которые велят нам следовать своему сердцу и не воспринимать ритуал слишком серьезно. Давай заглянем в книги Исаии и Иеремии. Оба они вполне ясно учат, что Божественный закон под истинной жизнью не имеет в виду жизнь, соблюдающую все церемонии. Исайя откровенно говорит нам отойти от жертв и празднеств и суммирует весь Божественный закон в следующих простых словах... «Перестаньте делать зло, научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного».
& – Я не отрицаю важности общественного спокойствия, но отличаю его от истинного благочестия. Если ты любишь свою общину, желаешь быть ее частью, желаешь создать в ней свою семью, желаешь жить среди своих – тогда ты должен с радостью участвовать в деятельности общины, включая религиозные правила. Мог ли я выразиться яснее?
– Я слышу, что ты говоришь, что нам следует следовать ритуальному закону только ради соблюдения внешних приличий, и это на деле не так уж много значит, поскольку единственное, что действительно имеет значение, – это тот, другой, Божественный закон, который ты пока так и не определил, – отозвался Якоб.
– Под Божественным законом я подразумеваю благо, истинное знание Бога и любовь.
– Это туманный ответ. Что есть истинное знание?
– Истинное знание означает совершенствование нашего разума, дабы более полно познать Бога.
& – Маймонид учил, что тех, кто следуют заповедям Торы, Бог вознаграждает блаженством и счастьем в грядущем мире. Я собственными ушами слышал, как рабби Мортейра особо настаивал, что любой, кто сомневается в божественности Торы, будет лишен вечной жизни с Богом.
– А я говорю, что его слова – «грядущий мир» и «вечная жизнь с Богом», – это слова человеческие, а не божественные. Более того, этих слов не найдешь в Торе, они принадлежат тем раввинам, что писали комментарии к комментариям.
– И что же, правильно ли я расслышал, что ты отрицаешь существование загробного мира?
– Грядущий мир, вечная жизнь, загробное блаженство – повторяю, все подобные фразы суть изобретения раввинов.
– Ты отрицаешь, – продолжал напирать Якоб, – что праведники обрящут вечную радость и единение с Богом, а грешники будут посрамлены и преданы вечному проклятию и наказанию?
– Это против всякой логики – то, что мы, такие как мы есть сегодня, будем существовать после смерти. Тело и душа – два аспекта одной и той же личности. Душа не может выжить после того, как умирает тело.
& – Я говорил вам, что природа вечна, бесконечна, объемлет всю субстанцию, и все сущее следует ее законам... А разве я не говорил вам, что Бог вечен, бесконечен и объемлет всю субстанцию?.. Ты говоришь, что слушал меня, что наслушался достаточно – но все же ты не задал мне самый главный вопрос.
– Да какой еще самый главный вопрос?
– Если Бог и природа обладают одинаковыми свойствами, то в чем тогда разница между Богом и природой?
– Ладно, – рыкнул Якоб. – Спрашиваю тебя: в чем разница между Богом и природой?
– А я даю тебе ответ, который ты уже знаешь: разницы нет. Бог – это природа. Природа – это Бог.
& – Мы знаем, что тело будет воскрешено! Все наши раввины учат нас этому. Маймонид ясно это утверждает. Это один из тринадцати аспектов иудейской веры! Это ее основание!
– Якоб, должно быть, я плохой наставник. Я думал, что полностью объяснил невозможность таких вещей, однако ты снова забредаешь в страну чудес. Опять-таки напоминаю тебе, что все это – человеческие мнения; они не имеют ничего общего с законами природы, а в противоречии с постоянными законами природы ничто не может возникнуть. Природа, которая бесконечна и вечна, которая объемлет в себе всю субстанцию вселенной, действует в соответствии с упорядоченными законами, которые невозможно превзойти сверхъестественными средствами. Разложившееся тело, обращенное во прах, не может быть воссоздано. Бытие говорит нам об этом совершенно ясно: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься».
& – Эта жизнь – все, что у нас есть. Нет вечного блаженства в грядущем мире, потому что нет грядущего мира. Наша задача – и я полагаю, что этому учит нас Тора, – достичь блаженства в этой жизни, сей час, живя жизнью, полной любви и познания Бога. Благочестие состоит в справедливости, милосердии и любви к ближнему своему.
& Он был осторожен: ознакомление взрослых людей со старыми традициями – это нелегкая работа. Он очень хорошо знал то, что со временем становится достоянием всех религиозных учителей: крайне важно очаровывать учеников, пока они еще совсем юные.
& – В XIII и XIV веках нас гнали из страны в страну. Сначала изгнали из Англии – источника проклятой кровавой клеветы, обвинившей нас в том, что мы замешиваем мацу на крови младенцев иноверцев. Потом нас изгнала Франция, потом германские города, Италия и Сицилия – в общем, вся Западная Европа, не считая Испании, где продолжала существовать la Conviviencia, и евреи, христиане и мавры дружески общались друг с другом. Однако постепенная христианская Реконкиста Испании, освободившая ее от владычества мавров, стала символом заката этого золотого времени. А знаешь ли ты, как в 1391 году закончилась la Conviviencia?..
Чем в действительности отличался 1391 год, это тем, что после погромов евреи впервые в истории начали обращаться в христианство – и обращаться толпами, тысячами, десятками тысяч. Испанские евреи сдались. Они были слабы. Они решили, что наша Тора – истинное слово Божие – и наше трех-тысячелетнее наследие не стоят того, чтобы ради них жить под угрозой постоянного преследования. Столь массовое обращение евреев обладало значением, сотрясшим основы этого мира: никогда прежде в истории мы, евреи, не отрекались от своей веры! Сравни это с 1096 годом. Ты знаешь, что это за дата? Ты понимаешь, о чем я говорю, Барух?
– Несомненно, вы имеете в виду евреев, которые были убиты во время погромов в период крестовых походов – погромов 1096 года в Майнце.
– В Майнце и других городах Рейнской земли. Да, их истребляли – а знаешь ли ты, кто возглавлял эту бойню? Монахи! Всякий раз, как происходило массовое убийство евреев, во главе его стояли люди с крестом. Да, евреи Майнца, эти прекрасные люди, эти чудесные мученики, предпочли смерть обращению – многие сами подставляли шею палачам, а другие убивали своих родных, чтобы не дать им пасть от мечей иноверцев! Они предпочитали смерть крещению!
– И вы этим восхищаетесь? Вы считаете, что это достойно похвалы – покончить с собственной жизнью и, между прочим, убить собственных детей, чтобы...
– Барух, тебе еще многому предстоит научиться, если ты считаешь, что никакая причина не заслуживает пожертвования собственной малозначимой жизнью!
В XV столетии в Испании новые обращения продолжали совершаться тысячами... Но жажда крови католической церкви была еще не утолена. Они объявили, что конверсо – не вполне христиане, что некоторые по-прежнему затаили в душе еврейские чувства, и послали инквизиторов вынюхивать все еврейское! Те расспрашивали: «Чем ты занимался в пятницу и субботу?», «Зажигал ли ты свечи?», «В какой день в твоем доме меняют простыни?», «Как ты варишь суп?» И если инквизиторы обнаруживали хоть малейший след еврейской традиционной кухни или еврейских обычаев, добрые священники сжигали людей заживо на кострах! И даже тогда они не были убеждены в чистоте конверсо. Любой след еврейства должен был быть вырван с корнем! Они не желали, чтобы конверсо видели истинно верующих евреев – из страха, что возродятся старые традиции – и поэтому в 1492 году изгнали из Испании всех евреев – всех до единого! Многие, в том числе и твои предки, отправились в Португалию, но и там их ждала лишь краткая передышка. Пятью годами позже король Португалии настоял, чтобы каждый еврей выбрал между обращением или изгнанием. И вновь десятки тысяч выбрали крещение и были потеряны для нашей веры. Это был худший момент в истории иудаизма, и я в числе многих верил, что теперь-то уж пришествие мессии неминуемо...
Где было искать пристанища евреям конца XV и начала XVI века? Где во всем этом мире могли они найти тихую гавань? Некоторые отправились на восток в Оттоманскую империю или в итальянский Ливорно – город, который мирился с ними благодаря наличию у них полезной сети торговых связей по всему миру. А потом, после 1579 года, когда северные провинции Нидерландов провозгласили свою независимость от католической Испании, некоторые евреи отыскали дорогу сюда, в Амстердам. Как же встретили нас голландцы? Как никакой другой народ в мире! Они абсолютно терпимы в отношении веры. Никто не расспрашивал нас о религиозных верованиях. Они были кальвинистами, но признавали право каждого почитать Бога на свой манер – каждого, кроме католиков. Этих-то голландцы на дух не переносили. Но это не наше дело. Нас здесь не только не преследовали – нас приняли с радостью, поскольку Нидерланды хотели стать важным торговым центром и знали, что марранские торговцы могут этому поспособствовать. Стало прибывать все больше и больше иммигрантов из Португалии, радуясь терпимости, которой они нигде не встречали многие века. Приезжали и другие евреи – бедняки-ашкенази из Германии и Восточной Европы, спасаясь от безумной жестокости, с которой там преследовали евреев. Разумеется, этим евреям-ашкенази недоставало развитой культуры сефардов – у них не было ни образования, ни навыков, и большинство их стали разносчиками, старьевщиками и лавочниками, но все же мы приветствовали их и оказывали им милосердие.
– А потом, через несколько лет власти Амстердама, проконсультировавшись с великим законником Гроциусом, официально признали наше право жить в Амстердаме. Поначалу мы проявляли робость и следовали старой традиции оставаться незаметными. Так, мы никак внешне не выделяли здания наших четырех синагог, но проводили молитвенные службы в помещениях, походивших на частные дома. Лишь по прошествии многих лет, свободных от гонений, мы по-настоящему осознали, что можем открыто исповедовать свою веру и быть уверенными в том, что государство защитит наши жизни и собственность. Нам, евреям Амстердама, необыкновенно повезло жить в единственном месте во всем мире, где евреи могут быть свободными. Ты понимаешь это – в единственном месте во всем мире!
Наша замечательная свобода основывается на определенных обязательствах, которые без обиняков выразил совет Амстердама. Ты, без сомнения, знаешь, каковы эти обязательства?
– Что мы не будем поносить христианскую веру, не будем пытаться обращать христиан или вступать с ними в браки, – отозвался Барух.
– Нет, кое-что еще... Гроциус также объявил, что все евреи старше 14 лет должны заявить о своей вере в Бога, Моисея, пророков, загробную жизнь, и что наши религиозные и светские власти должны гарантировать, с риском в противном случае потерять нашу свободу, что ни один из членов конгрегации не скажет и не сделает ничего, что бросит вызов любому аспекту христианских религиозных догм или будет направлено на их подрыв.
Позволь мне остановиться на этот моменте, Барух, – ибо это главное, что тебе необходимо усвоить. Атеизм или попрание религиозного закона и авторитета – как еврейского, так и христианского – строжайше запрещены. Если мы покажем голландским гражданским властям, что не можем управлять самими собой, то потеряем свою драгоценную свободу и снова должны будем подчиниться христианским властям!
Я закончил свой урок истории. Моя главная надежда состоит в том, что ты поймешь: мы здесь по-прежнему чужаки, и хотя сегодня у нас есть некоторая ограниченная свобода, мы никогда не будем полностью независимы. Даже сегодня нам нелегко жить как свободным людям, поскольку многие профессии для нас закрыты. Помни об этом, Барух, когда обдумываешь свою жизнь вне этой общины! Вполне может быть, что ты выбираешь голодную смерть!
Комментариев нет:
Отправить комментарий