Апокалиптическая фантастика

Сушма Джоши — Конец света

  “Однажды все заговорили об этом.  ...

&  Бесполезно кричать на людей, которые ничего не говорят.

&  – Знаешь, Канчи, когда я жила в деревне, я чуть не стала коммунисткой. Звучит-то как хорошо – всем жить вместе, работать вместе, и не будет различий между большими и малыми. Мы бы убили всех богатеев, и наступил бы мир.
    – А как же насчет еды? – спросила Канчи. – Тебе бы пришлось есть вместе со всеми, из одной общей тарелки. {...} И они заставили бы тебя работать, пока ты не упадешь замертво. ...я слыхала, коммунисты забирают твоих детей и заставляют их и тебя работать в разных местах. Они дают тебе работу, с которой тебе не справиться, и когда ты не выполняешь ее, они тебя убивают – банг! – одной пулей. Какой тогда смысл жить?

  ... Общий вздох облегчения проносится над долиной Катманду, когда конец света подходит наконец к концу.”

---

Доминик Грин — Атомная мина

  “— Мистер, нам сюда.  ...

&  – Ну да, грузовики, обслуживающие офис ООН, тоже вывозят мусор туда. Обычно три раза в неделю, иногда четыре или пять. – Нгойи поймал на себе осуждающий взгляд Мативи. – Ах, ну да, конечно, ООН выдает нам дозиметры, и распылители бактериальной пены, которая фиксирует радиоактивный осадок, и приборы для нейтрализации этого осадка, которые поглощают его и помещают в емкости из свинцового стекла...
    – Которые, в свою очередь, должны передаваться сотрудникам МАГАТЭ для последующего захоронения в Дьявольской Штольне, на юге Пустынных Равнин в Антарктиде, – закончил за него Мативи. – Но ты ведь не считаешь нужным выполнять инструкции? Зачем тебе это, если есть куда более легкий способ решения проблемы?
    – ООН дает нам не более пяти миллионов в год, – пожаловался Нгойи. – По малопонятным законам африканской экономики до нас обычно доходит не более полумиллиона. А ты хоть представляешь, сколько стоит доставка одного килограмма радиоактивных отходов в Антарктиду?

  ... Впервые за много дней.”

Кейт Вильгельм — Кровопускание

  “Я сижу в машине и ничего не вижу, кроме черной ночи снаружи и внутри: слышно только море, разбивающееся о скалы с яростным постоянством. ...

&  – Только без детей, – предупредил он. – В мире более чем достаточно детей.
    Я отшатнулась от него, и мы уставились друг на друга.
    – Но мне нужна семья, – сказала я через минуту. – По крайней мере один наш ребенок, с нашими генами. И можно усыновить одного или двоих.
    В тот день мы ничего не решили. Вернулись в шале, звенели кастрюлями и сковородками, спорили, и я велела ему убраться с глаз долой и из моей жизни, а он сказал, что было бы преступлением привести в мир еще одного ребенка, и что я эгоистка, и что пресловутый материнский инстинкт – чисто культурная особенность, а я сказала, что долг таких, как мы, – обеспечить детям то, что мы сами получили: образование, любовь, заботу...
    Это продолжалось до ночи, когда я выгнала его спать на диван, и на следующий день, когда я, разозлившись, выскочила из дому и пришла сюда разделить ярость с океаном. Он вышел за мной.
    – Господи, – сказал он, – боже мой. Одного.

  ... Я закрыла глаза и слушала смех детей.”