29 июн. 2011 г.

Стивен Кинг — Стрелок (2003) 3/3



Так вот все и кончается. Всякий раз все кончается именно так. Все начинается с поисков и дорог, что уводят вперед, но все дороги ведут в одно место — туда, где свершается смертная казнь. Человекоубийство.

Время ворует память.

&  — Мальчик — твои врата к человеку в черном. Человек в черном — твои врата к тем троим. Трое — твой путь к Темной Башне.

&  — Теперь делай со мной что хочешь. Ты, сука.

&  Стрелок вдруг почувствовал себя ничтожным карликом — перед громадой времени, полного неисчислимых возможностей.

Почему? Глупый вопрос. Когда какой-нибудь мальчик, уязвленный физически или душевно, задавал тот же самый вопрос Корту, эта древняя, изрытая шрамами боевая машина, чьей работой было учить сыновей стрелков основам того, что им нужно знать в жизни, отвечал так: "Почему — это корявое слово, и его уже нё распрямить... так что никогда не спрашивай почему, а просто вставай, недоумок! Вставай! Впереди еще целый день!"

&  — Я еще знаю про Одиссея, — неуверенно вымолвил Джейк. — Он тоже из Библии?
    — Может быть, — отозвался стрелок. — Я не особенно хорошо знаю Библию.
    — А другие... ваши друзья...
    — Других нет. Я — последний.

&  — Там было красиво... в вашей стране?
    — Очень красиво, — рассеянно отозвался стрелок. — Поля, леса, реки, утренний туман. Но матушка, помню, всегда говорила, что это только красиво, но все-таки не прекрасно... что только три вещи на свете прекрасны по-настоящему: порядок, любовь и свет.


&  — А что, была война? — спросил Джейк.
    — Еще похлеще. Была революция. Мы выиграли все сражения, но проиграли войну. Никто не выиграл в той войне, разве что только стервятники. Им, наверное, осталась пожива на многие годы вперед.

&  Серебром за предательство не расплатиться. Цена любого предательства — это всегда чья-то жизнь.

&  Мальчишки — это всегда мальчишки. Для нас все таило в себе опасность, ну так и что с того?! Ведь мы будем жить вечно. В этом мы не сомневались — даже когда говорили о том, что мы все умрем как герои. Потому что иначе — никак.

&  Сколько нам еще кружить под землей? Вот мы кружимся, кружимся, и неизменно приходим в исходную точку, и надо опять начинать все сначала. Вечное возобновление — вот проклятие света.

&  — Я понял, — сказал мальчик. — Это была игра, да? Почему люди, когда взрослеют, всегда продолжают играть? Почему все, за что ни возьмись, это лишь повод для новой игры? А люди вообще взрослеют? Или просто вырастают?

&  — Тогда идите. Есть и другие миры, кроме этого.

&  — Если ты будешь упрям и настойчив, ты узнаешь и больше. Только тебе не понравится, что ты узнаешь. То, что ранило тебя один раз, ранит и во второй. Это не начало. Это начало конца. Тебе бы стоило это запомнить... но ты все равно никогда не запомнишь.

Главный Принцип Реальности: новые знания всегда ведут к новым тайнам, к тайнам, еще более удивительным.

&  — Величайшая тайна Вселенной не жизнь, а размер. Размером определяется жизнь, заключает ее в себе, а его, в свою очередь, заключает в себе Башня. Ребенок, который открыт навстречу всему чудесному, говорит: "Папа, а что там — за небом?" И отец отвечает: "Темнота и космическое пространство". Ребенок: "А что за ними?" Отец: «Галактика». — "А за галактикой?" — "Другая галактика". — "А за всеми другими галактиками?" И отец отвечает: "Этого никто не знает".
    Ты понимаешь? Размер торжествует над нами. Для рыбы вселенная — это озеро, в котором она живет. Что думает рыба, когда ее выдернут, подцепив за губу, сквозь серебристую границу привычного существования в другую, новую вселенную, где воздух для нее — убийца, а свет — голубое безумие? Где какие-то двуногие великаны без жабр суют ее в душную коробку и, покрыв мокрой травой, оставляют там умирать? {...}
    Допустим, ты вышел к самой границе Вселенной. И что там будет? Глухой высокий забор и знак «ТУПИК»? Нет. Может быть, там будет что-то твердое и закругленное, сродни тому, как яйцо видится изнутри еще невылупившемуся цыпленку. И если тебе вдруг удастся пробить скорлупу (или найти дверь), представь себе, какой мощный сияющий свет может хлынуть в эту твою дыру на краю мироздания. А вдруг ты выглянешь и обнаружишь, что вся наша Вселенная — это только частичка атома какой-нибудь тонкой травинки? И тогда, может быть, ты поймешь, что, сжигая в костре одну лишь хворостинку, ты превращаешь тем самым в пепел неисчислимое множество бесконечных миров. Что мироздание — это не одна бесконечность, а бесконечное множество бесконечностей.
    Может быть, тебе довелось увидеть, каково место нашей Вселенной во всеобщей структуре сущего — не более чем место отдельного атома в ткани травинки. Может быть, все, что способен постичь наш разум — от микроскопического вируса до далекой туманности Конская Голова, — все это вмещается в одной травинке, которая, может быть, и существует всего-то один сезон в каком-то другом временном потоке? А что, если эту травинку вдруг срежут косой? Когда она начнет гнить, не просочится ли эта гниль в нашу Вселенную, в нашу жизнь? Не станет ли наш мир желтеть, чахнуть и засыхать? Может быть, это уже происходит. Мы говорим, что мир сдвинулся с места, а на самом-то деле он, может быть, засыхает?


&  — Ну, и чего ты уставился? Увидел голую задницу своей сестрицы?

&  — Тогда, может быть, скажем друг другу всю правду? И вообще начнем говорить откровенно? Никакой больше лжи?
    — Я думал, мы и так говорим правду.
    Но человек в черном как будто его и не слышал.
    — Может быть, скажем друг другу всю правду? Поговорим, как мужчина с мужчиной. Не как друзья, но как равные. Это редкое предложение, Роланд, И его будут делать тебе нечасто. По моему скромному мнению, только равные говорят правду друг другу. Друзья и любимые, запутавшись в паутине взаимного долга, врут бесконечно. А это так утомляет!

&  — ...ты все же хочешь спросить о другом.
    Воистину так.
    — Ну хорошо, — проговорил стрелок, а потом задал старый, как мир, вопрос:
    — Я сделаю так, как задумал? Я дойду до конца?

&  — Сейчас я буду тебя убивать.

&  — Что понять? Мою цель? Ты ее и так знаешь. Башня — вот моя цель. Я поклялся ее найти.
    — Не цель, стрелок. А твой разум. Твой заторможенный, но упорный и цепкий разум. Другого такого, как у тебя, не было, наверное, за всю историю этого мира. Может быть, даже за всю историю мироздания. Пришло время для откровенного разговора. Время историй.
    — Ну, тогда говори.


  ... Стрелок ждал, когда придет время для извлечения, и предавался своим долгим грезам о Темной Башне, к которой он подойдет однажды — в сумерках, трубя в рог, чтобы сразиться в последней немыслимой битве.”


Ср. с первоначальным Стрелком
Извлечение троих (Темная башня—2)

Комментариев нет:

Отправить комментарий