“Участок тротуара у «Националя» — последние десять метров Тверской улицы Горького — был обнесён деревянными столбиками, между которыми на холодном январском ветру раскачивалась верёвка с мятыми красными флажками. ...
& Заглушая музыку с третьего этажа, заиграл магнитофон, и тут вдруг у Люси по спине прошла слабая судорога. Это была старая песня "Аббы" — что-то про трубача, луну и так далее. В восемьдесят четвёртом — или восемьдесят пятом? — именно её всё лето крутил старенький катушечный "Маяк" в штабе стройотряда.
& — Па-а-звольте вас пригласить.
— Куда? — не поняла Люся.
— На танец. Армия — это танец. Танец рождает свободу.
& Раздвинув страницы лежащего между пудреницей и зубной щёткой номера "Молодой гвардии" (зная, что этого журнала никто никогда не откроет, она прятала в нём валюту), она стала на ощупь считать зелёные пятерки, вызывая в памяти благородное лицо Линкольна и надпись со словами "legal tender", которые она переводила как "легальная нежность".
& Это были "Бэд бойз блю". Люся очень их любила — конечно, не саму музыку, а её действие. Всё вокруг постепенно становилось простым и, главное, уместным… И обычная девичья, целомудренная в своей безнадёжности мечта о загорелом и человечном американце овладела люсиной душой, и так вдруг захотелось поверить поющему иностранцу, что у нас не будет сожалений и мы ещё улетим отсюда в машине времени, хотя давно уже трясёмся в поезде, идущем в никуда.
"A train to nowhere... A train to nowhere..."
& — Знаешь, что это за музыка? {...} Это французская песня. Называется "Манчестер — Ливерпуль".
— Но города-то английские, — сказала Люся.
— Ну и что. А песня французская. Знаешь, сколько я себя помню, всё мы едем, едем в этом поезде: Манчестера я не запомнила, а в Ливерпуль, наверно, так и не попаду.
& Вкус к дисциплине. Дисциплина и благородство. Дисциплина и честь. Дисциплина как проявление созидающей воли. Сознательная любовь к дисциплине. Дисциплина — это порядок. Порядок создаёт ритм, а ритм рождает свободу. Без дисциплины нет свободы. Беспорядок — это хаос. Хаос — это гнёт. Беспорядок — это рабство. Армия — это дисциплина. Здесь, так же как при закалке стали, главное — не перекалить металл, для этого его иногда отпускают...
... — Семь лет в стальном гробу-у, — тихо запел он навстречу новому дню и широкой, как жизнь, дороге.”
+ About.
Комментариев нет:
Отправить комментарий