28 июн. 2011 г.

Стивен Кинг — Стрелок (2003) 2/3



&  ...камень, лист, ненайденная дверь; о камне, о листе, о двери. И обо всех забытых лицах.
    Нагие и одинокие приходим мы в изгнание. В темной утробе нашей матери мы не знаем ее лица; из тюрьмы ее плоти выходим мы в невыразимую глухую тюрьму мира.
    Кто из нас знал своего брата? Кто из нас заглядывал в сердце своего отца? Кто из нас не заперт навеки в тюрьме? Кто из нас не остается навеки чужим и одиноким?


  “Человек в черном ушел в пустыню, и стрелок двинулся следом. ...

&  А если даже ничего не изменится, он все равно пойдет дальше. Бог даст, будет вода, как говорят старики. Если Бог так решит, то вода обязательно будет — даже в пустыне.

&  Вот странно: человек вырастает и забывает про детство с его ритуалами и ребяческими заклинаниями — многое теряется по дороге, но кое-что все-таки остается, накрепко застревает в мозгах, вцепляется в тебя мертвой хваткой, и ты несешь этот груз всю жизнь, и с каждым годом он все тяжелее и тяжелее.

&  — Долгих дней и приятных ночей тебе, странник.
    — Тебе того же вдвойне.

&  — Драть тебя во все дыры, — отчетливо прокаркал ворон. — И тебя, и кобылу твою.
    Стрелок дружелюбно кивнул.
    — Бобы, бобы, нет музыкальней еды, — вдохновенно продекламировал ворон, польщенный вниманием, — чем больше сожрешь, тем звончей перданешь.

&  — А ты веришь в загробную жизнь?
    — Сдается мне, это она и есть.

&  — А почему нельзя кинуть палку и сразу заснуть?

&  — Прошу прощения. Вы, наверное, священник? Вам, должно быть, все это противно?
    — Я не священник, и мне не противно. — Он осушил стакан виски одним глотком и даже не поморщился. — Еще, пожалуйста. Еще один и от души, как говорят в одном мире, тут по соседству.


&  Это тоже была ловушка — страшная, безысходная. Если тебе скажут, что нельзя представлять свою маму голой, потому что иначе ты попадешь прямиком в ад (когда он был маленьким, кто-то из старших ребят именно это ему и сказал), ты обязательно сделаешь то, что нельзя. И почему? Потому что тебе не хочется представлять свою маму голой. Потому что тебе не хочется попасть в ад. Потому что если есть нож и рука, чтобы держать этот нож, когда-нибудь ты неизбежно возьмешь этот нож в руку. Потому что иначе ты просто сойдешь с ума. И ты возьмешь этот нож. Не потому что ты этого хочешь, а потому что, наоборот, не хочешь.

&  — Это ты о моем муле? — спросил стрелок.
    — Да, сэй, о нем. Давненько не видел я мулов. Да еще таких ладных, здоровых... два глаза, четыре ноги... добрая скотина...

&  — Я не пойду, — сказала Элис. — У этой тетки, которая там проповедует, не религия, а отрава. Пусть к ней ходят почтенные горожане.

&  — Ты веруешь в вечную любовь Иисуса?
    Он разрыдался.
    — Палку мне в задницу, если не верю...

&  — Хочешь на спор? — ухмыльнулся стрелок. — Не зевай, проверяй, как сказал старый картежник, открыв кубки и жезлы.

&  — Я иду, куда надо идти, и делаю то, что должен.
    — Тогда все в порядке.

&  Все дело в гордости. Каждый стрелок знает, что такое гордость — эта незримая кость, не дающая шее согнуться.

&  — Я не люблю людей. Они мне все время все портят.

&  — Я сюда не хотел. Я не просил, чтобы меня сюда перенесли. Мне здесь не нравится. Тут жутко и страшно.
    — Не надо так сильно себя жалеть. Держи хвост пистолетом.
    — Я сюда не хотел.

&  Если бы патрон сейчас взорвался, стрелок был бы только рад. Рад избавиться от руки, чье единственное истинное мастерство — это убийство. Убийство было всегда, так устроен мир. Но от этого было не легче. Да, на свете есть много плохого. Убийство, насилие и чудовищные деяния. И все это — во имя добра. Добра, обагренного кровью. Во имя кровавого мифа, во имя Грааля, во имя Башни.

&  Он ненавидит профессионализм во всех проявлениях. Он еще слишком мал для того, чтобы уметь ненавидеть себя, но начало уже положено: надо лишь время, чтобы это горькое семя принесло горький плод.

&  Стрелок был не из тех людей, которые любят копаться в прошлом; если бы он был человеком менее эмоциональным и не умел смутно предвосхищать будущее, он был бы упертым и непробиваемым дубарем, лишенным всяческого воображения. Причем дубарем очень опасным.

&  Все это было подстроено человеком в черном. Ибо какая ловушка сравнится с капканом любви?

&  Ему вдруг вспомнилось одно из присловий Корта: "Остерегайся того, кто прикидывается хромым".

&  — Да, твоя правда, за правду — спасибо.

&  Хакс их накормил. Они пошли на лестницу. Чтобы поесть. А потом Хакс отвел стражника по имени Робсон для предательского tet-a-tet не в тот угол кухни. Вот и все. Ка — это ка. Иногда оно, словно камень, сорвавшийся вниз с горы. Только и всего. И ничего больше.

&  — Если его схватить, тогда больше уже никого не придется... ну, вздергивать. Как повара.
    Отец усмехнулся:
    — На какое-то время, наверное, да. Но в конечном итоге всегда кто-то найдется, кого нужно вздернуть, как ты очень изящно выразился. Люди не могут без этого. Даже если и нет никакого предателя, рано или поздно такой отыщется. Люди сами его найдут.

&  И начались долгие годы далеких странствий.


Комментариев нет:

Отправить комментарий