Noah

scottberkun:

The film is well acted. The performances are good. There are stunning, truly powerful visual moments. And even the hypocrisy of God’s instructions and behavior, a fundamental theme of the Old Testament, is made clear at times. But the muddy screenplay fails these contributions. This makes it tough to recommend the movie generally. If you like Aronofsky, the Bible, challenging films, or films with religious or philosophical themes, then go see it.

& — What do you want?
    Noah: Justice.

& Naameh: Rest. Perhaps He will finally make things right...

& Methuselah: Did He not send you here to drink a cup of tea with an old man? The medicine always tastes bad...

& Noah: Fire consumes all. Water cleanses. It separates the foul from the pure. The wicked from the innocent. And that which sinks from that which rises. He destroys all, but only to start again.
    Methuselah: You sure?
    Noah: Yes. The storm cannot be stopped. But it can be survived.

& Noah: A great flood is coming. The waters of the heavens will meet the waters of the earth. We build a vessel to survive the storm. We build an ark.

& Ham: Father? All the birds are two. You have Mother, Shem has Ila. But what of me? What of Japheth? Who is there for us?
    Noah: Did you see how He made the forest to give us wood for the ark? How He sent the birds? So, hasn’t He sent everything we need?

& Ila: What do you think it’ll be like?
    Noah: I’ve imagined it. Seeing that much death... I’m not sure there are words.
    Ila: The end of everything.
    Noah: The beginning. The beginning of everything.

& Noah: The wickedness is not just in them. It’s in all of us. I saw it.
    Naameh: No! Noah... There’s goodness in us. Look at our boys. Shem’s loyalty. Japheth’s kindness. Ham’s integrity. Hmm? Good men. They’d be good fathers.
    Noah: Shem is blinded by desire. Ham is covetous. And Japheth lives only to please. I am no better. And you?.. Is there anything you would not do, good or bad, for those three boys? We would both choose to kill in order to protect our children.
    Naameh: Yes.
    Noah: We’re no different. We were weak and we were selfish to think we could set ourselves apart. We will work, complete the task, and then we’ll die. The same as everyone else.

& Naameh: They are children! They are our children, Noah! Have you no mercy?
    Noah: The time for mercy has passed. Now our punishment begins.

---

& Noah: You are angry. You judge me. Let me tell you a story... The first story my father told me, and the first story that I told each of you.
        In the beginning, there was nothing. Nothing but the silence of an infinite darkness. But the breath of The Creator fluttered against the face of the void, whispering, “Let there be light.” And light was. And it was good. The first day. And then the formless light began to take on substance and shape. A second day. And our world was born. Our beautiful, fragile home. And a great, warming light nurtured its days. And a lesser light ruled the nights. And there was evening. And morning. Another day. And the waters of the world gathered together, and in their midst emerged dry land. Another day passed. And the ground put forth the growing things. A thick blanket of green stretching across all Creation. And the waters, too, teemed with life. Great creatures of the deep that are no more. Vast multitudes of fish, some of which may still swim beneath these seas. And soon the sky was streaming with birds. And there was evening. And there was morning. A fifth day. Now the whole world was full of living beings. Everything that creeps, everything that crawls, and every beast that walks upon the ground. And it was good. It was all good. There was light and air and water and soil, all clean and unspoiled. There were plants and fish and fowl and beast, each after their own kind. All part of the greater whole. All in their place. And all was in balance. It was paradise. A jewel in The Creator’s palm.
        Then The Creator made Man. And by his side, Woman. Father and mother of us all. He gave them a choice. Follow the temptation of darkness or hold on to the blessing of light. But they ate from the forbidden fruit. Their innocence was extinguished. And so for the ten generations since Adam, sin has walked within us. Brother against brother. Nation against nation. Man against Creation. We murdered each other. We broke the world. We did this. Man did this. Everything that was beautiful, everything that was good, we shattered. Now, it begins again.
        Air, water, earth, plant, fish, bird and beast. Paradise returns. But this time, this time there will be no men. If we were to enter the Garden again, it would only be to destroy it once more. No. The Creator has judged us. Mankind must end.

& Tubal-cain: When The Creator finished making the sky,the ground, the sea, and this beast, He wasn’t satisfied. He needed something greater. Something to take dominion over it and subdue it. Mmm. So He made us in His image. Us. This is your world, Ham. Seize it.

& Tubal-cain: A man isn’t ruled by the heavens. A man is ruled by his will. So I ask you, are you a man?.... Good. Because if you’re a man, you can kill.

& Shem: How could you? I thought you were good! I thought that’s why He chose you.
    Noah: He chose me because He knew I would complete the task, nothing more, son.

& Tubal-cain: Now you are a man!

--
+ quotes on the IMDb

Run for Your Wife

Modern Family 1×6

& Luke: Dad?
    Phil: Come on, we’re only halfway done!
    Luke: I need help. I was supposed to keep a journal all summer. It’s due today.
    Phil: Wow, first day of school, and you’re already behind?
    Luke: I’m dead...

& Mitchell: Why is our daughter dressed like Donna Summer?
    Cameron: She is not Donna Summer. Clearly, she’s Diana Ross from the RCA years.

& Alex: A little help here?
    Phil: This is why we suggested the violin.
    Alex: The cello is more in demand in university orchestras.
    Haley: You know what’s not in demand?.. Girls who play in university orchestras.

---

& Phil: A lot of guys wouldn’t even notice. But I’m not a lot of guys. I listen with my mind, and if you pay attention, women will tell you what they want by telling you the opposite of what they want. Like, the other day, Claire was like, “you have to move your car. There’s no space in the garage for both of our cars.” And what she’s really saying is that, you know, I should probably get a sports car.

& Mitchell: Uh, not a big deal, just wondering— When your kids were small, did you ever... I don’t know, uh, smack their heads into a wall?
    Claire: Usually, we just gave time-outs...

& Jay: To see your kid get picked on every day, getting tormented just because he’s different. Now, I’m telling you, it rips your heart out.
    Gloria: Well, Batman doesn’t get picked on, and he wears a cape. A poncho is just a cape that goes all the way around.

& Claire: We do strange things for the people we love. We lie for them. They are may become bumps along the way. But we never stop wanting the best for them. That’s what makes it such a tough job... To be a family. But kind of the best job in the world.

--
On the IMDb

Calvary

& X: Killing a priest on a Sunday! That’ll be a good one.

& Father: Don’t tell me, you made the classic error.
    Fiona: You’re supposed to cut down, not across...

& Father: You’re saying he beat her up?
    Jack: That’s what I’m assuming. Yeah. The way she speaks in riddles. I can’t make any sense out of her. I think she’s bipolar. Or lactose intolerant. One of the two.

& Father: Need anything else?
    The Writer: A gun... A Walther PPK. Bond’s weapon of choice. Old Adolph killed himself with one in the bunker.
    Father: That’s the plan, is it?
    The Writer: No intention of riding around in agony for hours on end when the time comes. Not knowing who I am or where I am.
    Father: It’s nonsense.
    The Writer: Pragmatism.

& Fiona: You don’t have any photographs.
    Father: No. I’m in agreement with the Apaches on that score.
    Fiona: The Apaches?
    Father: The Apaches. The Arapaho.
    Fiona: The Hunk papa Sioux. Not even one of Mum?
    Father: Don’t need a photograph to remember your mother.
    Fiona: Memories fade. That’s what’s so terrible about them.
    Father: No, they don’t. Not really.

& Mr. Fitzgerald: Interesting man, your father.
    Fiona: Is that right?
    Mr. Fitzgerald: A good man. A fine man. Nobody around here has a bad word to say about him. Makes you wonder what he’s hiding.

---

& Father: You think you can become a more authentic person by fighting in a war? By killing people...
    Milo: You’re against me joining is what I’m sensing.
    Father: Let’s put it this way: I’ve always felt there’s something inherently psychopathic... about someone who joins the army in peacetime.

& Father: As far as I’m concerned people join the army... because they want to find out what it’s like to kill someone. I hardly think that’s an inclination that should be encouraged, do you? Jesus Christ didn’t think so either. And the Commandment “thou shalt not kill”... does not have an asterisk beside it, referring you to the bottom of the page, with instances where it’s OK to kill.
    Milo: What about self-defense?
    Father: It’s a tricky one, all right.

& Mr. Fitzgerald: I’d like to make amends. Do penance for past sins. Although, I suppose all sins are past. Otherwise they wouldn’t be sins. They’d just be... evil thoughts. Floating around in your mind.

& Mr. Fitzgerald: I heard you like to drink.
    Father: I like it too much.
    Mr. Fitzgerald: There’s no such thing as too much. There’s only not enough!

& Father: In situations like this one, people are shocked. The randomness of it. They curse God. They curse their fellow man. They lose their faith in some cases.
    Theresa: They lose their faith? It must not have been much of a faith to begin with. If it is so easy for them to lose it.
    Father: Yes, but what is faith... for most people is the fear of death. It’s nothing more than that. If that’s all it is, it’s very easy to lose.

& Fiona: What may mean nothing to you may be very important to me.
    Father: I’d never say it was unimportant. I just say the choices you make when you’re thirty... are not the same choices you make when you’re sixty.
    Fiona: That’s irrelevant. Every mode of living has its own logic, its own meaning.
    Father: Maybe so. Maybe you’re right there. I’ll have to think about that...

& Father: I don’t think you feel any guilt whatsoever, about anything you’ve done.
    Freddy: I do. I do, Father. I believe what the Bible teaches. I believe that if I repent my sins, then I’ll be forgiven. And I’ll be able to go up to heaven, and I’ll see those girls and I’ll tell them how sorry I am. I’ll hug them and I’ll kiss them, and I’ll love them with the real, true love. I’ll have no desire to hurt them in any way. God made me, didn’t He? Didn’t He? So He understands me. He must do. Don’t you think?
    Father: I think if God can’t understand you, Freddy... no one can.

& Bishop: We have to ask ourselves: What does this man want? He wants to be loved, of course. We all want to be loved. Failing that he wants to be... admired. Failing that he wants to be feared. Failing that, he wants to be hated and despised. You should beware the man who wants to be hated and despised. Don’t you think?
    Father: I think you read that in a book, your Excellency.

& The Writer: You know I can tell when you’re really getting old... No one ever says the word “death” around you anymore.

& Leary: What happened to you?
    Father: Brendan Lynch.
    Leary: Brendan Lynch? He’s a Buddhist!
    Father: So what if he’s a fucking Buddhist? You think Buddhists don’t beat people up? You think Buddhists don’t fuck their kids like everyone else?
    Leary: You’re obviously very upset!
    Father: Tibetans spit on blind people in the street! Their killing albinos in Africa! You’re so fucking naive.
    Leary: Please don’t curse at me, Father. I think It would be best to continue this conversation in the morning, sober...
    Father: Why are you a fucking priest at all? You should be a fucking accountant! Or a fucking insurance man!

& Father: I don’t hate you at all.
    Leary: Then, why?
    Father: It’s just you have no integrity! That’s the worse I can say about anybody.

& Father: I think there’s too much talk about sins, to be honest. Not enough talk about virtues.
    Fiona: You might be right. What would be your number one?
    Father: I think forgiveness has been highly underrated.
    Fiona: I forgive you. Do you forgive me?

& Jack: Your friend is just an enemy you haven’t made yet.

--
+ quotes on the IMDb

Σ Such a constellation! Brilliant movie. True Calvary as it is.

Nebraska

Dexter 6×7

& Brian: Look around, Dexter. Look at your life! Sippy cups, poopy diapers, baby monitors! You’ve been domesticated!

& Brian: Come on, Dexter. When was the last time you had fun?

& Dexter: Let’s go to Nebraska.

& Brian: Wouldn’t it have been more fun to kill her than fuck her?

& Dexter: Jamie? What’s wrong?
    Debra: Where in fucktopia are you?
    Dexter: Deb. Hi.

---

& Brian: Not this again... Harry’s code. Tell me why it matters if a person is good or bad. Does it make you feel better to kill bad people?
    Dexter: It’s part of the ritual.
    Brian: You don’t need a justification to kill.

& Travis: What I want... is to be free.
    Gellar: I’ll talk to God.

& Gellar: God is the one with choice, Travis. He chose you and me. We, however, have no say.
    Travis: What about free will?
    Gellar: Oh, please.

& Dexter: Brother Sam believed light can keep darkness at bay. But I wonder if darkness is defined by light. If so, darkness can’t exist on its own. There must, by definition, be light somewhere, waiting to be found.

& Harry: Welcome home, son.

--
+ quotes on the IMDb

Жозе Сарамаго – Каин

  “Когда господь, также известный как бог, убедился, что адам и ева, существа на вид, то есть на первый взгляд, вполне полноценные, не могут не то что слова вымолвить, но и произнести ни единого самого что ни на есть примитивного звука, он сильно разозлился, причем, надо полагать, на себя, благо в райском саду все равно не на кого было свалить ответственность за грубейший просчет, состоявший в том, что все остальные твари земные, которых, как и двоих людей, сотворила его божественная воля, уже обладают собственным голосом, то бишь способны кто во что горазд мычать, рычать, щебетать, блеять, реветь, кудахтать или еще что, а эти двое — нет. ...

&  Где брат твой, что сделал ты с ним, осведомился он, и каин ответил вопросом на вопрос: Да я чтó ему, нянька, что ли. Ты убил его. Да, убил, но виноват в этом прежде всего ты, я бы жизнь за него отдал, не будь эта самая жизнь тобой погублена. Я желал испытать тебя. А кто ты такой, чтоб испытывать тех, кого сам же и создал. Я полновластный хозяин всего. И всех, не забудь добавить, но надо мной и моей волей ты не властен. Волей убивать. Точно так же, как ты волен был допустить это убийство, хотя вполне мог бы воспрепятствовать ему, ибо для этого надо было всего лишь отринуть свою надменную непогрешимость, присущую тебе наравне со всеми другими богами, надо было всего лишь на миг стать по-настоящему милосердным да со смирением принять мой дар, мои жертвы, а не отвергать их так дерзостно, ибо ты, как и прочие боги, несешь обязательства перед теми, кого, как принято считать, сотворил.

&  Твои речи попахивают мятежом. Может быть, и так, но, уверяю тебя, будь я богом, твердил бы неустанно и ежедневно: Блаженны те, кто избирает мятеж, ибо их есть царство земное.

&  Тот, кто обчистил виноградник, виноват не больше того, кто стоял на стреме, сказал каин. И пролитая кровь требует воздаяния, упорствовал бог. Если так, то воздастся тебе и за случившуюся смерть, и за ту, которой не произошло. Объяснись. Вряд ли тебе придется по вкусу мое объяснение. Это уж не твоя печаль, говори. Это очень просто, я убил авеля, потому что не мог убить тебя, так что в намерении моем ты мертв. Понимаю твою мысль, но смерть, видишь ли, богам не страшна. Да, хотя они должны бы отвечать за все убийства, совершенные во имя их или из-за них.

&  У адама с евой еще оставалась возможность родить сына взамен убитого, но поистине печальна участь людей, не имеющих в жизни иной цели, как воспроизводство потомства неведомо зачем и для чего. Чтобы род продолжить, возразят нам иные, те, кто верит в конечную цель, в последний резон, но малейшего понятия не имеют, каковы будут они, цель эта и резон, и никогда не спрашивают себя, во имя чего бы роду этому продолжаться, словно он и есть единственная и окончательная надежда вселенной.

&  Ложь – наихудший вид трусости.

---

&  Поздно, повторил каин. Лучше поздно, чем никогда, ответил ангел надменно и так, будто изрекал неоспоримую истину. Ты ошибаешься, никогда – это не противоположность поздно, противоположность поздно – слишком поздно, возразил каин.

&  Много лет спустя будут говорить о падении метеорита или иного небесного тела, которых много носится в космическом пространстве, но все это неправда, правда же в том, что господь в гордыне своей не дал нам достроить вавилонскую башню. История людей есть история всех недоразумений, что вышли у них с господом, ибо ни он нас не понимает, ни мы его.

&  Тропинка обмана при рождении узка, но всегда найдется тот, кто рассудит за благо расширить ее, а мы, повторяя устоявшееся народное мнение, скажем, что обманывать – то же, что есть или чесаться, только начни – и не остановишься.

&  Евреи уже тогда говорили много – может быть, даже чересчур много.
Ω Ах, José, José...

&  ... Как всегда это бывает, незначительное поражение отбивает у евреев желание сражаться, и хоть ныне они демонстрируют отчаяние не так, как это делалось в библейские времена, когда они раздирали на себе одежды, бросались наземь, посыпали голову пеплом, но вербальное выражение отчаянья, сиречь слезные вопли, имеет место в полную силу. А о том, что господь с самого начала плохо выучил эту братию, судить можно по жалобам, пеням, сетованиям и мольбам иисуса, недоуменно вопрошавшего: Зачем же ты перевел нас за иордан, зачем отдал в руки аморреев и обрек на погибель, и не лучше ли нам было оставаться на другом берегу реки. Налицо вопиющая диспропорция отчаяния, поскольку этот самый иисус, оставляющий за собой после каждой битвы многие тысячи убитых врагов, теряет голову из-за такой малости, как потеря тридцати шести солдат, ибо именно столько осталось их лежать на поле брани после неудавшегося приступа. Преувеличения продолжались: ...

&  Передать не могу, как надоело мне слушать эту ахинею насчет неисповедимых путей, сказал каин, бог должен быть прозрачен и чист, как кристалл, а не наводить постоянно туман да и страх – тоже, и, сдается мне, бог нас не любит. Он дал тебе жизнь. Жизнь мне дали отец с матерью, я родился после того, как они соединили плоть с плотью, и бога, кажется, при сем деянии не было. Бог везде и во всем. Ну да, особенно когда приказывает убивать, да одного единственного ребенка из тех, что заживо сгорели в содоме, хватит, чтоб осудить его без снисхождения, однако правосудие для бога – звук пустой, а теперь ради какого-то пари примется мучить иова, и никто не потребует с него отчета. Потише, каин, ты чего-то разошелся не в меру и говоришь лишнее, господь ведь все слышит и рано ли, поздно – накажет. Господь не слышит, господь глух, отовсюду летят к нему мольбы: Помоги, господи, мы сиры, убоги, несчастны, все молят о средстве спасения, в котором мир отказал им, а он поворачивается спиной и, начав с того, что заключил союз с евреями, продолжил пактом с дьяволом, и для всего этого нет смысла иметь бога.

  ... А наша история окончена, и рассказывать больше нечего.”

Σ Аминь.

The Faithful Husband

The Honourable Woman 1×2

& Ephra: Modeh ani l’faneykha... melekh chai vekayam... she-hechezarta bi nishmati bechemlah... rabbah emunatekha.

& Hugh: Go on, get lost before the boss sees you.
    Max: Too late. Shit. And here comes a chopper to chop off...
    Hugh: My dick.

& Israeli: What do you know about our history? Be very careful. The story you’ve just stepped into, it stretches back thousands of years.
British: All I rely on is what I can see with my own eyes.
Israeli: Then I hope you read Braille.
Ω Ugh. Too grossly, too primitive.

& Rachel: How long do I have to put up with these monkeys in my house?.. There is urine all over the floor in the cloakroom. If they aim like they piss, someone tries to kill us, we’re done for anyway.

---

& Rachel: There’s a big streak of vanity running through your family, Ephra, and it appears to be growing. First your father wants to save Israel, now your sister’s trying to save the Middle East. What’s your plan for my daughters? Is kryptonite involved?

& Frances: On the one side, you’ve got Margaret Andrews, who’s rabidly pro-Israeli...
    Nessa: Refreshingly unfashionable!
    Frances: ...On the other side, you’ve got Angela Roberts.
    Nessa: Just a couple of steps away from a Holocaust denier.

& Tracy: So, Paul... you want to catch a turkey, you got to show it the grain, OK? ....
    Paul: You want to catch a turkey, honey, you just blow its head off.

& Julia: If you’d been in the meeting that I had with Brigadier General Berkoff, you’d know that I just saved you from having your balls cut off.
    Hugh: And what’s the going rate for an ageing penis these days?
    Julia: Yes, they did. No, you can’t. But, yes, you should. See?

& Hugh: What’s the answer to my next question?
    Julia: Oh, well, that’s easy. Nessa Stein.
    Hugh: Ah. Not quite the woman she appears to be.
    Julia: Is any woman, Hugh?

--
On the IMDb

Evolve or Die

Falling Skies 4×4

& Weaver: You know, a parent’s instinct is to protect. It will make you do stupid, reckless things.
    Tom: Are we talking about me, or are we talking about you?
    Weaver: I’m talking, so you listen.

& Tom: We’ll be back in 48 hours... Come hell or high water.
    Hal: Give them hell.

& Pope: Oh! Easy! What are you doing?!
    Sara: I’m sorry, you know. It’s just like pistachios. You have one, and then you want another one right away.

& Pope: Listen, uh, miss, I’ll tell you what. I’ll make a deal with you, all right? You let me f-fill her up, and then I’ll fill you in.

---

& Pope: Mm, you didn’t strike me as the, uh, farming type.
    Sara: No, I’m a graphic designer— I was— for a company that designs water-resistant cellphone cases.
    Pope: Not much need for that anymore.
    Sara: No, thank God. I mean, I used to hate going to work. I hated coming home. I hated everything in between. Honestly, the apocalypse is the best thing that ever happened to me.
    Pope: I know the feeling.

& Dingaan: I don’t know much about lacrosse, but on my rugby team, we had a saying— don’t think about the game you lost last week, hmm? Just win the game you’re in.

& Sara: I know karate.
    Pope: No, you don’t.
    Sara: Yes, I do. Jeet Kune Do.
    Pope: Even if that was a real thing and you did know it, you’d have used it already.

& Sara: So you’re really gonna leave me out here in the middle of the road to be raped and eaten by cannibals? Not necessarily in that order.

--
On the IMDb

Transcendence

humus:

Можно было бы просто написать, что данное кино создавалось, чтобы легальным способом перечислить Джонни Деппу 20 млн. долларов и на этом закончить.
.........................
А Депп молодец, Эмбер Хёрд девушка дорогая деньги не помешают.

& Waters: They say there’s power in Boston. Some phone service in Denver. But things are far from what they were... Maybe it was all inevitable. An unavoidable collision between mankind and technology. The Internet was meant to make the world a smaller place. But it actually feels smaller without it.

& Evelyn: I’m not sure what the point is.
    Will: Copper shields the electromagnetic radiation.
    Evelyn: Yeah, I know how it works. I’m asking... “Why?”
    Will: Sanctuary. Nothing gets through. No signals of any kind. You see? Dead zone. Nothing.
    Evelyn: Uh-huh, sure, but you could just turn it off.

& Will: For one hundred and thirty thousand years, our capacity to reason has remained unchanged. The combined intellect of the neuroscientists, mathematicians and engineers pales in comparison to the most basic A.I. Once online, a sentient machine will quickly overcome the limits of biology; in a short time, its analytic power will become greater than the collective intelligence of every person born in the history of the world. Some scientists refer to this as the Singularity. I call it Transcendence.

& — So you wanna create a God? Your own God?
    Will: That’s a very good question. Um, isn’t that what man has always done?

& Will: It just doesn’t make sense. They’re afraid of technology because of its threat to humanity. Yet they don’t flinch at taking a life. So obviously they’re not big on logic. But there’s no shortage of irony.

& Evelyn: Hey, what are you doing?
    Will: I want to have all this taken back to the office to tell Joseph... That I’ve spent my entire life in a computer lab. I decided I’d rather spend the rest of it with you.

& Will: I can’t describe it. It’s like my mind has been set free.

---

& Evelyn: Where are you going?
    Will: Everywhere.

& Bree: What’s it doing out there?
    Max: This thing is like any intelligence. It needs to grow. To advance. Right now, it’s settling somewhere it thinks it’s safe from outside threats. Somewhere its massive appetite for power can be met. But it will want more than that. After a while survival won’t be enough. It will expand, evolve, influence... Perhaps the entire world.

& Will: You surprised to see me, Joseph?
    Tagger: Um... That depends.
    Will: On what?
    Tagger: Can you prove you’re self-aware?
    Will: That’s a difficult question, doctor Tagger. Can you prove that you are?

& Evelyn: What are we doing, Will?
    Will: We can’t fight them. We’re not going to fight them, we’re going to transcend them.

& Max: It’s in the sky. It’s in the land. In the water. It’s everywhere. By next summer, we think the machine could have encased the entire planet.
    Evelyn: Why?
    Max: The end of primitive organic life. And the dawn of a more advanced age. Everything would exist just to serve its intelligence.

& Max: I spent my life trying to reduce the brain to a series of electrical impulses. I failed. Human emotion, it can contain illogical conflict. You love someone, and yet hate the things that they’ve done. A machine can’t reconcile that.

& Evelyn: I can see everything!
    Will: Look at the sky. The clouds. We are healing the ecosystem, not harming it. Particles join the air currents. Building themselves out of pollutants. Forests can be regrown. Water so pure you can drink out of any river. This is your dream.
    Evelyn: ’...Not merely to cure disease but to heal the planet. And build a better future... For all of us.’

--
+ quotes on the IMDb

Answers

Wilfred 4×4

“In our quest for the answers
of life we tend to make order out
of chaos, and chaos out of order.”
Jeffrey Fry

& Wilfred: You fat piece of shit. It’s over.

& Wilfred: Code gray! Code gray!

& Wilfred: You were right. I’m not the real subject of this experiment. You are. They put a drug in that water you drank. It causes paranoia and hallucinations.
    Ryan: You’re just saying that to keep me from the real truth.
    Wilfred: That’s the paranoia part.
    Ryan: Why is there a mouth on your paw?
Wilfred: That’s the hallucinations part. None of this is real. Turn the alarm off.
    Ryan: How?
    Wilfred: Just... turn it off.

---

& Ryan: It all seemed so real...
    Dr. Grummons: The idea was to make your worst fears come true. Got that idea from a Batman movie.

& Ryan: Why do I always assume the worst about you?
    Wilfred: That’s a question for another day. But you’re never gonna find the answers you’re looking for by racing to the worst-case scenario. Isn’t that right?

& Dr. Grummons: It was stupid. Its central belief was that a talking dog god would lead a Chosen One to happiness. Absolute rubbish.

& Dr. Grummons: I said that was Mataman. But it could also be Krungel.
    Ryan: Krungel?
    Dr. Grummons: That’s the other deity they believed in. A trickster god. The Flock believed in the idea of duality. Joy and pain. Good and evil. Krungel was the opposite of Mataman. He was a demon, really. His goal was to lead people to complete and utter ruin. Quite simply, he was out to destroy their lives. And he looked exactly... like Mataman.
    Ryan: How can you tell them apart?
    Dr. Grummons: Well, that’s just it. You can’t. Until it’s too late.

& Wilfred: What did you learn?
    Ryan: Nothing we didn’t already know.

--
On the IMDb

Лучшая фантастика 2014 (Сборник) (2)

Леонид Каганов — Танкетка

  “В то утро я проснулся от стука капель по подоконнику и долго лежал неподвижно на спине — вытянувшись, широко раскинув в стороны руки и глядя в потолок. ...

&  — Так устроена жизнь, Артур. Она почему-то всегда наказывает невиновных.

  ... — Это тебе от Фархи! — крикнул он с ликующей яростью, швырнул коробку прямо нам под ноги, а его мотоцикл взревел и рванулся прочь, стараясь оказаться от этого места как можно дальше, пока длится эта навечно замершая секунда.”

Владимир Васильев — Шуруп

  “— И последний вопрос, курсант. ...

&  Табло в холле ожили — все двадцать одновременно. Толпились большею частью перед теми, что транслировали результаты первой тысячи, и только потом неохотно оттекали к аутсайдерским. Людям свойственно переоценивать собственные способности, да и иррациональную надежду на лучшее убить в себе не так-то просто, особенно если ты молод и полон сил.

  ... «Вахта длиною в жизнь, — подумал Виталий с неожиданным пафосом и запустил двигатели. — Вперед, в шурупы...»”

---

Максим Тихомиров — Национальная демография

  “Эксгумацию провели в десять часов утра. ...

&  Что может быть лучшим символом безвременно погибшей любви, чем мертвые цветы?

&  «А что, и спросим с кого надо, – подумал Дима. – Да хоть с самих Отцов-благодетелей, если понадобится!»
     Встрепенувшись, он отогнал прочь недостойные мысли. Мы же люди, напомнил он себе. И должны вести себя как люди – даже если в этом и нет особой нужды.

&  Рот малютка раскрывал в беззвучном крике, не издавая ни звука. По малолетству он еще не понял, что для того, чтобы тебя услышали, нужно заставить себя дышать.
     «Ничего, – подумал Дима. – Научится. Всему свое время».

&  Беззвучно орал благим матом их мертворожденный сын.
     Жизнь продолжалась.

&  Жизнь шла своим чередом, не оставляя времени на созерцание ее стремительного течения.

  ... И ухо.”

4 Minute Mile

& Drew: You think a five-minute mile is fast?
Coleman: Well, if you run ten of them, yeah.

& Coleman: You can’t run with a temper. You gotta be in control. Or you beat yourself.

& Coleman: Quit worrying about who you’re gonna beat. Running’s not about that. Running’s running. That’s it.

& Coleman: Okay, see you those rocks down there? Run there and back in 15 seconds.
    Drew: That’s it?
    Coleman: You do 100 of them.
    Drew: .....
    Coleman: Clock’s running. Go.

& Drew: Why’d you leave?
    Coleman: Uh... Tell someone they can’t do it, and they won’t. Running’s not just physical.

& Drew: You still can’t even tell me why.
    Coleman: Patience. It takes a lot of it to be a runner.

---

& Coleman: Focus on each quarter, pace yourself.
Drew: Quarter of what?
Coleman: Mile.
Drew: Who’s running the mile?
Coleman: You.

& Drew: Ohh, God, this hurts so bad. Everything hurts!
    Coleman: That’s what’s holding you back. The pain. You gotta learn to overcome it. You gotta embrace it, run through it. Then you can let it go.

& Drew: What if I run it in four?
    Coleman: ....
    Drew: I’ll do whatever you say.
    Coleman: Don’t cook anymore.

& Coleman: You got something. You got— you got something in here. It’s so deep in there. And you gotta beat it. You gotta face that fear. You’ve got to. Because if you don’t, you’re gonna be me. And, buddy, you don’t want that. But if you do, I don’t care if you never run another race in your life, because if you do face that fear, it’ll change your life. I promise you. It’s the hardest thing you’ll ever have to do. But you gotta do it. Oh, you gotta do it. And then... You’ll be able to push right through the pain. You’ll go right through the door. And when you’re about ready to pass out and your legs can’t move and your lungs can’t breathe and your eyes can’t see, you’ll know that it’s just the beginning. And it’s so beautiful... It’s beautiful. That’s all I’ve been trying to teach you.

--
On the IMDb

Coal Digger

Modern Family 1×5

& Phil: There it is. There’s book smart, and then there’s street smart.
    Claire: Yeah, and then there’s Luke.
    Phil: He’s just curious, that’s all. ’He’s got this almost scientific mind with a thirst for knowledge. He’s like this little Einstein. Some people ask “why?” Luke asks, "why not?“’ I ask “why” a lot.

---

& Phil: This family is very protective of each other. I remember the first time Claire brought me home... Do you think Jay thought I was good enough for his little girl? No way. But, over time, he realized that I loved Claire as much as he did. And by then, Mitch had brought Cam home... so I became golden.

--
+ quotes on the IMDb

My Brother's Keeper

Tyrant 1×3

& Jamal: I don’t believe him. Do you believe him, General?
    Gen. Tariq: I believe very little that’s said to me unless I’m holding the person’s life in my hands.

& Jamal: You know what your problem is, Bassam?.. You are no fun. I’m starting to think all that western education has taken the Al Fayeed out of you.

& Bassam: Wait, they’re gonna publicly hang him? They still do that here?
    Tucker: Practically the national pastime.
    Bassam: Without a trial?
    Tucker: Why delay the fun?

& Bassam: I don’t know. I-it just seems, as an outsider, that death by hanging, without even the benefit of a trial, seems a kind of barbaric way to deal with your enemies.
    Gen. Tariq: It actually is quite effective. The strategic goal is to strike fear into the hearts of anyone contemplating a challenge to this regime. And in my experience, the sight of a body swinging from a noose strikes abundant fear.

---

& Jamal: Aah, Bassam, you’re choking me! ... It’s okay. He’s my brother.

& Jamal: Let’s say there is no evidence. What difference does it make? The man is plotting the overthrow of my government. If he’s not guilty of this, he’s guilty of something else.
    Bassam: That’s not how it works! This is the 21st century, okay? The whole world is watching and you’re gonna get caught. And when people figure out that you knowingly killed this rock star of a rebel leader for a crime he didn’t commit, you’ll be staring at a full-blown revolution. They’ll hang you, they’ll hang your son. They’ll hang me... And not a country on the planet is gonna lift a finger to stop them.

--
On the IMDb

Σ Not so believable at the end of a day.

The Empty Chair

The Honourable Woman 1×1

& Nessa: Who do you trust?.. How do you know?.. By how they appear... or what they say?.. What they do?.. How?

& Nessa: We all have secrets. We all tell lies, just to keep them... from each other... and from ourselves. But sometimes... rarely... something can happen that leaves you no choice... but to reveal it. To let the world see who you really are. Your secret self..... But mostly, we tell lies. We hide our secrets from each other, from ourselves. And the easiest way to do this is not to even know what you are. So when you think about it like that... it’s a wonder we trust anyone at all.

& Nessa: If it’s the price... for a nation.

& Shlomo: And you always got to be fair, right?
    Ephra: It’s how we survive, Shlomo.
    Shlomo: Is that why that Palestinian bastard, Samir Meshal, has been invited?
    Ephra: Everyone who’s put in a tender has been invited.
    Shlomo: Hasn’t turned up yet, I see. Well... Waiting to make some big fucking entrance on some big fucking camel just to prove he’s such a big fucking Arab, huh? I tell you, he wins that contract and I get my hands on his neck... fuck the Six-Day War, it’ll be over in seconds.

& Nessa: So, these aliens decide to invade Earth and to show they mean business what they do is first they destroy London then New York and then they land, right on the Green Line between Israel and the West Bank. And they decide to call a meeting between the Palestinian Authority and the Israeli Government. And their message is simple. “Resistance is useless! Lay down your arms!” I can’t really tell you the detail of what happened next, but basically by the end of it your sympathy was with the aliens.

& Nessa: Yes, it’s true. His company name, my family name, was stamped on the side of mortar shells and rifles and tanks... because that’s what my father offered Israel. Strong walls for a fledgling nation. And that’s what cost him his life, here in this room... 29 years ago.

---

& Nessa: .... But when Ephra and I took over this company... we decided on a fundamental change. In our view, amongst the greatest threats to Israel is Palestinian poverty. Terror thrives in poverty, it dies in wealth. And so we decided that instead of mines, we would lay cables. Millions of miles of cables, for telephones, for the internet, millions of miles of communication. Because we believe that the strongest wall we can help Israel to maintain, is the one through which equality of opportunity can pass.
Ω Phew. Such an agenda here.

& Shlomo: Nessa, my daughter, you have enemies enough already.
    Nessa: It’s the Middle East, Shlomo. Enemies is what you make.

& — Actually, what are you? Oh, a son of a... Lord?
    Hugh: Baronet.
    — Baronet. From Ireland. Now there’s a conflict.
    Hugh: Maybe that’s why they gave me the Middle East.
    — It’s a dangerous kind of spy, Sir Hugh, who even lies to himself.

& Hugh: I only lied because I didn’t want to hurt you.
    Angie: Hugh, most people get fucked by their job, not for it.

& Hugh: How?
    — Hung himself from a flagpole wrapped in his national flag.
    Hugh: How very patriotic.

& Hugh: Knight to B6.
    Judah: Interesting.

& Hugh: I’m about to be retired.
    Judah: Oh? Hmm.
    Hugh: So this will probably be my last case. And like every good spy, when I leave a case... I like to leave it... empty.

& Nessa: I don’t pretend to have an all-encompassing solution, clearly we don’t, but with what we’re trying to do here, at least we’re no longer part of the problem.

--
On the IMDb

Дмитрий Быков — Икс (2/2)

Начало

&  – ...и объединенные идеей народы сложат свои вековые умения в один котел, в котором родится новое общество! – Петр закончил речь возле площадки, где несколько черноусых красавцев в папахах гарцевали в пыли на тонконогих жеребцах. Начал он ее еще возле узбекских ковров, и она была столь же бесмысленна, как эти ковры. Когда-то, в древности, их узоры имели смысл и могли сообщить, наставить, но теперь смысл утрачен, осталось украшательство... Кто где видал, чтобы что-то рождалось в котле? Только что плесень у дурной хозяйки.

&  – Ну, каково? – прошептал Петр. – Русский крепостной подковал блоху, а советский мастер одел таракана!
     Мастер по одеванию тараканов мелко кланялся в углу. «Хороший костюм, – думал Шоу, – ткань добротная. Поистине, настоящее величие видно только под микроскопом».

&  Пустота прельстительна, каждый вдумает в нее, что хочет.

&  Героя надо убивать за дверями, в решающий момент отводя глаза, – вдруг понадобится.

&  Путевку в Кисловодск Шелестов взял единственно потому, что на четвертом томе застрял, казалось, безвылазно. Панкрат, надоевший ему до смерти, не шел в колхоз ни под каким видом. В тридцать третьем Шелестов поездил по колхозам, навидался. Это было хуже Гражданской – и той, какую он бегло видел, и той, какую написал. В Гражданскую все они были люди, продавали жизнь дорого. Теперь с ними делали что угодно, и ни одного очага сопротивления было не видать – Шелестов недоумевал почему, но потом понял. После Гражданской все уже воспринималось как расплата.

&  – Себя спросите: стараетесь вы помнить свои грехи? А может быть, есть уже и приборы... может быть, есть уже и машина, позволяющая воздействовать на ум, и в темное время попадает все, что вы делали по их заданию? Но когда их поставили перед очевидным фактом, или применили силу, или перестали, может быть, кормить, – я считаю, что в таких случаях все методы оправданны, – они тут же и вспомнили, нет? Величайшее счастье человека, что он не все помнит, что не все время работает механизм восприятия. Если бы мы все воспринимали, нельзя было бы жить!

---

&  Шелестов часто вспоминал потом этот разговор. И когда все вокруг начали признаваться в том, чего быть не могло, – он думал о темном времени и допускал: чем черт не шутит. Днем пишет, а ночью взрывает. Господи, если бы мы помнили все, что делаем, – кто вынес бы?!

&  Дома тут были большей частью двухэтажные, а то и вовсе скромные халупы того неопределенного цвета, какой бывает у русских деревянных домов на восьмом десятке жизни, когда, бесконечно перекрашиваясь и уже не надеясь никого обрадовать своим видом, стоят они, храня отпечатки всех покрасок, и обретают наконец серебристо-серый с оттенком старческой розовости, словно вывернутые веки у нищего; таковы же бывают и русские лица, которым пришлось сменить с десяток выражений, от угодливого до грозного и обратно, и теперь, в умиротворенный прощальный день, проступило на них то единственное, которое и есть последняя подлинность. Трудно назвать эту основу здешнего характера, ошибочно принимаемую иными за покорность и даже кротость, а между тем это лишь бесконечная тоска существ, перепробовавших все и понявших, что переменить ничего невозможно. Ничего другого не будет, кроме как вот так; и если им повезло не самоуничтожиться под какой-нибудь очередной Ракитной, они сидят на старых лавках либо завалинках и провожают выцветшими глазами такого же светлоглазого прохожего, до которого, в сущности, им нет никакого дела.

&  Четвертый том «Порогов» и весь роман заканчивается огромным, неоправданно длинным пейзажным отступлением, которое в первый момент ошарашивает читателя: он так и не узнает, что случилось с Анфисой, как она выжила, уйдет ли к ней Панкрат, предав свою Варю, и что станется с колхозом, против которого умышляет бывший хорунжий. Вместо финала роман увенчивается описанием сухого луга и небольшого зеленоватого озерца, на берегу которого сохнет расщепленное грозой «дерево, которому не расти снова» – этой фразой заканчивается роман, получивший в 1941 году Сталинскую премию и переведенный на главные языки мира.
     О смысле этой финальной фразы написаны книги, чей совокупный объем давно превысил «Пороги». Кто-то видит в ней намек на «разделенное в себе царство», кто-то – на непреодолимый российский раскол, одним из проявлений которого стала Гражданская война. Отдельная литеатура, посвященная гипотезе о двойном или даже тройном авторстве главного советского текста тридцатых годов, интерпретирует финал как смутное авторское указание на собственную двойственность или расколотость коллектива. Сам смысл пейзажного отступления трактуют либо в духе «Отцов и детей», дескать, все примиряет природа, либо представляют дело как отказ Шелестова выбраться из собственного мировоззренческого тупика. Закончить роман правдиво он не мог, заканчивать казенно не хотел и вот все увел в поле, пруд и расщепленное дерево.
     Бесчисленные школьники писали диктанты на основе этих последних двух страниц великой эпопеи, бесчисленные мастера художественного слова зачитывали вслух со сцены это без пяти минут стихотворение в прозе, а литературоведы уподобляли природный эпилог военно любовного романа аналогичной шутке Толстого, тоже ведь закончившего «Войну и мир» десятками страниц рассуждений, не имеющими отношения к судьбе героев. Только Толстой увел все в Шопенгауэра, а наш красный гений – все в природу, которая умней Шопенгауэра. Советская власть вообще любила природу, потому что походила на нее.
     Сам Шелестов ничего не комментировал, отделываясь фразой «Там все написано». При этом, как писали все советские издания, он «лукаво посмеивался в усы», хотя публично он никогда не посмеивался и вообще усмешку его видеть было упаси Бог.

&  – Ну валяйте, – сказал Шелестов с неопределенной интонацией – то ли радушной, то ли равнодушной. Да велика ли, в общем, разница у русского человека. Не убил – скажи спасибо, а по доброте или сыт был, какая разница.

&  Был жаркий, счастливый май, полный надежд, не только карьерных и не только у Гарькавого. Казалось, кончился бред, начнется нормальная жизнь без всякого этого волюнтаризьма. Поначалу всегда так кажется, робкие домашние люди радуются, потом их, конечно, начинает смущать запах – но поздно, приехали, поприветствовали, посмеялись фильму «Тридцать три», теперь чего же ты хочешь?

&  Он чувствовал в последнее время неприятную тяжесть справа, жаловаться племяннику стеснялся, а лечиться не видел смысла. Серьезное лечить бессмысленно, а несерьезное пройдет само, говорил Чехов, шелестовский любимец.

&  А все ведь просто. Надо помогать, кому можно помочь, и поменьше болтать.

  ... Вся надежда была на третий мир.”

They Came Together

& Kyle: Okay. So we have our main characters.
    Joel: Not quite. There is another character that was just as important as the two of us... New York City.
    Karen: So New York City is like another character?
    Molly: Yeah.
    Kyle: So if there was a movie about your relationship, it would probably start with aerial shots of the Manhattan skyline.
    Joel: Exactly.

& Joel: I love you.
    Tiffany: Mmm, and I admire your spirit.
    Joel: .... Thanks.

& Kyle: You weren’t kidding. Your story really is like a corny movie.
    Molly: I know. The only difference is it’s not a movie. It’s our real life.

& Eggbert: Hi, Molly.
    Molly: Hi, Mr. Flaps.
    Eggbert: Oh, Please. My friends call me Eggbert.
    Molly: Then they must not be very good friends.
    Eggbert: No, that’s just my name. Eggbert. Or Eggman, for short. I know. It’s kind of a lame name, but what can you do?

& Eggbert: Listen, I am lookin’ over these numbers, and just goin’ off this data... You have breast cancer.
    Molly: What?!
    Eggbert: Corporately speaking.
    Molly: Oh. Oh.
    Eggbert: Your business has, at best, six months to live.

---

& Oliver: I think love is really abstract, you know? It’s like a summer breeze. You can’t see it, but you can feel it.
    Frank: Mr. Poet. Look at you, always with your head in the clouds.
    Oliver: Gloves make a poor present for a man with no hands.

& Joel: Hey, give me another one. And make it a double.
    Bartender: You look like you’ve had a bad day.
    Joel: Yeah. Tell me about it.
    Bartender: Well, you came in here looking like crap, and you haven’t said very much.
    Joel: You can say that again.
    Bartender: Well, you came in here looking like crap, and you haven’t said very much.
    Joel: Tell me about it.
    Bartender: Well, you came in here looking like crap, and you haven’t said very much.
    Joel: Yeah, you can say that again.
    Bartender: Well, you came in here looking like crap, and you haven’t said very much.
    Joel: Tell me about it.
    Bartender: Well, you came in here looking like crap, and you haven’t said very much.
    Joel: Yeah, you can say that again.
    Bartender: Well, you came in here looking like crap, and you haven’t said very much.
    Joel: Tell me about it.
    Bartender: Well, you came in here looking like crap, and you haven’t said very much.
    Joel: Yeah, you can say that again.
    Bartender: Well, you came in here looking like crap, and you haven’t said very much.
    Joel: Tell me about it.
    Bartender: Well, you came in here looking like...
    Kyle: Okay. We get the point. So what happened next?
    Joel: I was just devastated.

& Joel: Look, Bob. Here’s the real truth. About three years ago, I was attacked by a group of trick-or-treat-ers. About 30 of them. They pinned me down, and they said, “Dick or teat?” It was obviously a play on, you know, “Trick or treat?”
    Bob: Yeah.
    Joel: They made me choose between their dicks and their teats. It was awful.
    Bob: Joel, I know that. It was all over the news that year. But come on, man. You’ve gotta get over it, buddy.

& Molly: Look, are you the kind of person that I feel a strong connection to? Yes. Do I find you cute and funny? Yes. Could you be the guy that I could fall for and live with forever? Yes. But the point is, you’re a corporate robot. And so, it is with great pleasure that I say to you, go jump in a lake, meathead!

& Molly: I know this sounds crazy, but would you like to have a me of coffee with cup?
    Joel: What?
    Molly: Do you want a cup of me with koo-fie? Would you like to have a cup of moffie with kee? With me. A cup of coffee. With hoo.
    Joel: What the fuck are you saying?
    Molly: Do you want to have coffee with me?
    Joel: I think you’re asking me if I’d like to have a cup of coffee with you.
    Molly: Yes. Thank you. That’s what I’m trying to ask.
    Joel: Coffee sounds great.

& Molly: You think you’re the only person that’s ever been hurt? Do you think it was easy for me to watch Frank go Downward Dog on the yoga instructor while they were lying on my mat? My mat, Joel!
    Joel: I didn’t know.
    Molly: You don’t know anything! I can’t even do yoga any more. I only do Pilates.

& Joel: I’m sorry.
    Molly: You’re sorry? Thought you were Joel.
    Joel: Actually, Joel is my middle name.
    Molly: Sorry is your first name?
    Joel: Billy is my first name.
    Molly: Your name is Billy Joel?
    Joel: Hmm... I never really thought about that before, but yeah. I guess it is.

& Roger: I want to make a toast. To my beautiful white daughter, Molly.
    Pam: Hear, hear.
    Joel: Wait, what?!
    Roger: She is beautiful, isn’t she, Joel? Skin pure as the driven snow.
    Pam: Completely unmongrelized.
    Joel: Uh...
    Roger: My beautiful Aryan princess, Molly.
    Pam: To Molly.
    Molly: Thanks, Mama.
    Joel: What the fuck?
    Pam: Joel, have you ever thought about how white people should be proud of their heritage, just like other people are?
    Joel: No.
    Pam: Do you realize because of the race mixers white people are now the minority in this country?
    Roger: It’s a good point.
    Molly: Guys, let’s not bore Joel. Justin, how’s school?

& Joel: How could you not tell me that your parents were white supremacists?
    Molly: I didn’t think it was important, Joel.
    Joel: Not important? Are you kidding? “Oh, hi, Mom. It’s me, Joel. Guess what? I’m dating this great girl. Her name’s Molly. By the way, she’s a Nazi.”
    Molly: So they’re a little eccentric!

& Molly: Eggbert, I’m sorry. You’re a very nice man. But I would rather be alone and happy than with you and unhappy.

--
On the IMDb

The Incident

Modern Family 1×4

& DeDe: I knew I could count on you. Oh, my beautiful boy. I love you so much...
    Cameron: ’There’s a fish in nature that swims around with its babies in its mouth. That fish would look at Mitchell’s elationship with his mother and say, "that’s messed up."’

& Phil: Boy... Things with your mom got pretty intense down there, huh? All like East coast/West coast. You feelin’ me?.. ’Act like a parent, talk like a peer. I call it “peerenting.” I learned it from my own dad who used to walk into my room and say, "what’s up, sweathog?"’

---

& Claire: ’You know how growing up, we have that voice inside our head that tells us we’re not good enough? Well, mine was outside my head, driving me to school.’

& Gloria: I think we’ve had enough revenge in this family for one day.
    Mitchell: Oh, okay. Y-y-you see? Yeah, we’re all gonna move past this. And because of me, who— who’s not a mama’s boy, but is a caring person with wisdom and emotional insight. So make a note, bitches.
    Cameron: That’s not a good color on you.

--
+ quotes on the IMDb

Дмитрий Быков — Икс

  “— Приходите к шести, — сказала молодому прозаику Шелестову редакторша «Земли и фабрики» Лидия Муразова. ...

&  Будучи старым, он всегда чувствовал, где сила, и безошибочно брал ее сторону. Это и есть мудрость, а какую вы еще видали?

&  И всем стало нехорошо при виде этой некрасивой старости, потому что от такой не застрахован никто из нас: все мы будем ненавидеть молодых и по возможности им гадить, а молодые, если выживут, будут со скрежетом зубовным нас благодарить за хорошую школу.

&  Субтильный не выглядел больным – ни затравленного взгляда, ни навязчивых движений, настораживала, пожалуй, лишь рассеянная мечтательность, но кто же сейчас не мечтателен? Если смотреть по сторонам и все понимать, с ума сойдешь.

&  ... Даже то излучение, которое шло от нее сейчас, в десятую часть обычной силы, заставило Дехтерева содрогнуться от особенной тоски, которая, как заметил Чехов, всегда отзывается в нас при виде красавицы; и не потому мы грустим, что она не наша, а потому, что и она умрет, и вообще творить такую для таких – только силы тратить.

&  – Правда, дорогой товарищ, она ведь как земля, так? Из которой, собственно, и растут розы. Вот перед нами мы имеем землю, почву, разнообразный перегной. Навоз имеем – я ведь вижу писательским глазком, что тут у вас не без навозу. Торф, опилочки. А на всем на этом вырастает прекрасный, можно сказать, цветок, Пурпурное Сердце или Роза Люксембург. Вот так и мы, писатели. Мы те же агрономы. Мы берем, значит, грубую, земляную правду, еще и с говном, и выращиваем из нее жаром наших сердец прекрасную розу. Вот эта ваша роза – разве она пахнет правдой?.. Она пахнет жизнью, всей радостью, но и немного, конечно, говном. И это, может, в ней ценнейшее. Вот так бы я вам ответил бы.

&  – А вообще, – сказал вдруг комбриг, – я и правда думаю: без человека... без человека гораздо красота совершеннее. Вам виднее, вы – писатель. Но вот посмотрите: лес, небо. – Он указал прутиком на золотящийся запад. – И тут мы вот с вами. Я так понимаю, что человека надо убирать.

---

&  – Ну хорошо, ладно. По молодости... А вот сейчас живем все, как не было ничего. Значит, это что было? Это же не так было, что одни – такие, а другие – другие. Все были люди. Вот как я, как вы. И значит, не одни других уничтожали, а просто сами себя... так? Потому что поманило чем-то таким, чего не бывает, а потом оказалось – нет, изволь, приехали, все будет обратно так, как будет. Хорошо это? Нет, это нехорошо. И тогда сами себя... в окрошку. Чтобы не было. Вот это правильно, я считаю. Без человека земля имеет вид.

&  Странно, что теперь, в полной свободе распоряжаясь своими возможностями, не мог он выбрать единственный вариант – слишком их было много. Легко играть, как пастух на дудочке, ничего другого не умея, – а теперь, умея все, что ты выберешь единственное?

&  Игромания – проклятье неуверенных в своем праве быть!

&  – Каждому надо убить себя... Я напишу когда-нибудь про самоубийцу. Как бы мы все писали, боже мой, если бы убили себя... И как бы мы жили. Только тот стал человеком, кто написал себя заново, поверх вычеркнутого...

&  Он часто потом вспоминал эти слова, и особенно то, как Гердман взглянул на него. Ему и в голову не могло прийти, что Гердман смотрел не на него, а просто в окно. Не на эти же рожи смотреть серьезному человеку.

&  Лысенко теперь работал в Одессе, занимался яровизацией. Сама идея яровизации была великолепна – что зерно, посеянное при низких температурах, пережившее испытание холодом, закалялось, вызревало скорей и давало более обильные всходы. Это была библейская истина, удивительным образом открытая в стране, отказавшейся от Библии. «Впрочем, не от религии, – поправил он сам себя, – религия всегда одна, но в сотне обличий. Меняются названия, имена богов, суть же остается той же, и в этом смысле коммунизм ближе к христианству, чем что-либо другое. Он даже ближе к Христу, чем христианство. Стремиться к Царствию Божьему, к царству справедливости – разве не это основная цель христиан и советских людей? И пусть сейчас для Запада это выглядит дико – какая великая истина не начиналась как кощунство?»

&  – Это помидор! – воскликнула Катерина. – Наш колхозный помидор!
     «Господи, – подумал Шоу. – Я уж и забыл, что бывают вещи, красные от природы. Так истина приходит в облике парадокса: ты думаешь, что перед тобой парадокс, – а это таблица умножения».

&  Шоу посмотрел на свинью.
     – Но если ни поросят, ни котлет, да еще бросается, то зачем же она... такая? – недоумевая спросил он. Лаптев оторопел.
     – Да как же вы, товарищ писатель, не поймете?! Она ж вон какая! Как это зачем? Я вам так скажу: если свинья такая огромная, то и спрашивать не надо, зачем она.
     И теперь наконец начал проступать смысл. В словах председателя читалась та самая разгадка, ответ на вопрос, которым задавались многие западные умы, говоря о Советском Союзе.

Окончание

Giant

Halt and Catch Fire 1×7

& Cameron: Joe, that’s a live current!
    MacMillan: It’s only a few volts.
    Cameron: What are you doing?
    MacMillan: I’m turning me on.

& MacMillan: You stole my car.
    Cameron: I stole your keys. The car just turns on when I put them in.

& MacMillan: When we unveil the Contrail and it looks like this, people will be falling over themselves.
    Gordon: Wait, the what?
    MacMillan: The Contrail. We’re calling it the Contrail. I’m announcing it this week, so don’t tell anyone.
    Gordon: The Contrail?! You’re naming it after the exhaust that comes out of the back of a plane?
    MacMillan: It’s about soaring, leaving the competition in the dust, which is exactly what this design can accomplish.
    Gordon: No, Joe, contrail is the dust.

---

& Gordon: Look, if we continue to put form ahead of function, we’re gonna be the ones left behind with everyone laughing at us. I mean, why don’t you just call it... call it the “Cardiff Giant”?

& Cardiff: What the hell is wrong with you? Rule number one, you don’t risk your own money. You’ve been brainwashed, gone native. Ain’t nothing worse than a businessman who’s lost his compass.

& Cardiff: If that program is out of money, that is God saying, “Good night and God bless.”

& Hunt: You should be “Susan Fairchild” more often. She’s fun.

& Donna: Gordon, what are you doing?
    Gordon: I’m looking for the giant.

--
On the IMDb

Come Fly with Me

Modern Family 1×3

& Cameron: Mitchell is a snob.
    Mitchell: No, n-no, I’m— I’m discerning.
    Cameron: Official slogan for snobs.

& Cameron: When we first met, he wouldn’t even look at me because I was a hick from the farm in Missouri. And he’s a big city mouse.
    Mitchell: Who says “city mouse”?
    Cameron: Country mice.

---

& Phil: Jay and I are buds, for sure. But with kind of an invisible asterisk. Um, he’s not, uh— he’s not a talker... Or— or a hugger. Once, he ran over my foot with his car. To— to be fair, he had just given up smoking. But, basically, we’re buds.

& Gloria: Well, you can still talk to me about anything.
    Alex: Yeah, adults always say that, but they don’t mean it. When my mom says I can ask her anything, I really can’t. She just freaks out.
    Gloria: I won’t freak out. Shoot.
    Alex: Okay. How many men have you slept with?

& Cameron: Yeah, I’m sort of like Costco. I’m big, I’m not fancy, and I dare you to not like me.

--
On the IMDb

Just Let Go

Dexter 6×6

& Dexter: Most people believe we have free will... that we all choose our path. Sometimes the path is clear... sometimes not so much. Every twist, every turn... can challenge our sense of direction. But it’s the choices we make when we reach a fork in the road... that defines who we are.

& Dexter: ...to miss the heart. It’s probably the only reason he’s still alive.
    Louis: Guy’s a fucking rock star!
    Masuka: Hey, this is Miami fucking metro. We’re all fuckin’ rock stars.

& Quinn: Of course I’m gonna play the partner card. Why wouldn’t I play the partner card? Situations like this are exactly why the partner card... is in the fucking deck!
    Batista: I’m really not liking you right now.

& Debra: Are you out of your mind?! You fucked a person of interest?
    Quinn: Who fucks a person of non-interest?

---

& Quinn: Is that really what’s bothering you?
    Debra: What? What...? What the fuck else?
    Quinn: Maybe you’re jealous...
    Debra: Are you kidding? I could give a fuck who you fuck. Just don’t fuck with my investigation, you fuck!

& Dexter: You don’t know me.
    Sam: Yes, I do. I know about your darkness. I also see your light.
    Dexter: If there’s light in me, I don’t feel it.

& Sam: You need to forgive him.
    Dexter: I don’t know how.
    Sam: Just let it go... Can’t live with the hate in your heart. Eat you up inside.

& Quinn: Let’s get the party started!
    Debra: Oh, god. Please tell me you didn’t drive.
    Quinn: No, my lovely assistant did. Debra, chick from bar. Chick from bar, Debra. I’m sorry, Lieutenant Debra, her royal fucking majesty... Fifth Earl of Suffolk.

& Quinn: Damn, I just keep getting dumped.

& Dexter: Let go of the darkness... How is that even possible?

& Dexter: There’s no light in you. There’s no light in me.

--
+ quotes on the IMDb

Infestation

Under the Dome 2×2

& Big Jim Rennie: Just want you to know, I have no, uh... animosity towards you, Julia. I have, uh, nothing but... deep gratitude.
    Julia: That sounded dangerously close to a “thank you.”

& Junior: If you killed Angie, so help me, I will make you suffer!

& Julia: I thought the dome was supposed to protect us.
    Barbie: No, it’s up to us to protect each other.

& Sam: Never gets easier. Losing people.

---

& Barbie: Well, I got to say... I never expected to be the one thanking you for saving my life.
    Big Jim Rennie: Yeah, well... meet the new Big Jim.

& Rebecca: It’s not about one day. Heroes leave behind a good story, but a great leader leaves a legacy.
    Big Jim Rennie: You don’t really believe the dome chose me to lead, do you?
    Rebecca: I believe Chester’s Mill chose you. And they’re gonna need us. You, especially, today.
Ω Us??

& Rebecca: You’ve taken inventory of the wrong thing. We’re the problem, Jim. It’s us. There are too many people in here for our limited resources. We can’t all survive.
Ω Such a beatch, huh?
--
More quotes on the IMDb

Карин Слотер — Вслепую

Округ Грант — 1

  “Сара Линтон развалилась на стуле, бубня в телефонную трубку нежное «да, мамочка». ...

&  Напиваться – это для слабых, это выход для людей, которым не хватает сил справиться с собственной жизнью, крепко стоять на ногах. Пьянство – это побег.

&  Из всех способов суицида женщины чаще всего предпочитают резать запястья.

&  Хвастовство никогда никуда не приводит.

---

&  Иногда необходимо время. Любовь и время.

&  Даже в такой дыре, как эта улица, пленяла красота садящегося над Атлантой солнца. Джеффри подумал, что, если бы не восход и закат, люди этого района были бы совсем лишены мирских удовольствий.

  ... – Я не помню, куда положила вилки.”

Кровь отверженных (Округ Грант—2)

State of Emergency

Tyrant 1×2

& Emma: Who's that?
    Sammy: Abdul.
    Abdul: Salaam alaikum.
    Sammy: Uh, walla something.
    Abdul: Wa alaikum as-salaam.
    Sammy: Right. That thing.

& Bassam: It didn't feel like my place to get involved.
Amira: Your father is dead, your brother was nearly killed, your nephew's wife is being held hostage. What more needs to happen before you feel compelled to get involved?

& Bassam: I'm just here to pay respects to my father...
Amira: How dare you. You can't pay your respects to a man who you disrespected your whole life.

---

& Bassam: Have you offered them anything?
    Gen. Tariq: Yes. 20 minutes before I go in and kill them all.

& Gen. Tariq: Bassam... or should I call you Barry?

& Gen. Tariq: A month from now, one of them would have turned up at a bus stop or a train station wearing a bomb. Better their blood than ours.

& Jamal: Did you hear what she called me?.. "Mr. President."

& Jamal: What do you think I should say, Bassam?
    Bassam: Forget the speech.
    Jamal: And say what?
    Bassam: Hey, just tell them the truth.

--
On the IMDb

The Bicycle Thief

Modern Family 1×2

& Mitchell: We’re gonna be late.
    Cameron: It’s a toddler play class, not a flight to Cabo.
    Mitchell: We’re gonna be judged enough as the only gay parents there. I don’t want to be the late ones, too.

& Mitchell: Can you please just... change your shirt?
    Cameron: Fine. You know what? I’ll just go put on a pair of khakis, maybe a polo shirt, and everybody will think we’re a couple straight golfing buddies who just decided to have a kid together.

---

& Mitchell: I can’t believe I’m so nervous.
    Cameron: They’re gonna love us. Let’s just be ourselves.
    Mitchell: Or... a slightly toned-down version of ourselves.

& — You know, my husband and I just rented, uh, “Mamma Mia,” which I liked, but... I don’t know that Meryl Streep was the right choice. What did you think?
    Cameron: ..... Excuse me! Meryl Streep could play Batman and be the right choice. She’s perfection! Whether she’s divorcing Kramer, whether she’s wearing Prada. Don’t even get me started on “Sophie’s Choice.” I get emotional thinking about it.

--
+ quotes on the IMDb