II. Советский реквием
“Я стою у стены. ...
& Мне всего лишь хочется высказать некоторые мысли, которые я раньше не давал себе труда ясно сформулировать, хотя они смутно присутствовали в моем уме всю жизнь. Теперь, наконец, я могу это сделать, потому что других забот у меня нет.
& Я родился уже после того, как последняя битва за душу человечества была проиграна. Но я слышал ее эхо и видел ее прощальные зарницы. Я листал пыльные советские учебники, возвещавшие, что Советский Союз сделал человека свободным и позволил ему шагнуть в космос. Конечно, даже в детстве мне было понятно, что это вранье – но в нем присутствовала и правда, которую было так же трудно отделить от лжи, как раковые метастазы от здоровой плоти.
& Тот, кто долго листал старые журналы, знает, что у любой эпохи есть собственное будущее, подобие "future in the past" английской грамматики: люди прошлого как бы продлевают себя в бесконечность по прямой, проводя через свое время касательную к вечности.
Такое будущее никогда не наступает, потому что человечество уходит в завтра по сложной и малопонятной траектории, поворотов которой не может предсказать ни один социальный математик. Зато все сильны задним умом. {...}
Будущее советских шестидесятых было самым трогательным из всех национальных самообманов.
Люди из вчерашнего завтра, полноватые и старомодно стриженные, стоят в надувных скафандрах у своих пузатых ракет, а над ними в бледном зените скользит ослепительная стрелка стартующего звездолета – невозможно прекрасный Полдень человечества.
Рядом отсыревшие за четверть века закорючки букв – фантастические повести, такие же придурочные и чудесные, как рисунки, пронизанные непостижимой энергией, которая сочилась тогда из всех щелей. И, если разобраться, все об одном и том же – как мы поймем пространство и время, построим большую красную ракету и улетим отсюда к неведомой матери.
& Так что мы делали все это время? Куда летели в наркотическом сне, что строили в своем стахановском гулаге, о чем мечтали в смрадных клетушках, спрятанных за космической настенной росписью? Куда ушла романтическая сила, одушевлявшая наш двадцатый век?
Мне кажется, я знаю ответ.
Если долго смотреть телевизор во время какого-нибудь финансового кризиса, начинаешь видеть, что мир подобен трансформатору, превращающему страдание одного в ослепительную улыбку другого – они синхронны, как рекламные паузы на каналах "CNBC" и "Bloomberg" (из чего, кстати, дураку понятно, что это на самом деле один и тот же канал).
Если всем людям вместе суждено определенное количество счастья и горя, то чем хуже будет у вас на душе, тем беззаботнее будет чья-то радость, просто по той причине, что горе и счастье возникают лишь относительно друг друга.
Весь двадцатый век мы, русские дураки, были генератором, вырабатывавшим счастье западного мира. Мы производили его из своего горя. Мы были галерными рабами, которые, сидя в переполненном трюме, двигали мир в солнечное утро, умирая в темноте и вони. Чтобы сделать другую половину планеты полюсом счастья, нас превратили в полюс страдания.
... Быть может, какой-нибудь экономический Коперник со временем объяснит, как распил СССР на цветные металлы превратился в озолотивший американских домохозяек доткомовский бум, или увидит иные сближенья. Но некоторые из этих связей ясны даже мне.
Советская власть клялась освободить человека из рабства у золотого тельца – и сделала это. Только она освободила не русского человека, раздавленного гулагом и штрафбатом, – а западного, которого капитал был вынужден прикармливать весь двадцатый век, следя за тем, чтобы капиталистический рай был фотогеничнее советского чистилища.
& Меня втолкнут в крохотную клетушку с компьютерным терминалом. На экране будут два графика – "USD/EUR" и "EUR/USD" – такие же, как на форексе. По бокам от монитора будут лежать две банкноты, подаренные мне правительствами США и Объединенной Европы – сто долларов и сто евро. Мои деньги. Я сяду за терминал ("все садятся сами", сказал следователь), – а дальше начнется моя вечная мука.
Когда вверх пойдет доллар, я буду глядеть на "EUR/USD" и страшно кричать, видя, как падают в цене мои евро. А когда вверх пойдет евро, я будут глядеть на "USD/EUR" и страшно кричать, видя, как падают в цене мои доллары. Я буду глядеть то налево, то направо, и все время кричать. Когда я устану и замолчу, мне в уши ударит полный муки крик братьев по борьбе, играющих в вечный форекс в соседних клетках. А как только мое дыхание восстановится, я начну кричать снова.
... Следователь прав, аль-америки не будут мне мстить. Они просто примут меня в свое племя.”
Комментариев нет:
Отправить комментарий