& – Две тысячи долларов, – наконец произнес Золто. – Две тысячи долларов. Две тысячи долларов. Две тысячи долларов.
– Что ты все время это повторяешь? – спросил Утес.
– У меня ни разу даже возможности не было произнести это вслух. Две тысячи долларов...
– Ты потише.
– ДВЕ ТЫСЯЧИ ДОЛЛАРОВ!
& Они сыграли «Музыку, Которая Трясет». Они сыграли «Туман Над Капустой». Они сыграли «Стремянку В Облака». (И сотни людей в зале поклялись, что утром же пойдут и купят гитары.)
Они играли с сердцем и особенно с душой.
& «Иногда единственное, что ты можешь сделать для людей, – это поприсутствовать».
& Парапсихология не может объяснить то странное чувство, которое возникает, когда ты вдруг сталкиваешься лицом к лицу с самим собой (Хотя, честно говоря, люди переживают это чувство постоянно.).
& Я НЕ МОГУ ДАРИТЬ ЖИЗНЬ. Я МОГУ ТОЛЬКО... ПРЕДОСТАВЛЯТЬ ОТСРОЧКУ. НЕИЗМЕННОСТЬ. ТОЛЬКО ЛЮДИ СПОСОБНЫ ДАРИТЬ ЖИЗНЬ. А ОНИ ХОТЕЛИ ОСТАТЬСЯ ЛЮДЬМИ, ОНИ НЕ ЖЕЛАЛИ БЕССМЕРТИЯ.
& Аркканцлер на ходу полировал свой посох. Посох был хорошим, все шесть волшебных футов длиной. Впрочем, к волшебству аркканцлер прибегал редко. Он из личного опыта знал, что любое существо, с которым не удалось разделаться ударами шестифутовой дубовой палки, скорее всего окажется невосприимчивым и к магии тоже.
& – Она смотрит на нас, – прошептал Бадди.
– Невидимая девушка? – спросил Золто, оглянувшись на траву.
– Да.
– Ага, конечно, теперь я совершенно определенно ее не вижу.
& Крэш поднял гитару и попытался взять аккорд.
– Подумать только! – воскликнул Чудакулли.
– Аркканцлер?
– Звук точь-в-точь такой, как если бы кошка попыталась погадить с зашитой задницей.
Думминг был просто в ужасе.
– Аркканцлер, ты хочешь сказать, что когда-то заши...
– Конечно нет, но звук был бы именно таким. Уверен в этом.
& – Но мы же в подвале! – напомнил декан. – Это что, не имеет значения?
Смерть внимательно посмотрел на него.
– НЕТ.
& – Сержант?
– Да, Шнобби?
– Взять, к примеру, зубы...
– Какие зубы?
– Которые у тебя во рту.
– А, понял, и что с ними?
– А как они соединяются там, сзади?
Сержант Колон ничего не ответил, пока не исследовал полость рта языком.
– И-и-э... – начал было он, потом прервался, распутал язык и повторил: – Интересное наблюдение, Шнобби.
& Можно сказать вселенной: «Это нечестно». И услышать в ответ: «Правда? Что ж, извини».
& – Зачем быть Смертью, если постоянно приходится соблюдать какие-то идиотские правила?
& – Он... исчез. Скорее всего, я больше никогда его не увижу.
– ТЫ ПРИТВОРЯЕШЬСЯ. ТЫ ЖЕ САМА ЗНАЕШЬ, ЧТО УВИДИШЬ.
– Но...
– И ВСЕГДА ЭТО ЗНАЛА, ТЫ ПОМНИШЬ ВСЕ. КАК И Я. НО ТЫ – ЧЕЛОВЕК, И ТВОЯ ПАМЯТЬ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ПОДЧИНЯТЬСЯ ТЕБЕ – ДЛЯ ТВОЕГО ЖЕ БЛАГА. НО КОЕ-ЧТО ВСЕ ЖЕ ПРОСАЧИВАЕТСЯ. ЧЕРЕЗ СНЫ, ЧЕРЕЗ ПРЕДЧУВСТВИЯ, ВИДЕНИЯ. НЕКОТОРЫЕ ТЕНИ НАСТОЛЬКО ДЛИННЫ, ЧТО ПОЯВЛЯЮТСЯ РАНЬШЕ СВЕТА.
& – Ты только что нарушил много законов...
– ВОЗМОЖНО. ИНОГДА ОНИ НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ПОЖЕЛАНИЯ.
& – Что, малыш-Смерть, решил немного побунтовать? Но против чего?
Смерть задумался. Может, кто-то и мог так сразу ответить на этот вопрос... но только не он.
Поэтому Смерть решил вообще ничего не говорить.
Он направил лошадь туда, где ждали его человеческие жизни. Приятно сознавать, что ты нужен людям.
... Она здесь, чтобы быть.”
Интересные времена (Плоский мир—17)
Комментариев нет:
Отправить комментарий