& Глубокое заблуждение полагать, будто умный человек умен во всем. Он умен в материях, требующих ума, а в делах, касающихся сердца, бывает очень и очень глуп. Свою глупость Эраст Петрович признал, посыпал голову пеплом и твердо вознамерился исправиться.
Что такое, в сущности, «ум» и «глупость»? То же самое, что «взрослость» и «инфантильность».
& — У меня, Эраст Петрович, «бугатти» гоночный, пятнадцать лошадиных сил — не керосинка, на которой мы с вами когда-то трюхали, помните?
& — «Энержик» — это когда все время ревальвируешь. Самое главное качество для успеха. Без других качеств можно обойтись, без энержик — никак. У вас тут умных много, трудящих много, даже честные попадаются. Но сонные все, квелые. Придумал что-нибудь толковое и сидит себе на заднице, как медведь. Провернул хорошую сделку — и скорей отмечать. А надо быстро, быстро, санзарет. Человек-энержик, даже если не шибко антелижан, башковит, десять раз споткнется, одиннадцать раз вскочит и все равно умного, но квелого перегонит. У вас тут, я смотрю, все разговоры про революсьон, либерте-эгалите. А России не революсьон, России надо скипидару под хвост, чтоб бегала шустрей.
& — Кстати, звучит неплохо: Фандорин. На «Фантомас» похоже. Вот бы про кого фильму снять! Не читали? Настоящая литература, не Эмил Зола и не Лев Толстой. Сила!
& Версий возникало слишком много. Даже если идти от азов дедукции — двух главных побудительных мотивов, по которым один человек умерщвляет другого: «кому выгодно» и «ищите женщину». {…}
Первый закон расследования гласит: когда версий слишком много, их число нужно сократить, для начала устранив самые маловероятные.
& — Фусё, — сказал Газонов, лег на спину и зажмурил глаза. — Кура-сивая смерчь подозьдет. Сначара курасивая дзизнь.
& — Вся беда в том, что вы вообразили себя титаном. Но титаном быть необязательно! Титаны все время пыжатся и поэтому несчастны. Маленьким человеком быть лучше, поверьте мне. Видите, какая я маленькая? И вы станьте таким же. Мы созданы друг для друга. Вы это поймете. Не сейчас — потом.
& Люди жалостливы к сумасшедшим, думал Фандорин, и, наверное, это правильно. А между тем тип психического расстройства, именуемый маниакальностью, порождает самых опасных на свете преступников. Им свойственны стальная целеустремленность, абсолютное бесстрашие, виртуозная изобретательность. Наибольшую угрозу несут в себе маньяки с размахом. Те, кто одержим не мелким бесом похоти, а демоном миропреобразования. И если им не удается преобразовать мир в соответствии со своим идеалом, они готовы уничтожить всё живое. По счастью, пока никакому Герострату испепелить храм жизни не под силу, руки коротки. Но прогресс создает все более мощные средства разрушения. ...
& … Рассчитывал вызвать у Прекрасной Дамы горячую благодарность, которая затем перерастет в любовь. Благодарность-то Жорж вызвал, но ему было невдомек, что у женщин благодарность и любовь проходят по разным ведомствам.
& — Да, — важно отвечал Маса. — Я герой. Эраст Петрович сдержанно заметил:
— Очень возможно. Но решать, герой ты или нет, предоставь другим.
— Ошибаетесь, господин. Всякий мужчина сам решает, герой он или нет. Нужно сделать выбор и потом уже ему не изменять. Мужчина, который сначала решил быть героем, но потом раздумал, являет собой жалкое зрелище. А мужчина, который посередине жизни вдруг перешел из негероев в герои, рискует испортить себе карму.
— А попонятней?
— Мужчина-герой посвящает свою жизнь служению какой-нибудь идее. Чему или кому он при этом служит — неважно. У героя могут быть жена и дети, но лучше обойтись без этого. Печальна участь женщины, связавшей свою судьбу с героем. Еще жальче детей. Страшно расти, чувствуя, что отец всегда готов тобою пожертвовать ради своего служения. — Маса горько вздохнул. — Другое дело, если ты негерой. Такой мужчина выбирает семью и служит ей. Геройствовать ему нельзя. Это все равно что самурай предаст своего сюзерена ради того, чтобы покрасоваться перед публикой.
& — А... а в чем, по-твоему, мое служение? — осторожно спросил Фандорин.
Японец беспечно пожал плечами:
— Понятия не имею. Мне все равно. Достаточно, что у вас есть какая-то идея и вы ей служите. А моя идея — вы, и я служу вам. Всё очень просто и гармонично. Конечно, любить всей душой — очень большой риск. Но, если вам угодно знать мнение человека, хорошо разбирающегося в женщинах, такая, как Элиза-сан, подошла бы нам лучше всего.
— Нам?
& — Ты всерьез собрался меня женить? — спросил Фандорин, переходя на русский. — Но з-зачем?
— Сьтоб быри дзети, и я их учир. Сын, — уточнил Маса, подумав. — Девотьку я вряд ри смогу научить чему-то хоросему.
— И чему ты стал бы учить моего сына?
— Самому травному. Чему его не смозете научить вы, господзин.
— Интересно! Это чему же я не смогу научить своего сына?
— Быть сясторивым.
& — На свете счастья нет, но есть покой и воля, — вспомнил он заветную формулу, всегда ему очень нравившуюся.
Маса подумал-подумал, не согласился:
— Это ошибочное рассуждение, сделанное человеком, который боится быть счастливым, — вновь перешел он на свой родной язык. — Пожалуй, это единственное, чего вы боитесь, господин.
& Да разве важно, по какой именно прихоти судьбы на тебя обрушивается любовь? Она приходит, распахивает дверь. Твое привычное жилище вдруг озаряется нестерпимым светом. Ты по-иному смотришь на себя, на свою жизнь, и тебе не нравится то, что ты видишь. Можно прикинуться бывалым кавалером и превратить всё в галантное приключение; глядишь, сияние притухнет. Можно вытолкать непрошеную гостью за порог и повернуть ключ; через некоторое время жилище вновь погрузится в привычный мрак. Можно, переполошившись, выпрыгнуть в окно и бежать на край света. Я, собственно, попробовал сделать и то, и другое, и третье. А теперь нужно испытать еще одно средство — просто сделать шаг навстречу и не отводить глаз. Это требует мужества.
& — Так много?! Я не дала бы вам больше сорока пяти! Тема для Эраста Петровича была болезненная, но он хорошо подготовился.
— У человека бывает три возраста, и все они лишь относительно связаны с числом прожитых лет. Первый — возраст ума. Бывают старцы с интеллектуальным развитием десятилетнего ребенка, встречаются и юноши со зрелым рассудком. Чем старее человек умом, тем лучше. Второй возраст — духовный. Высшее достижение на этом пути — дожить до мудрости. Она может снизойти на человека лишь в старости, когда отступила суета, иссякли страсти. {...} Наконец, есть возраст физический. Здесь всё зависит от правильной эксплоатации тела. Человеческий организм — это такой аппарат, который поддается бесконечному усовершенствованию. Износ с лихвой восполняется приобретенными навыками. Уверяю вас, сейчас я владею телом много лучше, чем в молодости.
... В сущности, играет она или нет, не имело большого значения. Эраст Петрович был счастлив, безусловно счастлив. И будь что будет.”
& Зачем живет на свете, не знает человек.
Придумывает сам он игрушки для себя.
Добро и Зло придумал, Уродство, Красоту,
и этими цепями он сам себя сковал.
Но ведомо лишь Будде, что Зло, а что Добро;
красивое уродством становится легко.
А истинную ценность имеет лишь одно:
раз выбрав Пугь, не сбиться и не свернуть с него.
& Ах, разве это важно — случится что потом. Здесь и сейчас, любимый, с тобою вместе мы!
Нефритовые четки (Эраст Фандорин—12)
Черный Город (Эраст Фандорин—14)
! BTW, не пропустить: блог Бориса Акунина!
Комментариев нет:
Отправить комментарий