Смерть на брудершафт
Фильма Шестая
“Отслужив полтора года в контрразведке, Алексей Романов сделался если не другим человеком, то во всяком случае очень сильно изменился. ...
* Великие умы мыслят сходно.
* И все-таки, несмотря на злые мысли и неотступную настороженность, это было чудесно. Как будто исчезли война, смерть, измена, ложь. Таково мистическое свойство самого естественного из человеческих занятий.
* Все время одна и та же пошлая комедия, вяло думал Алеша. Один и тот же немудрящий набор приемов: подглядеть, подслушать, прикинуться, залезть в постель, залезть в душу. Пиф-паф, ой-ё-ёй, умирает зайчик мой...
* Время было страшное, военное. Менялось всё вокруг – люди, страна, мир, причем исключительно к худшему, ибо что доброго может воспоследовать от каждодневного кровопролития и тотального озверения?
* Алеша длинно выругался. Не столь давно он обнаружил, что матерная брань – отличное средство разрядить излишнее нервное напряжение, а нервозности в службе контрразведчика хватало.
* – Это курьер, Вася. Скорее всего, ни черта не знает. Просто несет донесение. Эх, его обыскать бы... Только как?
Романов припал к биноклю. Согнувшись в три погибели, подбежал Слива.
– Обшарить бы его, лапушку.
– Великие умы мыслят сходно. Но как?
* В августе шестнадцатого
– Нельзя нам нюниться. Это двадцатый век, Лешенька! Времена плаща и шпаги остались в прошлом! Хотя, уверен, и тогда не шибко миндальничали. Это нам Дюма со Стендалем всяких красивостей напридумывали. Во все эпохи сила на земле ломила силу, а жалость – это для небес. Так было и при мушкетерах, и при Бонапарте. Вся разница в нуликах.
– В каких нуликах?
– Которые сзади приписываются. При мушкетерах на кону были тысячи жизней, при Бонапарте десятки тысяч. А сейчас математика другая. Вот гляди. – Князь сложил ковшиком руку. – Здесь жизнь Васи Калинкина. Много весит?
Подпоручик с вызовом сказал:
– Очень много!
– Согласен. – Лавр так же сложил вторую ладонь. – А теперь кладем сюда, во первых, мильон убитых и раненых австрийцев. Потом четыреста тысяч пленных. И, наконец, самое главное. После поражений прошлого года Россию все со счетов списали – и союзники, и враги. А теперь наш флаг снова реет гордо! Мы поднялись, как феникс из пепла! Такой сокрушительной победы на этой войне – величайшей войне в мировой истории – ни у кого еще не было!
После каждого нового аргумента вторая рука опускалась ниже. В конце концов воображаемая чаша совсем перевесила маленькую жизнь девятнадцатилетнего прапорщика.
Смотрел Романов на эту наглядную демонстрацию, и вроде как становилось легче. Он даже позволил себе краешком глаза покоситься на славный орден, который зря никому не дают.
А все же в душе что-то треснуло. Похоже, навсегда.
... Обратно уже не склеится.”
Странный человек (Фильма Пятая)
Фильма Седьмая (будет (בהנ"ו))
Комментариев нет:
Отправить комментарий