* – Бог не изобретал бы секс, если б не хотел дать нам намек, что нас ждет, если мы будем вести добропорядочную жизнь.– Ты думаешь, небеса – это сплошной секс?
– А что же еще? – удивился преподобный. – Потому они и называются небесами.
* – Но есть же мирные средства улаживания разногласий!
– Мирные, возможно. Приносящие славу – нет, экономически выгодные – никогда.
* –Ты меня не застрелишь, – уверенно заявил Аргиль. – Это иррационально.
– А что такого хорошего в рационализме? – спросил пришелец, снимая пистолет с предохранителя. – Он просто делает тебя более предсказуемым.
* Иногда, чтобы докопаться до истины, надо отмести факты в сторону.
* Зачастую факты – враги Истины.
* Факты – враг правды. Это все знают.
* {...} Регги поставил на полку бутылку коньяка двухсотлетней выдержки (конечно, это был коньяк тринадцатилетней выдержки, который налили в бутылку, изготовленную 212 лет тому назад, но кто мог это определить) ...
* – Если мы не закуем тебя в металл, ты обещаешь, что не попытаешься сбежать?
– Слово джентльмена, – ответил я.
– Тащите наручники!
? Где мои 17 лет... Ахх, как классно читать такое в 17...
* – Можешь звать меня Зенобия.
? Какова вероятность того, что в двух подряд прочитанных книгах (разных авторов, на разную тему) окажется героиня по имени Зенобия?
Зенобия – первое из имен дочки главного героя "Zeitgeist"-а (Зенобия Боадиция Гипатия Макмиллен). Начинаю "Аванпост", а в нём – еще одна Зенобия, Королева Драконов. Впрочем, Резник тут же объясняет сей феномен:
* Меня это не удивило. На своем жизненном пути я встретил одиннадцать Королев Пиратов, восемь из которых звали Зенобия, и пришел к следующему выводу: если ты – молодая, фантастически сложенная женщина с неуемной страстью и всесокрушающим желанием покорить галактику, лучшего имени, чем Зенобия, тебе просто не сыскать.
* – Я порядочный человек. Но не святой.
* Однако (продолжал Маленький Майк), я никогда не верил в пользу голодания, поэтому брался за любую работу, которая позволяла оплатить счета и упрочить репутацию, пусть и не ту репутацию, которая должна быть у человека с таким несомненным талантом, как у меня.
* – Открытый покер? Никогда о таком не слышал.
– Правила очень простые. Все карты выкладываются картинками вверх, мы выбираем по пять карт. Потом каждый имеет право сбросить четыре и взять четыре других. Вот и все.
– Победителя не будет. Допустим, вы подберете себе стрит-масть, а я отвечу тем же.
– Вот что я вам скажу. Если карты будут одинаковые, победа остается за вами. Для выигрыша мои карты должны быть выше ваших.
– Повторите еще раз.
Я повторил.
– И никакого превосходства мастей, как в бридже? – не успокаивался он. – Тройка червей не старше тройки пик?
– Само собой, – ответил я. – И вот что еще. Я возьму карты первым, чтобы вы видели мой выбор, прежде чем сделать свой.
Он еще пять минут задавал вопросы, прежде чем мы подписали документ с предложенными мною условиями. Вот так я сорвал банк в Монте-Карло. {...}
О’Грейди разложил на столе пятьдесят две карты, картинками вверх. Я думал, он наберет стрит-масть или четырех тузов. Вместо этого он взял четыре десятки.
Потом повернулся к Сахаре дель Рио, которая нависла над его плечом.
– Выбери для меня пятую карту, дорогая.
– Но я не знаю правил игры, – запротестовала она.
– Это не имеет значения, – заверил ее О’Грейди. – Можешь брать любую.
Она пожала плечами, протянула руку и взяла двойку бубен.
– Спасибо, дорогая моя, – поблагодарил ее О’Грейди и посмотрел на Макса. – Твоя очередь.
Макс тут же схватил четырех тузов и короля.
– Посмотрим, чем ты сможешь их перебить, – задиристо ответил Макс.
– Перебью, – пообещал О’Грейди. – Время сбрасывать карты и брать новые, не так ли?
– Валяй.
О’Грейди сбросил три десятки и двойку, а к оставшейся десятке подобрал стрит-масть, начиная с короля.
– Твоя очередь, Макс.
Макс посмотрел на свои карты, потом на карты О’Грейди, опять на свои.
– Дерьмо! – проревел он.
– Вот видишь. Моя стрит-масть бьет твоих четырех тузов, а поскольку десяток нет, ты не можешь набрать стрит-масть с картинками. Самой старшей твоей картой будет девятка.
– А если бы я сразу начал со стрит-масти, а не с четырех тузов?
– Какая разница? Все равно выше девятки ты бы не поднялся.
– Минутку, – вмешался Адский Огонь ван Винкль. – Допустим, он взял бы четыре девятки. Ты не смог бы оставить четыре десятки, потому что при сбросе он бы мог взять четыре туза или собрать стрит масть. Что бы ты сделал?
– Сбросил бы три десятки и двойку и набрал бы королевскую стрит-масть, с тузом, – ответил О’Грейди. – Без десяток перебить ее ему бы не удалось.
* – Ты веришь в Бога? – в лоб спросил его Карма.
– Я верю в тридцать различных и одинаково выдающихся богов, – гордо ответил Аргиль. – В моем пантеоне их на тридцать шесть больше, чем у тебя.
– То есть ты язычник.
– То есть у тебя ограниченный кругозор.
* – Я не в беде, – стояла она на своем. – Оставь меня одну.
– Оставить тебя одну? Но я тебя люблю.
– А я тебя – нет! – отрезала она.
– Только потому, что плохо меня знаешь. После десяти или двенадцати лет, проведенных вместе, ты влюбишься в меня по уши.
* – Для того чтобы быть героем, не обязательно действовать на свой страх и риск или становиться солдатом удачи. Некоторым из нас лучше в рамках системы.
* – Ты – верный и порядочный человек, Никодемий, друг мой. Никто не требует, чтобы ты был еще и умным.
* Мы умоляли генерала изменить стратегию, но наземных войск у него не осталось и он отказывался как признать поражение, так и провозгласить победу и убраться с Пелопонна V к чертовой матери. Поэтому мы продолжали летать на бомбежку.
* Вы знаете (начал Эйнштейн), что первые чертежи Бог сделал из рук вон плохо.
Рассмотрим, к примеру, Вселенную, а мы можем рассмотреть только ее, потому что другой нет. Ей семнадцать миллиардов лет, плюс минус несколько месяцев, и при этом прошло четырнадцать миллиардов, прежде чем где-то зародилась жизнь.
И первые живые существа были не из тех, о ком хочется написать домой, какими можно гордиться. Одноклеточные, невидимые глазу, впрочем, это и хорошо, поскольку с микроскопом становилось ясно, что они страшны, как смертный грех.
* – Вселенная полна тайн. Странно, конечно, но большинство из них может быть раскрыто в постели с представителем противоположного пола.
– И нет ничего более противоположного, чем женщины.
* – Вы просто ничего не понимаете, – подал голос преподобный Билли Карма. – Бог изобрел все. Он просто использует людей и инопланетян как свои инструменты.
– Да? Тогда, может, ты скажешь мне, зачем он изобрел прыщи и чесотку?
– Нельзя оценить добро, не познав зла, вот нельзя и оценить хорошее здоровье, не узнав, что есть болезнь.
– А почему я должен это оценивать? – не унимался Макс. – Почему я не могу просто наслаждаться хорошим здоровьем? Или Бог – эгоистичная примадонна и требует, чтобы все денно и нощно возносили Ему хвалу?
* – Когда у меня появлялись лишние кредитки, я покупал МО новые блоки памяти и более мощные процессоры. Со временем усложнялись и вопросы.
– Например?
– Например, я – не млекопитающее и у моего народа три пола, но почему меня тянет к грудастым женщинам?
– Чертовски хороший вопрос. И что ответила МО?
– Что это универсальная константа и мне не стоит ломать над этим голову.
* Шли годы, я жаждал новых знаний, и наконец пришел день, когда я начал искать ответ на главный вопрос нашей жизни. {...}
– Ты готова? – спросил я.
– Роджер! – последовал ответ.
– Тогда слушай. – Я выдержал театральную паузу. – Почему?
Обычно на обдумывание ответа у МО уходило меньше секунды. Действительно сложные вопросы требовали порядка полминуты. На этот раз пауза затянулась на одиннадцать минут, после чего машина ответила:
– Почему нет?
Вот тогда я понял, что денег всей планеты не хватит для того, чтобы создать искусственный мозг, способный ответить на Главный вопрос.
{...}
По прошествии шестнадцати лет я почувствовал, что собрал достаточно денег, и вложил их все в развитие мозга МО. {...} Я активировал МО и вновь задал Вопрос:
– Почему?
На этот раз она гудела, урчала и мигала три дня и три ночи, рассматривая все возможные ответы, каждую альтернативу, все нюансы секрета нашего существования. И наконец наступил момент, к которому мы оба шли много лет: МО произнесла, а я услышал Главный ответ.
– Потому что.
* – Все это ерунда. Мы здесь только для того, чтобы наделать множество себе подобных и с чувством выполненного долга лечь в могилу.
* – Как можно наслаждаться сексом, если не чувствуешь, что пачкаешься?
* – Если бы мои откровения не шокировали тебя, они шокировали бы Бога.
– Бог все понимает, – ответил Билли Карма. – И по собственному опыту я знаю, что Он любит послушать пикантную историю ничуть не меньше, чем любой из нас.
– Неплохую ты проповедуешь религию, – хмыкнул Макс.
– Самую лучшую, – не стал спорить преподобный. – Я хочу сказать, только хорошая религия может привлечь грешников. На этом Бог и живет, за счет притока свежей крови.
– Никогда не смотрел на религию с этой позиции, – признал Бейкер.
– Мало кто смотрит, – ответил Билли Карма. – Иначе вы все рванули бы в проповедники.
* – Людей, которые предсказывают будущее, полным-полно в любой брокерской фирме или букмекерской конторе. И все они нищие.
* – Люблю я истории о смерти и резне! – воскликнул преподобный Билли Карма. – Они такие религиозные, если вы понимаете, о чем я.
* – Он говорит, что докажет это прямо сейчас, если ты поставишь пятьсот кредиток против его десяти.
Вот тут по лицу О’Грейди пробежала тень сомнения. {...}
– Как-нибудь в другой раз.
– Чертовски жаль, – вздохнул преподобный Билли Карма. – Люблю наблюдать, когда Добро и Зло сходятся в открытом бою.
– И кто из них был бы Добром? – спросил Макс.
– Естественно, победитель, – ответил Билли Карма. – Бог в таких делах не оставляет Злу ни единого шанса.
* – Всякий раз, прикасаясь к тебе, а такое будет случаться очень и очень часто, я буду обязательно задаваться вопросом к чему, собственно, я прикасаюсь.
– Если это приятно, а я уверена, что прикасаться ко мне приятно... чего об этом тревожиться?
– Человек всегда найдет, о чем тревожиться.
* – Похоже, тебя очень интересует генеалогия.
– Его больше интересует процесс порождения, – поправила его Золушка.
– Где Господь сказал, что человек не имеет права немного поразвлечься? – вопросил Билли Карма.
– Как насчет Книги Бытия? – полюбопытствовал Адский Огонь ван Винкль.
– Кроме нее!
– Разве этого мало? – не унимался ван Винкль. – Он выгнал Адаму и Еву из рая.
– Ну, на этот счет у меня есть своя версия, – уверенно заявил Билли Карма. – Знаешь, что на самом деле покусывала Ева?
* – Эй, преподобный, может, тебе следует быстренько переговорить с Господом и посоветовать Ему на время оставить женщин в покое и сосредоточиться на завершении войны?
– Не по Его части, – ответил Билли Карма. – Бог создал женщин. Войны – дело рук людей.
* – Знаете, лет двадцать пять, может, тридцать тому назад, я была очень красивой женщиной. Я понимаю, сейчас в это трудно поверить, но рано или поздно гравитация разбирается с каждым из нас.
* – По моему опыту, нет таких срочных дел, которые нельзя отложить на завтра.
* – Разве я похож на сумасшедшего?
– Хочешь получить честный ответ или дружеский?
– Я снимаю вопрос.
* – Если у вас есть какие-то претензии, я уверен, вы можете высказать их, не начиная войны. Нельзя оправдать цивилизации, убивающие представителей друг друга.
– Ерунда, – отмахнулся пришельский бюрократ. – Ты знаешь, сколько рабочих потеряют работу и сколько предприятий разорится, если мы остановим войну только потому, что некоторые пацифисты думают, будто мы можем уладить наши разногласия путем переговоров?
– Но есть же мирные средства улаживания разногласий!
– Мирные, возможно. Приносящие славу – нет, экономически выгодные – никогда.
– В смерти нет ничего славного.
– Ну почему мне достаются одни пацифисты? – пробормотал пришелец. – Я трачу свое время. Я не устраиваю истерик. Я заслуживаю лучшего.
Он вздохнул и нацелил пистолет в голову Аргиля.
– Ты меня не застрелишь, – уверенно заявил Аргиль. – Это иррационально.
– А что такого хорошего в рационализме? – спросил пришелец, снимая пистолет с предохранителя. – Он просто делает тебя более предсказуемым.
– Но я – ваша последняя надежда! – настаивал Аргиль. – Все остальные готовы сражаться. Только я хочу предложить альтернативу.
– Возблагодарим Господа за маленькие радости, – вздохнул пришелец. – На мгновение я уж испугался, что остальные ничем не отличаются от тебя.
Он выстрелил, и последняя надежда установить мир, более того, единственная, мертвым рухнул на пол.
* – Почему ты все это записываешь?
– Кто-то же должен, – ответил он.
– Но он лжет!
– Сегодня это ложь, – указал Бард, – но она станет правдой после публикации книги.
– Разве тебя не интересует, что действительно произошло?
– Меня интересует все, – ответил Бард. – Вы делитесь со мной вашими впечатлениями, а я их сортирую.
– Но ты там не был! – воскликнула Венера. – Как ты можешь отсортировать правду от лжи?
– Я оставлю то, что украшает историю, и выброшу остальное.
– Ты можешь это делать?
– История пишется победителями, – ответил Бард. – Вот почему она так хорошо читается, прямо-таки дышит благородством.
– Она не так хорошо читается, как Книга Добра, – вставил преподобный Билли Карма.
– Что есть Книга Добра, как не божественная версия истории? – спросил Бард.
Внезапно Билли Карма улыбнулся.
– Знаешь, я никогда не смотрел на нее под таким углом.
* {...} А когда над Генрихом V взошло солнце, он потянулся ко мне, пожал руку и объявил, что ему с детства промывали мозги, но уж оставшуюся жизнь он посвятит борьбе за свободу, равенство, капитализм и другие высшие ценности.
* – Ты хочешь рассказать или рассказывать мне?
– Рассказывай ты. Мне надо все записать.
– Но ты уже знаешь, что случилось. Ты здесь был. Почему не записал раньше?
– Ничего не случается, пока кто-то не скажет, что так было.
* – Работа летописца заключается в том, чтобы история казалась живой для тех, кто не присутствовал при описываемых событиях. При неправильном толковании она куда больше напоминает мертвую рыбу.
– Я думал, работа летописца – как можно точнее описывать происходящее, – вставил Ураган Смит.
– Самая великая летопись – Книга Добра, которую преподобный Билли Карма таскает в кармане, – ответил Бард. – Как ты думаешь, насколько она точна?
– Достаточно точна для того, чтобы узнать факты.
– Иногда, чтобы докопаться до истины, надо отмести факты в сторону.
– Я думал, что факты и истина – одно и то же, – удивился Бейкер.
Бард покачал головой.
– Если я что-то и почерпнул, выслушивая истории «Аванпоста», то лишь одно: зачастую факты – враги Истины.
Комментариев нет:
Отправить комментарий