Heroes 3x21

Into Asylum (2009)

* Danko: Why? Why does anybody want power?
   Sylar: To screw with people... or to simply screw people.

---

* Danko: I need a plan. And I don't wanna hear,"one of us, one of them."
   Noah: Then I won't say it. But it got the job done.The very same tactics that you used on all those counter-insurgency programs you ran from Havana to Kabul.
   Danko: I don't know what you're talking about.
   Noah: Well, if you did know what I was talking about, then you'd probably understand the value of co-opting the native population. Working the enemy. A little focused manipulation goes a long way.
   Danko: How could you work with these people? Trust them?
   Noah: Who said anything about trust? They're assets... weapons to be mobilized. Motivate them. Greed, revenge, love, hate... whatever it takes to make the collar.

* Angela Petrelli: For the dreams to come, ones that matter, sleep has to be natural, has to be earned.

* Angela Petrelli: I'm sorry, Peter. {...} I was just like you. My head in the clouds, full of hope. I was gonna be a teacher. And then my power manifested, and the dreams came. Visions of a bloody future of deceit and death... the apocalypse. And when I woke... I tried to warn everyone, but no one would listen. Why would they? Why should they? I was Cassandra screaming that the sky was falling, but when they looked up, there was no cloud in sight. And I did it with lies... and with manipulation... and betrayal. And it cost me everything... my friends, my husband, my boys. But Peter... it's the price I chose to pay to save the world.

* Nathan Petrelli: Some things are bigger... than one man.


--
Словарик:
Asylum — убежище, приют; богадельня
insurgency — мятеж; волнения, беспорядки
Greed — жадность; алчность
revenge — жажда мести
collar — хомут
deceit — обман; лживость; хитрость

На Imdb.

Непобедим

Посредством тренировок ты также сможешь свободно управлять своим телом, покоряя людей своими действиями, и при достаточной тренированности сможешь сломить волю многих силою своего духа. Когда ты достигнешь этого состояния, не будет ли это означать, что ты непобедим?


    Книга Земли
      Книга Пяти Колец

---

Туда:
彼の精神の力の多くの意志を破る

Обратно:
Перерыв воле власть его ум

Нил Стивенсон — Криптономикон

*  Просто устроенная машина способна производить бесконечно сложный результат.

*  Когда-то Рэнди балдел от программ, теперь нет. Людей интересных найти трудно.

*  Стоишь тут, на хер, как в лотке пинболла.

*  Самое трудное, как всегда, понять, на кой ляд это все нужно.

*  Лоуренс Притчард Уотерхауз не может иначе. Это императив, его, как приказы, не обсуждают.

---

*  Давайте отложим вопрос о существовании Бога до следующей книги и просто примем, что каким-то образом на этой планете возникли самовоспроизводящиеся организмы и тут же начали изничтожать друг друга, либо до отказа заполняя жизненное пространство своими грубыми копиями, либо более прямыми методами, о которых нет надобности распространяться. Большей части это не удалось, их генетическое наследие кануло в никуда; однако некоторые выжили и размножились. Примерно через три миллиарда лет этой местами занятной, местами нудной фуги жора и соития в Мердо, штат Дакота, ... родился сын Годфри Уотерхауз IV. Подобно всем живым существам на земле, Годфри был по рождению отъявленной сволочью, ибо в некоем узкотехническом смысле происходил посредством череды менее эволюционно продвинутых особей от той первой самовоспроизводящейся хреновины, которая, учитывая число и разнообразие ее потомков, может по праву считаться самой отъявленной сволочью с начала времен. Всё и вся, кто не был отъявленной сволочью, сгинули.

*  Механически все это осуществлялось предельно просто, ясно и логично. Раньше Лоуренс думал, что машина по меньшей мере так же сложна, как самая сложная исполняемая на ней фуга. Теперь он понял, что просто устроенная машина способна производить бесконечно сложный результат.

*  Лоуренс вылетел из колледжа в гостеприимные объятия ВМФ.
   Ему дали тест на проверку умственных способностей. Первая задача по математике была такой: порт Смит на 100 миль выше по течению, чем порт Джонс. Скорость течения – 5 миль в час. Скорость лодки – 10 миль в час. За какое время лодка доберется из порта Смита в порт Джонс? За какое время она проделает обратный путь?
   Лоуренс тут же понял, что задачка с подвохом. Нужно быть полным идиотом, чтобы предположить, будто течение увеличивает и уменьшает скорость лодки на 5 миль в час. Ясно, что 5 миль в час – всего лишь средняя скорость. Течение быстрее в середине реки, медленнее – у берегов; более сложные вариации следует ожидать на излучинах реки. По сути это вопрос гидродинамики, который решается с помощью хорошо известных дифференциальных уравнений. Лоуренс нырнул в задачку и быстро (или так ему казалось) исписал вычислениями десять листов. По ходу он осознал, что одна его посылка вместе с упрощенным уравнением Навье Стокса приводит к очень занятной семейке частных дифференциальных уравнений. Он не успел очухаться, как доказал теорему. Если это не подтверждает его умственный уровень, то что тогда подтверждает?

*  «Как долго ты хочешь хранить наши сообщения в тайне? – спросил Рэнди в последнем письме. – Пять лет? Десять лет? Двадцать пять лет?»
   Добравшись сегодня до гостиницы, он расшифровал и прочел ответ Ави. {...} «Я хочу, чтобы они оставались в тайне, пока люди способны творить зло.»

*  Примерно в это время Уотерхауз делает открытие относительно себя: ему лучше всего работается, когда не отвлекают посторонние мысли, то есть примерно день после семяизвержения.

*  Рэнди {...} стал аспирантом, аспиранты же существуют не для того, чтобы учиться. Они нужны, чтобы избавить профессуру от утомительных повинностей, вроде того, чтобы учить студентов и заниматься наукой.
   Через месяц Рэнди помог другому аспиранту справиться с простенькой компьютерной проблемой. Еще через месяц его остановил декан астрономического факультета и сказал: «А вы, оказывается, у нас компьютерный гений». В ту пору Рэнди был глуп и наивен. Он клюнул на лесть, хотя должен был похолодеть от ужаса.

*  Рэнди всю жизнь без всякой злобы говорил людям, что они несут бред. В программировании без этого далеко не уедешь. Никто не обижался.
   Приятели Чарлин точно обижались. И не на слова Рэнди, что они не правы, – нет, на само допущение, будто кто-то может быть прав или не прав. {...} Останься он в науке, эти люди с их разговорами казались бы ему значительными, однако там, откуда он пришел, никто давно не принимал их всерьез.
   – Сколько бедных лачуг мы снесем, чтобы проложить Информационную Супермагистраль? – вопросил Кивистик [пятидесятилетний профессор Йельского университета]. Эта мудрая мысль была встречена задумчивыми кивками. {...}
   Слова вырвались у Рэнди раньше, чем он успел усилием воли заткнуть себе рот.
   – Информационная Супермагистраль – просто метафора! Может, хватит? – сказал он.
   – Это мало что говорит, – ответил Кивистик. – Все – метафора. Слово «вилка» – метафора для этого предмета. – Он поднял вилку. – Весь дискурс состоит из метафор.
   – Это не повод использовать плохие метафоры, – сказал Рэнди.
   – Плохие? Плохие? Кто решает, что плохо? – спросил Кивистик, убийственно изобразив ошалелого первокурсника.
   Рэнди видел, что происходит. Кивистик выложил козырной туз: все относительно, есть просто различные точки зрения. Народ уже возобновил свои разговоры, считая, что конфликт исчерпан. И тут Рэнди заставил всех вздрогнуть.
   – Кто решает, что плохо? – сказал он. – Я.
   Даже доктор Г. Е. Б. Кивистик опешил. Он не понимал, шутит Рэнди или всерьез.
   – Простите?
   Рэнди не торопился отвечать. Он откинулся на стуле, потянулся, отхлебнул вина. Ему было хорошо.
   – Все просто. Я прочел вашу книгу. Видел вас по телевизору. Я собственноручно отпечатал ваш послужной список, когда готовил материалы для конференции. Соответственно, я знаю, что вы не вправе высказываться по вопросам техники.
   – А, – произнес Кивистик в притворном смущении. – Не знал, что это позволено лишь избранным.
   – По моему, ясно, – сказал Рэнди. – Если вы некомпетентны в определенном вопросе, то вашему мнению – грош цена. Когда я болею, я не прошу совета у слесаря, я иду к врачу. Если у меня вопросы про Интернет, я обращаюсь к специалистам. {...}

*  Пироги крошатся, если резать их слишком тонко.

*  Вот почему Рэнди не любит бизнес. Он хотел бы говорить всем все. Ему хочется дружбы.

*  – Ваше дело – программы?
   – Да, – отвечает Рэнди, словно оправдываясь, – но программы во всем проекте – единственно интересное. Остальное – клепать номерные знаки.
   – Клепать номерные знаки?
   – Наше с партнером выражение, – говорит Рэнди. – В любой работе есть творческая часть – разрабатывать новую технологию или что-нибудь в этом роде. Все остальное – девяносто девять процентов – заключение сделок, поиск инвестиций, деловые встречи, маркетинг и продажи. Мы называем это клепать номерные знаки.

*  Вообще в Англии шик во всем. Ничто не делается наполовину. Надо пройти милю, чтобы отыскать телефонную кабинку, зато уж выстроена она так, будто в недавнем прошлом немотивированный подрыв телефонных кабинок динамитом представлял собой реальную проблему для общества. А британский почтовый ящик, по всему, остановит немецкий танк. Ни у кого нет автомобиля, но уж если есть, так трехтонная махина ручной сборки. Идея, что можно штамповать машины на потоке, совершенно чужда здешнему сознанию: есть некий заведенный порядок, мистер Форд, которому надо следовать: ручная пайка радиаторов, выстругивание покрышек из цельного куска каучука и все прочее.

*  – Если ты настолько одержим властью, в какие сексуальные предпочтения это должно вылиться?
   – Надеюсь никогда не узнать. Наверное, я хотел бы подавлять женщину.
   – А вот и нет! Секс гораздо сложнее, Рэнди. Секс – это то, где вылезают наружу подавленные желания. Люди сильнее всего заводятся, когда обнажаются их самые глубинные тайны...
   – Черт! Кеплер – мазохист? {...}

*  – Моя дочь полагает, что вы и наш хозяин намерены в будущем проложить еще несколько кабелей.
   – В бизнесе редко что-то делают один раз. Это затрудняет бухгалтерию.

*  Что Уотерхаузу нравится в британцах: когда они ни черта не понимают в твоих словах, то хотя бы допускают, что дело в них самих.

*  – Вы забыли вторую часть моего приказа, сэр!
   – Сэр! Так точно, сэр. – Без толку отпираться. На самом деле офицеры даже любят, когда ты забываешь приказ: они чувствуют, что много умнее и толковее тебя. Ощущают свою нужность.

*  – Мы так привыкли работать с чистыми абстракциями, что нам странно выйти в реальный мир и что-то сделать на самом деле.

*  {...} Следующий раз Уотерхауз возвращается к действительности уже у герцога в кабинете. Видимо, по дороге происходит рутинный обмен любезностями, но такие вещи не обязательно пропускать через мозг.

*  Оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом нет текущих бочек с авиационным топливом, он закуривает. Война – это ад, сигареты чуть скрашивают существование.

*  – У вас сейчас другое время? – бодро спрашивает Гото, следуя (как предполагает Рэнди) тексту английского учебника. {...}
   – Нет, – говорит Рэнди. Как всякий программист, он отвечает на такие вопросы неудачно – коротко и правдиво. Разумеется, Гото на самом деле безразлично, какое у него время. Ави, будь он здесь, использовал бы вопрос по назначению – как начало ни к чему не обязывающей болтовни. До тридцати Рэнди страдал из-за своей неловкости, теперь ему плевать. Очень может быть, скоро он станет ею гордиться.

*  Сегментация, при всех своих неудобствах, хороша с точки зрения секретности.

*  Спорить с анонимным незнакомцем в Сети – гиблое дело; обычно рано или поздно выясняется, что это школьник, располагающий неограниченным свободным временем.

*  – Сержант Шафто? У вас есть свое мнение?
   – В этих делах с шифрами хрен разберешься.

*  Рэнди выглядит положительным и собранным: что значит костюм!
   Всем уши прожужжали, что компьютерщики не любят наряжаться. Ави выяснил, что хорошая одежда может быть очень комфортной – скажем, брюки от костюма куда удобнее джинсов. Кроме того, он достаточно терся среди компьютерщиков, чтобы понять: раздражает не столько костюм, сколько необходимость одеваться. То есть не просто напяливать брюки с пиджаком, но и выбирать их, вовремя отдавать в чистку, следить за модой – задача непосильная для людей, которые надевают костюм раз в пять лет.

*  У подразделения 2702 есть четкая и определенная задача. Взлом сейфов с немецких подводных лодок в нее не входит. Кстати, лазить на брошенные подводные лодки за сейфами и шифровками – тоже не их задача. {...} Желание Уотерхауза вскрыть сейф никак не связано с задачей подразделения 2702, его собственными обязанностями или даже стремлением скорей разгромить фашистов. Просто Лоуренс Притчард Уотерхауз не может иначе. Это императив, его, как приказы, не обсуждают.

*  Разочарование, которое он ... испытывает, никак не связано с содержимым сейфа. Это разочарование от того, что задача решена и он вернулся к базовому состоянию тоски и легкого раздражения, в котором живет, когда не взламывает замки или шифры.

*  – Гарвард Ли. Вы не получили мои электронные письма?
   – Я получил примерно двадцать электронных писем от неведомого лица, назвавшегося Гарвардом Ли.
   – Это был я! Не понимаю, почему вы зовете меня неведомым лицом?
   – Терпеть не могу электронную почту, – говорит Джон.
   Гарвард Ли некоторое время смотрит ему в глаза.
   – В каком смысле?
   – Идея хороша. Исполнение дурно. Люди не соблюдают элементарных предосторожностей. Когда приходит письмо якобы от Гарварда Ли, они думают, что оно и впрямь от Гарварда Ли. Однако это письмо – всего лишь последовательность намагниченных секторов на вращающемся диске. Кто угодно может его подделать.

*  Рэнди немного смущает одностороннее движение информации.

*  – Я могу написать лучшую из возможных криптографических программ, но грош ей цена без надежной системы верификации пользователя. Как компьютер узнает, что вы – это вы? Пароль легко угадать, украсть или подделать. Компьютер должен знать о вас что-то уникальное, как отпечаток пальца. Обычно ему предлагается взглянуть на какую-то часть вашего тела – например сосуды сетчатки вашего глаза, или услышать отчетливый звук вашего голоса и сравнить с данными, записанными в памяти. Такого рода технология зовется биометрией.

*  Кеплер поворачивается и скептически оглядывает Рэнди.
   – То ли я, ребята, чего-то про вас не знаю, – говорит он, – то ли вы решили прыгнуть значительно выше головы.
   Будь это первая бизнес-попытка Рэнди, он бы сейчас наложил в штаны. Будь это вторая попытка – немедленно уволился бы и завтра утром улетел в Калифорнию. Однако это уже третья и он кое-как сохраняет видимость спокойствия. Свет сзади, так что Кеплер, возможно, не очень хорошо видит его лицо. Рэнди выпивает глоток воды и, набрав в грудь воздуха, спрашивает:
   – Каковы перспективы наших отношений в свете сегодняшней встречи? {...}
   – ... Возможности огромные. С другой стороны, у нас серьезные конкуренты: австралийцы и сингапурцы. По силам ли нам конкурировать с ними, Рэнди?
   Вопрос прямой и простой, самого опасного свойства.
   – Мы бы не стали рисковать деньгами акционеров, если б считали иначе.
   – Предсказуемый ответ, – фыркает Кеплер. – Мы поговорим по-настоящему, Рэнди, или пригласим пиарщиков и обменяемся пресс-релизами?
   В своих прежних бизнес-попытках Рэнди бы на этом месте окочурился. Сейчас он говорит:
   – Я не готов обсуждать это.
   – Рано или поздно придется, – цедит Дантист. Зубы мудрости придется когда-нибудь удалить.
   – Естественно.
   – А пока подумайте вот о чем, – говорит Кеплер, поворачиваясь к двери. – Что мы можем предложить в плане телекоммуникационных услуг, чтобы обскакать австралийцев и сингапурцев? Потому что по ценам мы с ними конкурировать не можем.
   Это третья бизнес-попытка Рэнди, и он не выпаливает: избыточность.
   – Мы, разумеется, будем над этим работать, – говорит он.
   – Звучит, как отповедь. {...}

*  Всю следующую неделю Уотерхауз мотается на заседания в Бродвей-билдингс. Всякий раз, как должны прийти штатские (особенно – с аристократическим прононсом), перед началом заседания появляется Чаттан и жутко бодро велит Уотерхаузу молчать в тряпочку, если только не зададут математический вопрос. Уотерхауз не в претензии. Его это вполне устраивает, потому что оставляет время для более важных занятий. На последнем заседании в Бродвей-билдингс он доказал теорему.
   Примерно за три дня Уотерхауз вычисляет, что в самих заседаниях нет никакого смысла – обсуждения явно не могут ни во что вылиться. Он даже пытается доказать это с помощью формальной логики, но не силен в ней и знает слишком мало аксиом, чтобы достичь Q.E.D.

*  Оба чувствуют одно и то же: сегодня слишком много всего произошло, и единственный способ осмыслить события – не говорить о них. Мозг проделывает большую часть работы в то время, когда его хозяин думает о чем-то другом. Поэтому иногда нужно нарочно сочинять посторонние темы для разговора.

*  Люди, которые верят, что чего-то добились словами, говорят иначе, чем те, для кого разговоры – напрасная трата времени. Всем, что Шафто умеет – чинить машину, свежевать оленя, играть в регби, разговаривать с женщинами, убивать нипов, – он обязан людям второго типа. Для них чего-то добиваться словами – все равно что стучать отверткой по гвоздю. Иногда, когда такой человек слушает собственную речь, у него на лице проступает бессильное отчаяние. Люди первого типа – те, для кого речь орудие труда, уверенные и говорливые, – не обязательно умнее или даже образованнее. Шафто потребовалось определенное время, чтобы это понять.

*  Шафто доводит капитана до белого каления, трижды переспрашивая, точно ли тот понял приказы. Одна из причин, по которой Шафто так уважают рядовые – он умеет задавать подобные вопросы, формально не преступая воинского этикета.

*  – Проблема с честными людьми в том, что они ждут честности от всех остальных.

*  Притворство – вещь такая: его, как домики из папье маше, нужно постоянно укреплять, иначе оно рассыплется.

*  Рэнди практически не общался с военными, а сейчас видит, что легко может с ними ладить. Самое замечательное в вояках – их потребность непрерывно учить окружающих. Рэнди ничего не надо знать про подводный аппарат, но Дуг Шафто все равно прочтет ему курс молодого бойца. Наверное, на войне и впрямь полезно делиться практическим знанием.

*  Во время войны многое выбрасывают за борт – и не только то, что пакуют в бочки и ящики. Часто, например, от человека требуют добровольно отдать жизнь за других. Судьба может назначить тебе эту роль в любую минуту, без предупреждения. Ты идешь в бой, который тщательно спланировали бывалые офицеры морской пехоты, выпускники Аннаполиса. План прост, логичен, безотказен, основан на тонне разведданных. Через десять секунд после первого выстрела вокруг полный дурдом, люди мечутся как угорелые. План, казавшийся идеальным минуту назад, теперь представляется трогательно наивным, как запись в детском дневнике. Ребята гибнут. Иногда – потому что на них падает бомба, но, на удивление часто, потому что таков приказ.

*  – Енох, зачем вы… здесь?
   – Зачем мой дух воплотился на Земле вообще? Или, конкретно, почему я в шведском лесу, гляжу на обломки загадочного немецкого самолета, в то время как немецкий гомосексуалист рыдает над сгоревшими останками своего итальянского любовника?

------
++ Интересные вещи по ходу:

*  Некоторые виды пищи энергетически богаче других. Например, форель очень богата белками, однако так бедна жирами и углеводами, что, если питаться ею одной, можно умереть с голода.

*  В начале девяностых все верили, что технические гении Северной Калифорнии сольются в экстазе с творческими умами Калифорнии Южной, и родится нечто новое и блестящее. Вера эта основывалась на полном непонимании того, чем занимается Голливуд. На самом деле Голливуд – просто специализированный банк, консорциум крупных финансовых учреждений. Он нанимает творческую личность, обычно за бесценок, поручает ей создать продукт, а потом сбывает этот продукт по всему миру – в кино, на видео и как там еще можно – короче, на полную катушку. Цель – найти продукт, который будет приносить деньги долго после того, как творческой личности заплатят и скажут: вали, приятель. «Касабланка» собирает задницы на сиденья кинотеатров десятилетия после того, как Богарт получил гонорар и докурился до рака легких.

*  ...суть в том, что сзади у них большие штекерные панели, как на телефонном коммутаторе, и часть девушек заняты тем, что целый день вставляют штекеры в гнезда. Для этой работы требуются хорошее зрение, внимательность и рост.
   – Рост?
   – Вы заметите, что этим занимаются исключительно рослые девушки. Если немцы каким-то образом раздобудут данные обо всех работающих в Блетчли-парке и построят гистограммы их роста, они увидят нормальное колоколообразное распределение, характеризующее большинство служащих, с аномальным всплеском, вызванным тем, что для работы со штекерами набрали исключительно рослых девушек.
   – Ясно, – говорит Уотерхауз. – И кто-нибудь вроде Руди – доктора фон Хакльгебера – заметит аномалию и задумается.

*  Для Рэнди всегда было страшной проблемой пописать при посторонних, но недавно он отыскал чудодейственное средство: не воображать себя доминирующей особью, а просто уйти в свои мысли настолько, чтобы не замечать окружающих. Если ты не можешь отлить при чужих, значит, ты чересчур озабочен тем, как занять достойное место в жизни.

*  У него приятная внешность и обезоруживающая улыбка. С виду ему за сорок; впрочем, японцы старятся по совершенно иному алгоритму, так что кто его знает.

*  Шафто открывает глаза в тот самый миг, когда с открытого кузова срывают брезент, и видит над собой голубое итальянское небо, разорванное по краям ветками деревьев.
   – Бля! – говорит он.
   – Чего такое, сержант?
   – Я всегда так говорю, когда просыпаюсь, – отвечает Шафто.

*  В комнате несколько десятков живых тел, каждое – большой мешок с потрохами и жидкостями под таким напором, что проткни – брызнет на несколько метров. Каждое выстроено на арматуре из двухсот шести костей, соединенных исключительно ненадежными суставами, которые обычно скрипят, хрустят и щелкают. Вся конструкция обтянута мясом, раздута пульсирующими воздушными мешками, пронизана гордиевой канализацией, в которой булькают кислота и сжатый газ, насыщенные ферментами и растворителями. Их вырабатывают вонючие куски генетически запрограммированного мяса, расположенные по всей длине гибких шлангов. Куски пищи конвульсивно проталкиваются по склизкому лабиринту, разлагаясь на газ, жидкость и твердое вещество, которые надо регулярно выводить наружу, иначе человек отравится и умрет. Сферические, наполненные гелем емкости поворачиваются в слизистых шарнирах. Бесчисленные фаланги ресничек отбиваются от посторонних частиц, закукливая их в клей, чтобы потом выбросить. В каждом теле мышца гонит нескончаемый, циркулирующий поток сжатой жижи. И, несмотря на все это, пока султан говорит, тела не издают ни одного звука. Такое можно объяснить лишь властью мозга над телом и, в свою очередь, властью культурного воспитания над мозгом.

*  "Я кое-что прочел про то, как развивается мозг, и смирился со своим приколом. Получалось, что в определенном возрасте, где-то между двумя и пятью годами, мозг просто застывает. Та часть, которая отвечает за секс, формируется в это время, и дальше ты живешь с ней до конца жизни. Все голубые, с которыми я говорил, утверждают, что осознали себя голубыми, или по крайней мере отличными от других, задолго до того, как начали думать о сексе, и все они согласны, что гомосексуалиста не сделаешь натуралом, и наоборот.
   В этом возрасте часть мозга, отвечающая за секс, часто закорачивается на другие, никак не связанные отделы. Тогда-то и возникает ориентация на сексуальное подавление или подчинение, а у многих появляются очень специфические приколы – скажем, по поводу резины, перьев или обуви. Некоторые бедолаги западают на маленьких детей, и тогда пиши-пропало – их можно только кастрировать или запереть до конца жизни. Никакое лечение тут не поможет.


! Ну, не любопытное ли совпадение: только начал читать Криптономикон, как А. Лебедев высказался по теме:
Мне всегда было интересно — что если взять секретное сообщение, распечатать его на принтере, прикрепить бумажку с текстом на стену, сфотографироваться рядом с бумажкой, фотографию поместить в экселовский файл, экселовский файл зазиповать, зип-архив открыть в виде текста, текст засунуть в фотошоп, полученную картинку инвертировать, результат сохранить в джипеге, а этот джипег передавать порциями по защищенному протоколу через какой-нибудь левый файлообменник — неужели и в этом случае ведущие мировые криптографы смогут расшифровать это секретное сообщение?

Окончание

Заповеди для мужчин

Заповеди для мужчин, которые хотят изучить мою Стратегию:

• Не допускай бесчестных мыслей.
• Путь — в упражнении.
• Познакомься с каждым искусством.
• Познай Пути всех профессий.
• Различай выигрыш и потерю в делах мирских.
• Развивай интуитивное понимание окружающего.
• Прозревай невидимое.
• Обращай внимание даже на заурядное.
• Не делай ничего бесполезного

    Книга Земли
      Книга Пяти Колец

---

Туда:
不正を回避する考え

Обратно:
Рассмотрен во избежание неверной

Flash of Genius

Проблеск гениальности (2008)

My name is Dr. Robert Kearns and I'd like to start by talking to you about ethics. I can't think of a job or a career where the understanding of ethics is more important than engineering. Who designed the artificial aortic heart valve? An engineer did that. And who designed the gas chambers at Auschwitz? An engineer did that, too. One man was responsible for helping save tens of thousands of lives, another man helped kill millions. Now, I don't know what any of you are gonna end up doing in your lives, but I can guarantee you that there will come a day where you have a decision to make, and it won't be as easy as deciding between a heart valve and a gas chamber. Everything we do in this classroom ultimately comes back to that notion. All right? ... Grades count, too.

* Bob Kearns: ... Well, I guess we could change the speed.
   Kid1: Yeah.
   Bob Kearns: Yeah, except it would be the wrong approach and it wouldn't work. What do I always say?
   Kid2: "Who farted?"
   Bob Kearns: Besides that.
   Kid1: Uh, look for the unobvious.

---

* Bob Kearns: Well, there's a difference between a good idea and a good product. I've had a lot of good ideas. Just nothing that's quite clicked, you know? It makes you wonder what it is makes a man successful. Brains? Talent? Of course, there's a lot of unsuccessful talents running around out there. Maybe this is the one. Maybe this'll get you where you want to be, you know? But I don't know. Maybe it's some other thing. Like luck, timing. Some intangible thing like that. It haunts me a little.

* lawyer: Bob, think it over. It's essential. Three, maybe $400,000, it's enough to change your whole life.
   Bob Kearns: I'm sure it would. It certainly seems like a lot. It doesn't matter. Look, I'm sure you men think this is a bunch of hogwash, but this is about more than money.
   I always thought I was put here on this earth for a purpose. I thought it was to be an engineer. Or maybe an inventor. But that's not it. And now I know what it is.

-- Словарик
intangible — нечто неосязаемое, неуловимое, смутное
haunt — преследовать, тревожить; терзать, не давать покоя (о мыслях и т. п.)
hogwash — пустая болтовня; лицемерная ерунда, вздор

+ Хороший фильм на тему "бодался телёнок с дубом".

Imdb: 6.9/10 (~2,000 голосов по состоянию на 29/3/9).

Компьютерщики | The IT Crowd 3x06

Calendar Geeks (2008)

* (звенит телефон)
   Джен: Техподдержка.
   Босс: Джен, привет. Хотел сказать тебе, что если этот календарь не соберёт миллион фунтов, ты мне лично ответишь.
   Джен: Что? Так нечестно!
   Босс: В наше тяжелое время получить рыцарское звание можно только через благотворительность.
   Джен: Как же так, мистер Рейнхолм, это не я придумала.
   Босс: Неважно. Идея вышла из твоего отдела, а раз ты глава отдела, ты и отвечаешь.
   Джен: О, мистер Рейнхолм-
   Босс: Не волнуйся, Джен. Больше секса, и деньги потекут рекой. Сплошной секс. На каждой странице. И побольше, побольше!

---

* Рой: ...плевать им на людей с косоглазием!
   Джен: Стой-стой, Рой. Знаешь что, может, пересмотрим немного тему проекта? Бабки-девчонок-седьмого-этажа... Так закручено. Вернёмся к теме "девчонки 7-го этажа".
   Рой: Ты же сказала, что это сексизм!
   Джен: О, пффф. Да наоборот, круто! Сексизм... Не смей нас так опекать!
   Рой: Нет, нет, погоди-
   Джен: Тебе же нравилось это. Ты хотел их снимать. Тебе ведь девчонок хотелось снимать намного больше, чем старух. Ты ведь понимаешь меня, да? А? А? А?
   Рой: А вдруг Кимберли это не понравится? Я же не хочу это разрушить! Кимберли — это лучшее, что у меня в жизни было. И при этом ее у меня пока не было.

* Мосс: Я вернулся!
   Рой: Что? Ты о чем?
   Мосс: Я вернулся из отпуска.
   Джен: Ты в отпуске был?
   Мосс: Да, я был в отпуске!
   Рой: Точно! Да-да-да.
   Мосс: Вы что — не знали?
   Рой: Нет-нет-нет, знали, и куда ты ездил?
   Мосс: Вы! Не знали, что я был в отпуске!
   Рой: Да знали, знали. Мы по тебе скучали.
   Мосс: Меня целую неделю не было!
   Джен: Неделю?!
   Рой: Вау!

* Мосс: То есть это календарь, который пропагандирует научные достижения?
   Рой: Именно! Воспринимайте это, как шанс разыграть все самые ваши любимые моменты из истории науки.
   Гик1: И по математике?
   Рой: Конечно!
   Гики: Йес!!
  (у Роя звенит мобилка)
   Рой: Ой, простите. Извините. Алло?
   Джен: Так, они все пришли?
   Рой: Да.
   Джен: Ты собрал всех своих прилично выглядящих друзей?
   Рой: Да.
   Джен: Так, ладно. Главное — помни: побольше секса. Это главное! Секс, секс, секс!
   Рой: Ясно.



- Оч. слабая серия. Вроде, и темы (календарь гиков, кризис, сексизм, фрики) актуальные, а получилось чортишто. Вот-те, бабушка, и конец сезона :-/

На Imdb.

Найти нужную частоту

Существует ритм во всей жизни воина, в его победах и поражениях, как в гармонии и диссонансе. Похожим образом есть ритм и в жизни торговца, в возвышении и крушении царств. Все вещи влекут за собой ритм взлета и падения. {...} С самого начала ты должен отличать соответствующий ритм от несоответствующего ритма, упражняя внутренний слух, чтобы среди больших и малых вещей, в наплывах быстрых и медленных волн найти нужную частоту, действуя, учитывая дистанцию и ритм окружения. Внутренний слух — главнейшая вещь в Стратегии. Особенно важно понимать ритм фона, иначе твоя Стратегия станет неуверенной.

  Расчет в Стратегии
    Книга Земли
      Книга Пяти Колец

---

Туда:
内耳

Обратно:
Внутреннее ухо

RocknRolla

Рок-н-рольщик (2008)

* People ask a question. What's a RocknRolla? And I tell them it's not about drums, drugs and hospital drips. Oh, no. There's more there than that, my friend. We all like a bit of the good life. Some, the money. Some, the drugs. Others the sex game, the glamour or the fame. But a RocknRolla, oh, he's different. Why? Because a real RocknRolla wants the fucking lot.
   My name's Archy, formerly known as Archibald.


* Uri Omovich: Tell me, what do you do for fun?
   Stella: ...
   Uri Omovich: Have I offended you in some way?
   Stella: As you said, I'm a professional, you're my employer. So as long as it stays that way, why would I be offended?
   Uri Omovich: You see, Victor? This is what I am talking about. This is what I like about this country. They understand hierarchy.

---

* Councillor: ... What does she mean by that?
   Archy: What would you like her to mean by that, Councillor?

* Mr. One Two: Put the bags in the car, walk away and keep smiling.
   — Sorry, is this a robbery?
   Mr. One Two: Yes, it is a robbery. Now, fuck off. Thank you.

* Archy: Slow down, Tinkerbell. You'll never sing the same if your teeth ain't your own.

* Lenny Cole: Something wrong with these immigrants. I don't trust them. I think we're being set up. I don't know how, but something is wrong. I can smell it with my sniffer. {...}

* Johnny Quid (real RocknRolla): You see that pack of Virginia killing sticks on the end of the piano?
   Pete: Yes.
   Johnny Quid: All you need to know about life is retained within those four walls. You will notice that one of your personalities is seduced by the illusions of grandeur. A gold packet of king size with a regal insignia. An attractive implication toward glamour and wealth. A subtle suggestion that cigarettes are indeed your royal and loyal friends. And that, Pete, is a lie. Your other personality is trying to draw your attention to the flip side of the discussion. Written in boring, bold, black and white, is the statement that these neat little soldiers of death, are, in fact, trying to kill you. And that, Pete, is the truth.
   Oh, beauty is a beguiling call to death and I'm addicted to the sweet pitch of its siren. That that starts sweet ends bitter. And that which starts bitter ends sweet. That is why you and I love the drugs...

* Handsome Bob: Who the fuck is Sidney Shaw?
   Mr. One Two: No, Sidney Shaw is a pseudonym, you idiot. They never use their real name.
   Mumbles: Where did he learn a word like pseudonym?

* Johnny Quid: Don't worry, he can't defend himself, he's got no head.

* Archy: There is no spring without a winter. No life without death. And the demise of Lenny has blown a new season into the lungs of young Johnny.

* Johnny Quid: Now I'm gonna be a real RocknRolla.
++ Ждём-с.

-- Словарик
drip — ~ укол
offend — обижать, оскорблять
retained — удерживать; сдерживать; поддерживать | помнить, хранить в памяти
grandeur — великолепие; пышность; грандиозность
regal — королевский, царский
insignia — знаки отличия, ордена
subtle — тонкий, нежный
suggestion — намёк, указание
beguile — обольщать, соблазнять; увлекать, очаровывать

+ Забавно: только обратил внимание на Hani Salaam (Pasha) из Body of Lies, как в следующем же фильме — снова он, только теперь Archy. Mark Strong, буду теперь обращать внимание.

+ Русский олигарх Омович ))

Imdb: 7.4/10 (~27,000 голосов по состоянию на 28/3/9).

Расчёт, Ритм

   Рассчитывай все. Расчет в Стратегии невозможно изучить без большого объема практики.
   Расчет темпа важен в танце и в духовой либо струнной музыке, поскольку свободный ритм появляется лишь при хорошем чувстве такта. {...} Всем искусствам и умениям присущ свой ритм. Существует также темп в Пустоте.

  Расчет в Стратегии
    Книга Земли
      Книга Пяти Колец

---

Туда:
すべての芸術とその固有のリズムのスキル

Обратно:
Ритм-специфические навыки в искусстве и все

Компьютерщики | The IT Crowd 3x05

Friendface (2008)

* Джен: У меня новый и-мейл, на старый больше не пишите.
   Рой: Ясно... (читает с бумажки) Дженни-Венни-собака-фрэндфэйс-ком? Ты что, зарегилась на этом сайте?!
   Джен: Да, а что? Отличный сайт. Только вчера зарегистрировалась, и уже 30 друзей.
   Мосс: Буэ. Даа, все регимся на фрэндфэйс! Прямо, как стадо баранов. Ну уж нет.
   Джен: Почему нет? Классный сайт! Можно общаться со старыми друзьями, флиртовать...
   Мосс: Знаешь, у меня есть дела поважнее флирта и трепотни с друзьями, спасибо.
   Джен: Ну, еще можно в онлайне играть в "Эрудита"...
   Рой: Да это просто новая фишка, чтобы протолкнуть рекламу, Джен. Смотри, потом пожалеешь.
   Джен: Там можно и девушку подцепить... Все девчонки с 7-го этажа уже там.
   Мосс: Готово!
   Джен: Мосс? Что?!
   Мосс: Я зарегился.
   Джен: Так быстро?!
   Мосс: Ты же сказала про "Эрудит". Уже играю.
   Рой: Готово!
   Джен: Что?!
   Рой: Зарегился.
   Джен: А как же реклама?
   Рой: Реклама на меня совсем не влияет, Джен. Я пропускаю ее мимо ушей. Значит, девчонки с 7-го? Кимберли там? О! Да ты посмотри — у них на главной странице такая клёвая игра: надо забросить банку с колой в гигантский рот. Гениально! Что ж я так пить-то хочу...


* Джен: О, а вы что тут делаете?
   Босс: Прочитал на фрэндфэйс, что ты на вечеринке выпускников. Вот, чем мне нравится этот сайт... всегда знаю, чем заняты мои подчиненные.

---

* Мосс: Вы представляете, моя мама зарегилась на фрэндфэйсе! Открыт новый канал общения с моей мамой.
   Джен: А это плохо?
   Мосс: Нет, не плохо. Просто она прописала у себя чувственное (sensual) настроение!
   Джен: Ууу.
   Рой: А ты просто откажись ее зафрендить.
   Мосс: Я что зверь? Как я могу отказать в дружбе собственной маме?
  (голос Мосса): "Сообщение для меня".
   Мосс: О! (печатает на клавиатуре) "Я сижу, ем яблоко, мама." Дала мне утром яблоко, и это теперь "событие дня".


* Джен: Рой, а у тебя есть ... привлекательные, успешные друзья?
   Рой: Не-а.
   Джен: Что, ни одного?
   Рой: Не-а.
   Джен: О, Господи. Может, тогда ты мне сможешь помочь?
   Рой: Ух ты, как лестно. Ты что, расстроена?
   Джен: Слегка. Можешь пойти со мной на встречу выпускников и притвориться моим мужем?
   Рой: Неужели ты думаешь, что я соглашусь на такое?
   Джен: Дам 50 фунтов.
   Рой: Когда идем?


* Джен: Так, ты помнишь, что делать?
   Мосс: Расхваливать тебя по полной.
   Джен: Как?
   Мосс: Перечислять несуществующие успехи.
   Джен: И?
   Мосс: Говорить, как мне повезло, что я тебя встретил. И хвастать прекрасной сексуальной жизнью.
   Джен: Ну, псоледнее необязательно. А то уж как-то чересчур получится.
   Мосс: Раз уж притворяться женатым, так женатым и сексуально активным. Не переживай, твои 10 фунтов я отработаю.
   Джен: 5 сейчас, 5 — после встречи.


* Мосс (продолжает выступление перед толпой одноклассников Джен): ... и вот так моя сексуальная жена стала первой рыжеволосой звездой на обложке "Ньюзвик".
   Толпа: Ничего себе! Ух ты!
   Подруга Джен: Я думала, что услышала уже все крутые истории про Джен, а вы рассказываете еще одну.
   Джен: Дааа. (стучит Мосса и злобно шепчет) И звучат они всё менее правдоподобно!
   Мосс: Ну что ж я могу сделать! Обожаю мою прекрасную труженицу! Хозяйка в гостиной, шеф-повар на кухне, проститутка в спальне. (получает удар от Джен) Оооу. Джен, а расскажи им о своей бионической руке.
   Джен: Дааа, можно и об этом. А можно... Можно поговорить о чем-то еще.
   Толпа: Верно! Мы уже достаточно послушали про Джен. Хотелось бы послушать про парня, покорившего ее сердце. А чем вы занимаетесь, Мосс?
   Мосс: Я профессиональный теннисист.
   Джен: Дааа, но он не очень любит об этом говорить.
   Мосс: Ну почему же.
   Толпа: И где же вы играете?
   Мосс: Где я только не играю.
   Толпа: Уимблдон?!
   Мосс: Там — не играю.
   Толпа: Ты посеянный игрок, Мосс?
   Мосс: Это немного личное, Терри. Но... Да, с семенем у нас всё в порядке. 2 детей — Зенит и Квазар.
   Джен: Обожаю, обожаю эту песню!


* Терри, муж подруги Джен: Дааа, всё-таки тяжелая штука — брак.
   Мосс: Ничего тяжелее не придумаешь. Знаешь, что единственное скрашивает жизнь?
   Терри: Что?
   Мосс: Регулярный, неограниченный секс с партнершей, которая еще необузданнее тебя. Такова Джен; с виду рыжеволосый ангел, но стоит закрыть дверь спальни... и это сам Питер Стрингфелоу.
   Терри: Как я тебе завидую... Делина теперь мне практически не даёт.
   Мосс: А я имею Джен раза по 4 в день. Как я уже говорил, с семенем у меня всё в порядке.

На Imdb.

Супер. Гипер. Дупер?

Тучи сгущаются, мрак нагнетается. Была депрессия с большой буквы "Д". Потом — 15-летняя Д. Теперь это уже "Угроза Гипер-Депрессии", huh? Трудно представить, какой заголовк будет следующим... Итак, "гипер-Д":

Во времена расцвета кейнсианства в 1950-60 годы большинство экономистов и законодателей верили в Phillips Curve, которая якобы представляет взаимосвязь между уровнем инфляции и уровнем безработицы. Идея заключалась в том, что Федеральный Резерв может лечить рецессию (спад в экономике) путем печатания денег, или же что ФР может лечить быстро растущую инфляцию путем повышения процентных ставок. Конечно, каждое из этих лекарств имеет свои побочные эффекты, однако смысл тут в том, что у ФР имеется возможность выбора — какую из двух отрав предпочесть.

Эта кейнсианская ортодоксия была вдребезги разбита в 1970-ых, когда США прошли через "стагфляцию" (stagflation), при которой одновременно наблюдаются как высокий уровень безработицы, так и высокая инфляция. До этого считалось, что такая ситуация невозможна, согласно популярным макроэкономическим моделям. Соответственно, у законодатели остались без четкого выбора. Если Федрезерв поднимет ставки, чтобы сдержать инфляцию, это еще сильнее ударит по экономике. Но если ФР срежет ставки (печатая при этом еще больше денег), проблема с инфляцией станет еще хуже. Вакуум, порожденный этим кризисом, как в теории, так и в политике, был заполнен Рейгановской Революцией и «экономикой предложения» (supply-side economics) — то есть, ориентированной на предложение экономикой.

---

Сейчас сложно сказать что-то наверняка, но прямо сейчас страна (Штаты) движется прямиком в период очень резких скачков цен и очень сильной рецессии. Я не удивлюсь, если к концу 2009 года общенациональные показатели безработицы и роста потребительских цен будут выражаться двузначными цифрами. ...

Запомним? И встретимся здесь спустя несколько месяцев и проверим?

Люди должны перестать беспокоиться "Когда же рынок достигнет дна? В этом месяце? В следующем?". Федеральное правительство уже произвело неисчеслимый ущерб американскому финансовому сектору, и ущерб этот продолжает расти. Подумайте о следующем: помимо совершенно непредсказуемой стратегии "одних мы вас национализируем, другим спишем с их счетов миллиарды плохих активов, а третьим — мы позволим разориться" в отношении крупнейших финансовых организаций, правительство также делает совершенно инфантильные вещи типа запрета игры на понижение. Никто не знает, какие правила на таком рынке будут дейстовать на следующей неделе. В данный момент только дурак станет подставлять собственный капитал под американскую финансовую систему...

Рыночные процентные ставки — это цена, и в таком виде они сообщают нам важную информацию о реальном, лежащем в основе всего, дефиците. Когда центробанки всего мира решают опустить процентную ставку практически до нуля, они парализуют способность мировой экономики исцелить саму себя после взрыва пузыря сверхпотребления недвижимости. Люди по всему миру должны бы прямо сейчас начать делать сбережения, правительства же делают всё, что в их власти, чтобы промотать последние остатки рынка капитала.

Я воздерживался предсказывать, что мы проходим сейчас в период Великой Депрессии № 2. В конце концов, традиционная статистика сегодня не настолько плоха, насколько была в 1930-х. Однако недавняя перебранка вокруг бонусов в AIG склонила меня к тому, что мы находимся в начале этого долгого пути. В частности, комментарий сенатора Charles Schumer – а также предложенный законопроект по их возврату – продемонстрировали, что в этой стране уже нет права собственности:

“Я и мои коллеги обращаемся к CEO AIG мистеру Liddy, чтобы он пошел и сказал своим служащим, которые ожидают получить бонусы, чтобы они добровольно от этих бонусов отказались и вернули их. Потому что, если они их не вернут сами, то мы планируем забрать их целиком с помощью налогов. Пусть он скажет этим своим служащим, что если они не вернут эти деньги назад сами, то мы примем новый закон, который позволит нам обложить [налогами] эти бонусы таким образом, что все эти деньги вернутся к своим законным владельцам, а именно — к налогоплательщикам. Так что, парни, которые получили эти бонусы, вы учтите: вам их не удастся удержать.”

{...}

Людям следовало бы понять, что правительство лишь ухудшает ситуацию. Иными словами, ему недостаточно будет сделать шаг назад и спросить само себя: "Хорошо, мы уже частично национализировали банковскую систему страны и довели дело до того, что политики теперь вмешиваются во все крупные бизнес-решения, включая в том числе и вопрос, каким образом менеджмент компаний должен ездить на бизнес-встречи. Каков же эффект?". Напротив. Нам нужно осознать, что по мере того, как положение будет (а оно таки будет) становиться всё хуже и хуже, администрация Обамы продолжит повышать ставки. "Что? Первый транш государственной помощи не помог? OK, давайте займем еще и потратим следующий триллион долларов; может, в этот раз выгорит".

Американскому народу следует готовиться к гипер-депрессии. Будущее по-прежнему не определено, и если парни в Вашингтоне вдруг обретут веру в свободный рынок, то, возможно, этих ужасных последствий можно будет избежать. Однако я (почему-то) не затаил дыхание.

(in toto)

Любимое оружие

У тебя не должно быть любимого оружия. Стать слишком близким с одним оружием — большая ошибка, чем недостаточное знание его. Не копируй других, действуй по ситуации. Плохо также для солдат и командиров испытывать к кому-то любовь или неприязнь.

  Преимущество оружия в стратегии
    Книга Земли
      Книга Пяти Колец

---

Туда:
お気に入りの武器をすべきではない

Обратно:
Любимое оружие не должно

Больной, проснитесь! Примите снотворное

Продолжаем читать закоренелых фаталистов: "Готовимся к 15-летней Депрессии". Оптимистичный заголовок. Итак:

Конгрессмен Ron Paul говорит, что мы на пути в 15-летнюю депрессию.

И он, возможно, прав. В старые добрые дни "паники" и "депрессии" заканчивались относительно быстро... По крайней мере, рост безработицы был краткосрочным. Правда, в те времена не было тщательно продуманной системы социальной помощи. Не было пособий по безработице. Не было талонов на питание или "независимых" кредитных карт. Люди должны были что-то делать.

Так что, как только начиналась депрессия, зарплаты быстро сокращались, а люди возвращались на работу. Они начинали зарабатывать меньше, но в целом экономика оживала, при этом цены на абсолютно всё снижались.

В те давние времена не было программ государственной помощи. Ошибки исправлялись достаточно быстро. Бизнесы разорялись. Люди "разрушались" и спивались до смерти.
Совсем не то, что в нынешние времена. Сейчас дела обстоят намного лучше. Если чей-то бизнес обанкротился, ничего страшного; они продолжают жить, как ни в чем не бывало. Если только они должны деньги правильным людям. Черт, они даже могут получить бонус.

---

{...}

На прошлой неделе к битве подключился Конгресс. Вместо того, чтобы дать каждому Тому, Дику и Гарри по большому бонусу, нижняя палата предложила обложить эти бонусы 90% налогом и заставить штаты забрать оставшиеся 10%.

По нашему мнению, вся эта штука — сплошное безумие. Размер бонусов не идет ни в какое сравнение с огромными суммами государственной помощи. Когда политики начинают забирать деньги у конкретных людей, наши симпатии оказываются на стороне тех, у кого забирают, а не тех, кто забирает. Кроме того, это внушает очень плохую мысль: что политики, а не свободный рынок, должны решать, кто что получит.

Знаете, следующим шагом будет то, что они начнут говорить нам, какой бизнес преуспел, а какой провалился. Секундочку... они уже это делают!

Вот почему Ron Paul считает, что мы вступаем в депрессию, которая продлится дольше, чем большинство браков. Когда рынкам позволяют работать, они зачастую ошибаются, особенно, когда правительство фиксирует ставки. Периоды роста сменяются кризисами... Подобно лесным пожарам эти эпизодические кризисы сжигают мертвый лес, позволяя на его месте вырасти новым деревьям.

Но когда правительство распределяет капитал и ресурсы, это практически всегда выглядит, как вялотекущая катастрофа от начала и до конца. Мертвый лес никогда не будет убран. Вместо этого его будут защищать... подпирать... поддерживать... заставляя новые ростки пробиваться из тени. Никакого особенного роста, другими словами.

Повторим: в истории прошедшего столетия было только 2 крупных депрессии. Обе начались с гигантского долга. И обе были встречены программами, за которые экономистам должно быть стыдно – государственная помощь, стимуляция, кредиты, поддержка, сети безопасности и крючки. В обоих случаях — в 30-е годы в США и в 90-е в Японии — депрессия всё продолжалась и продолжалась в течение многих лет. Вторая мировая позволила закончить первую — спустя 12 лет с момента ее начала. Вторая продолжается до сих пор — уже почти 20 лет после краха токийской биржи.

И вот мы на пороге третьей... И в этот раз федеральный резерв решил победить ее. Какова же его стратегия? Больше огня! Каково их секретное оружие? QE (quantitative easing) — это, по сути, денежная инфляция путем прямой покупки долгов правительством.

Сработает ли это? Преуспеют ли Geithner/Bernanke там, где другие провалились? Научатся ли в конце концов экономисты побеждать депрессию... и найти "креативный" путь, обойдясь без разрушений?

Э... Мы думаем, что знаем ответ. Пока что, давайте наслаждаться шоу...

Продолжаем спать. Или наслаждаться шоу, кому что больше по душе. Одно не исключает другого.

(in toto)

С мечами в обеих руках

   Ученики Пути Стратегии школы Ити должны всегда тренироваться с обоими мечами в обеих руках. Это истинно: жертвуя жизнью, ты обязан максимально использовать свой арсенал. Неправильно поступать иначе и умирать с необнаженным оружием.
   Если держишь меч двумя руками, сложно свободно направлять его направо и налево, так что мой метод -- держать по мечу в каждой руке.

  Ити Рю Ни То ("Одна школа -- два меча")
    Книга Земли
      Книга Пяти Колец

---

Туда:
自分たちの生活を犠牲に、その備蓄量を最大限に活用する必要があります

Обратно:
Пожертвовать своей жизнью, необходимо максимально использовать свой арсенал

House M.D. 1x14

Control (2005)

* Форман: ...а межпозвоночная грыжа?
   Кэмерон: Не знаю, Эрик... Тогда у нее была бы боль в другом месте.
   Форман: Даа, наверное.
   Кэмерон: Ты прав! К тому же, тромб смертельно опасен. Так, Роберт?
   Чейз: Да, так. {...}
   Кэмерон: Доктор Хауз, я думаю, не пра--
   Хауз: Замолчи!
   Кэмерон: Что?
   Хауз: Ты читаешь одно из этих пособий? "Добиться победы"... "50 способов победить в споре"... "Руководство при езде автостопом"... За 5 секунд ты добилась того, что они согласились с твоей точкой зрения. Эти приемы ведения переговоров здесь... не сработают.
   Кэмерон: Доктор Хауз, вы хотите сказать, что у нее нет тромба? Или что есть, но ей нужны антикоагулянты и ангиограмма, так?
   Хауз: Чейз, назначь ей антикоагулянты и ангиограмму. Если на ней ничего, сделай МРТ позвоночника. Если и там чисто, возьми биопсию.
   Кэмерон: Отличное предложение!
   Хауз: Меньше книг. Больше телевизора.

---

* Хауз: {...} Я хочу, чтобы Чейз боялся. И делал всё возможное, чтобы сохранить свою работу.
   Кэмерон: Доктор Хауз, будь вы на его месте, вы бы стали лучше работать, если--
   Хауз: Эй! Ты прекратишь грузить всех с этой книгой? Зачем ты это делаешь?
   Кэмерон: Я ничего не делаю.
   Хауз: Ты манипулируешь каждым.
   Кэмерон: Люди игнорируют меня. Потому что я — женщина. Потому что миловидна. Потому что неагрессивна. Мое мнение не должно отвергаться только потому, что я кому-то не нравлюсь.
   Хауз: Ты нравишься. Ты всем нравишься.
   Кэмерон: А вам?
   Хауз: .............
   Кэмерон: Я должна знать.
   Хауз: Нет.

* Кадди: Мне нужно, чтобы ты надел халат.
   Хауз: А мне нужно 2 суток бурного секса с женщиной до неприличия моложе тебя. Раза эдак в 2.
   Кадди: Надень халат!

* Хауз: Хватит увиливать! Я спрашиваю у вас: хотите вы жить или умереть?! Вы даже этого не сможете сказать.
   — Вы хотите, чтобы я заплакала?
   Хауз: Да! Я хочу, чтобы вы сказали, что жизнь для вас — ценность. Ведь я этого не знаю!

* — Почему вы боролись за меня? Вы многим рисковали... А ведь вы едва меня знаете.
   Хауз: Вы мой пациент. Не подведите меня.


* Хауз: Обожаю эту часть!
   Большой Босс (заходит в офис и выключает музыку)
   Хауз: Таак, он всё испортил.
   Босс: Просто хотел зайти и представиться. Я — Эдвард Воглер, новый председатель совета. Что в известной степени делает меня вашим начальником.
   Хауз: Я извиняюсь насчет халата; его зажевало в прачечной. {...} Подойдем к сути. Я вам не нравлюсь. Я уверен, что и вы мне не понравитесь. Тут ничего личного, мне никто не нравится. Но всё это не имеет никакого значения. У вас есть деньги, у меня — должность. {...} Раз уж мы повязаны, мы могли бы не замечать друг друга.
   Босс: Я подумал о ситуации с вашей должностью. Вы правы. Мне проще избавиться от члена совета, вроде Кадди и Уилсона, чем избавиться от врача. Как интересно, вы не находите?



+ Еще quotes с Imdb.

Точи свой инструмент сам

Как и воин, плотник сам точит свой инструмент. {...} Когда плотник приобретает достаточный навык и понимание соразмерности деталей, он может стать старшиной.

  Сравнение Пути Плотника с Путем Стратегии
    Книга Земли
      Книга Пяти Колец

---

Туда:
戦士は、大工として自分のツールを研ぐ

Обратно:
Воины, оттачивать свой инструмент, как плотник.

Heroes 3x20

И вот, они возвращаются...

Cold Snap (2009)

* — You want my advice?
   Angela: No.
   — Turn yourself in. Whatever it is you're doing, just stop. I mean, just because there's a road unfurling in front of you, doesn't mean you have to take it.

* Noah: She said she had a hell of a cold snap.

---

* Hiro: Don't worry, baby Matt Parkman! We will make you big again!
   Ando: How could Matt Parkman be a baby?
   Hiro: On the Next Generation it was a transporter accident. Baby Matt Parkman we will save you. If you understand, shake rattle once for yes, twice — for no.


* Hiro to Matt Parkman the baby: You've been very brave. You didn't cry even once. But if you want to cry, it's okay. If you feel like crying, you can. But when time starts again, you have to be brave.


* Peter: So, what do you wanna do now? [End of Episode 20]

--
Словарик:
Snap — 1. хватка, захват (зубами); укус. {...}
                7. резкое внезапное похолодание (часто cold snap)
unfurl — 1. 1) развёртывать (флаг) 2. раскрывать (веер, зонт)



? Как можно было не догадаться раньше (сразу), кто же такой, этот Rebel... Из всех, имеющих power, он один такой способный.
~ Как, кстати, перекликается с Eagle Eye, huh? (улыбка) Только там был искусственный интеллект, а здесь — человек с power.

+ Еще quotes с Imdb.

Харуки Мураками — Дэнс, Дэнс, Дэнс

Крыса-4
ダンス・ダンス・ダンス (Dansu dansu dansu)
Dance, Dance, Dance

*  Сам себя воспринимаю как некую неизбежность — и уживаюсь с нею совершенно естественно. Неизбежность эта настолько очевидна, что мне даже не важно, как меня видят другие. Что мне до того? Как им лучше меня воспринимать — их проблема, не моя.

*  На свете не бывает ошибочных мнений. Бывают мнения, которые не совпадают с нашими, вот и все. Таково мое мнение.

*  — Ни в коем случае не думаю о вас ничего странного. Можете не беспокоиться. Я не подонок какой-нибудь. Особой симпатии я обычно у людей не вызываю — но стараюсь не делать так, чтоб им было за что меня ненавидеть.

*  Сдохни всего один раз — и больше никогда ничего не потеряешь. В этом, надо признать, большое достоинство смерти.

*  Время умирало легко, и вечер наступил почти сразу. Прямо как в Луна-парке. Есть такой особенный способ убивать время.

*  С машиной ведь как? Однажды совпал с ней удачно — и какое-то время ваши отношения уже никак не меняются. А у людей не так. Люди, чтобы и дальше совпадать, все время подстраиваются друг под друга в мелочах, их чувства меняются постоянно. Вечно в них что-то движется или останавливается, растет или исчезает, спорит, обижается... В большинстве случаев мозгами это контролировать невозможно. Совсем не так, как с “субару”.

*  Завтра, решил тогда я. Оставь на завтра то, о чем не можешь думать сегодня...

*  Если стараешься что-то понять — что-нибудь поймешь обязательно.

*  У фантазий бюджета не бывает.

*  Вообще, посредственность — нечто вроде пятна на белой сорочке. Раз пристанет — всю жизнь не отмоешься.

*  Есть вещи, о которых вслух не говорят. Если их высказать, они не решат никаких проблем, но потеряют всякую силу. И никого не зацепят за душу.

*  Нужно обращаться с людьми так, чтобы потом не о чем было жалеть. Справедливо — и как можно искреннее.

*  — Как думаешь — время, вообще, движется?
   — К сожалению, еще как движется. Время проходит, вот в чем беда. Прошлое растет, а будущее сокращается. Все меньше шансов что-нибудь сделать — и все обиднее за то, чего не успел.

*  Всё когда-нибудь исчезает. Уходит в Ничто без единого звука. Ветер заносит любые знаки, которые мы пытаемся нарисовать на песке. И никто не в силах его остановить.

*  — На свете вообще мало людей, которые слушают. Все хотят говорить. Даже если особо не о чем.

*  — Не затыкай ушей — и то, что нужно, само подаст голос. Не зажмуривай глаз — то, что нужно, само покажется.

---

*  Открываю глаза. Соображаю, где я. И даже говорю вслух. “Где я?” — спрашиваю сам себя. Вопрос, лишенный всякого смысла. Задавай его, не задавай — ответ всегда известен заранее. Я — в своей собственной жизни. Вокруг — моя единственная реальность. Не то чтобы я желал их себе такими, но вот они — мои будни, мои заботы, мои обстоятельства.

*  На его лице было ясно написано: за какое дело бы он ни взялся, ничего хорошего не получится никогда. То был классический представитель племени неудачников. Как если бы его поквасили сутки-другие в бочке с чернилами, затем отпустили — и, как бедняга ни пытался потом отмыться, злая Карма ошибок, провалов и хронического невезения въелась в кожу голубовато-унылым оттенком и навеки осталась с ним. Этого типа явно стоило посадить под стекло и показывать школьникам на уроках естествознания. Под табличкой: “Человек, Безнадежный Во Всех Отношениях”.

*  Вернуться туда — значит встретиться с тенями Прошлого. При одной мысли об этом я впадаю в меланхолию. Четыре года я, как мог, разгонял вокруг себя эти холодные мрачные тени. Но стоит вернуться в отель — и псу под хвост полетит вся та жизнь, которую я выстроил заново за эти четыре года, начав с нуля.
   С другой стороны, не так уж и много я выстроил... Как ни смотри, почти все — бессмысленный мусор, хлам для уютного прозябания...
   И все-таки — я сделал все, что мог. Собрал этот хлам, подогнал половчее к реальности и к себе, слепил из своих куцых ценностей новое бытие... И что теперь — обратно в прежнюю жизнь без кола без двора? Распахнуть окно — и повыкидывать все к чертовой матери?
   Хотя, в конечном итоге — лишь так и сможет начаться что-нибудь новое. Уж это я понимаю. Лишь так, и никак иначе...

*  “Несколько слов о себе...”
   В школе, помню, частенько приходилось этим заниматься. Из года в год, когда набирался новый класс, все выстраивались в линейку, и каждый по очереди выходил вперед и рассказывал о себе, как умеет. Я никогда не мог этого делать как следует. И дело тут даже не в умении. Само занятие казалось полным бредом. Что я вообще могу знать о себе? Разве то, каким я себя представляю, — настоящий я? Если собственный голос, записанный на магнитофонную пленку, получается странным, чужим — что говорить о картинках, которые мое воображение рисует с меня, перекраивая, извращая мою натуру, как ему заблагорассудится?..

*  Когда требуешь чего-то от жизни (а кто из нас от нее не требует?) — жизнь автоматически запрашивает в ответ целую кучу дополнительной информации. Для построения расчета необходимо ввести больше данных. Иначе ответа не будет.
   ДАННЫХ НЕДОСТАТОЧНО. ОТВЕТ НЕВОЗМОЖЕН. НАЖМИТЕ КЛАВИШУ СБРОСА.

*  Я человек не странный.
   То есть, мне действительно так кажется.
   Конечно, до “среднестатистического человека” мне тоже далеко. Но я не странный, это точно. С какой стороны ни глянь — абсолютно нормальный человек. Очень простой и прямой. Как стрела. Сам себя воспринимаю как некую неизбежность — и уживаюсь с нею совершенно естественно. Неизбежность эта настолько очевидна, что мне даже не важно, как меня видят другие. Что мне до того? Как им лучше меня воспринимать — их проблема, не моя.
   Кому-то я кажусь глупее, чем на самом деле, кому-то — умнее. Мне же самому от этого — ни жарко, ни холодно. Ведь образец для сравнения — какой я на самом деле — тоже всего лишь фантазия, отблеск моего же представления о себе. В их глазах я действительно могу быть как полным тупицей, так и гением. Ну и что? Не вижу в том ничего ужасного. На свете не бывает ошибочных мнений. Бывают мнения, которые не совпадают с нашими, вот и все. Таково мое мнение.

*  ... Почему всё так? Почему я всегда остаюсь один? Почему всю жизнь в руках у меня остаются только обрывки чужих теней? Почему, черт возьми?! Не знаю... Нехватка данных. И как всегда — ответ невозможен.

*  Мне уже приходилось испытывать эту грусть. И я нисколько не сомневался, что переживу эту грусть без труда.
   Ведь я всегда ко всему привыкаю...

*  Вообще, чем рассуждать, повезло с работой или нет, лучше залезть в эту работу по самые уши — а там уже и разницу чувствовать перестанешь. Как с волнами в акустике. На каком-то пороге частот уже не различаешь, какой звук выше, какой ниже; а стоит зайти за этот порог — не то что высоту, сам звук разобрать невозможно...

*  Кошку звали Селедка. Жизнь она прожила, что и говорить, не очень счастливую. Никто ее не любил, да и сама никого особенно не любила. В глаза людям смотрела всегда с какой-то тревогой. Таким взглядом, будто хотела сказать: “ну вот, сейчас опять что-нибудь потеряю...” Вряд ли на свете найдется еще одна кошка с такими глазами. И вот — сдохла. Сдохни всего один раз — и больше никогда ничего не потеряешь. В этом, надо признать, большое достоинство смерти.

*  Все изменилось с началом осени. Работы вдруг резко прибавилось. {...} Заказчики {...} обращались со мной очень ласково, обещая в ближайшее время подкинуть чего-нибудь еще.
   Почему так вышло — догадаться несложно. Принимая заказы, я не привередничал, брал, что дают. Работу всегда выполнял чуть раньше назначенных сроков. Никогда ни на что не жаловался. Плюс — отличался хорошим почерком. Ну, и вообще аккуратничал в мелочах. Даже там, где мои коллеги обычно не утруждали себя, доводил все до филигранности. И когда мало платили, не скривил физиономии ни разу. {...} Чего уж удивляться, что репутация моя только росла.
   Очень похоже на разгребание снега лопатой.
   Снег все сыплет и сыплет — а я методично разгребаю его и раскидываю по обочинам.
   Ни жажды славы, ни желания как-то отличиться на трудовом фронте. Просто: снег падает — я разгребаю. Старательно и аккуратно.

*  Не раз я ловил себя на мысли, что перевожу свою жизнь на дерьмо. Но постепенно я пришел к выводу: ведь и бумага с чернилами тоже переводятся на дерьмо; и если вместе с ними переводится моя жизнь — стоит ли жаловаться на мировую несправедливость? Мы живем в Обществе Развитого Капитализма. Здесь перевод на дерьмо — высшая добродетель. Политики называют это “оптимизацией потребления”. Я называю это “переводом на дерьмо”. Мнения расходятся. Но при всей разнице мнений неизменно одно: вокруг нас — общество, в котором мы живем. Не нравится — проваливай в Судан или Бангладеш.
   Ни к Судану, ни к Бангладеш я особого интереса не испытывал.
   А потому молчал — и работал дальше.

*  Эта работа требует огромного напряжения, если хочешь выполнить ее на совесть; но если такого желания нет — можно сделать и спустя рукава. Между выполненным на совесть и сделанным спустя рукава разницы почти никакой. На первый взгляд и то, и другое кажется практически одинаковым. И только если внимательно приглядеться, замечаешь небольшие различия.

*  С нынешим фотографом я не раз работал и раньше. В каком-то смысле мы схожи. Оба — профессионалы. Такая схожесть встречается у санитаров в морге: все в стерильных перчатках, у каждого маска на пол-лица, на ногах — белые туфли без единого пятнышка... Вот и у нас так же. Работаем стерильно и оперативно. Ни о чем постороннем не болтаем, уважаем работу друг друга. Ни на секунду не забываем, что этой бодягой оба зарабатываем на жизнь. Впрочем, как раз это уже не важно. Просто если уж беремся что-то делать, то делаем хорошо. И в этом смысле мы — профи.

*  Перевод-На-Дерьмо — величайшее благо эпохи развитого капитализма. Япония покупает у Штатов реактивные истребители и запускает их в небеса, транжиря драгоценное топливо; благодаря этому, колесо мировой экономики совершает еще один цикл — и Развитой Капитализм развивается еще дальше в своем развитии. Если же все перестанут производить то, что нужно переводить на дерьмо, наступит Великий Хаос — и от мировой экономики останутся одни ошметки. Перевод-На-Дерьмо питает мировой порядок, мировой порядок активизирует экономику, экономика производит еще больше объектов для переведения на дерьмо... Ну, и так далее.

*  ... Манера речи, направленной на умолчание. Выражения лиц людей, говорящих неправду. Никакими доводами этого не обоснуешь. Просто чувствуешь: от тебя что-то скрывают. И все.

*  До самого вечера я убивал время, исследуя внутренности отеля. Обошел рестораны и бары, осмотрел бассейн, сауну, оздоровительный клуб, теннисные корты; заглянул в торговый центр, где купил пару книг. Послонялся по огромному фойе, забрел в зал игровых автоматов и несколько раз помучил “однорукого бандита”. Время умирало легко, и вечер наступил почти сразу. Прямо как в Луна-парке, даже подумал я. Есть такой особенный способ убивать время.

*  Что ни говори, а от убивания времени тоже можно устать до боли в суставах.

*  — Только, прошу вас, не подумайте обо мне странного... Я вообще впервые в жизни так поступаю. Нарушаю правила, то есть. Просто в этом случае уже нельзя иначе. Почему — я потом объясню.
   — Ни в коем случае не думаю о вас ничего странного. Можете не беспокоиться. Я не подонок какой-нибудь. Особой симпатии я обычно у людей не вызываю — но стараюсь не делать так, чтоб им было за что меня ненавидеть.

*  Ну, вы знаете, так часто бывает. Когда занимаешься чем-то очень привычным, или идешь по давно знакомым местам — не думаешь, что делаешь, действуешь автоматически.

*  Что бы со мной ни происходило — я никогда ни о чем не жалею долго.

*  Все — по скрупулезно продуманному плану. Развитой Капитализм Как Он Есть. Кто вкладывает самый большой капитал, тому достается самая полезная информация — и самая большая отдача от инвестиций. Вопрос, “чья в том вина”, не стоит вообще. Просто всё это уже внутри самой формулы капиталовложения. Вкладывая куда-либо деньги, мы ожидаем эффективной отдачи. И чем больше мы вкладываем — тем большей эффективности хотим. Но точно так же, как при покупке подержанного авто мы пинаем покрышки и придирчиво вслушиваемся в рычание двигателя — инвестор стомиллиардного капитала рвется до мелочей просчитать, эффективно ли он вкладывает свои денежки, а то и сам “лезет за баранку” и “пробует порулить”. Понятия честности в таком мире уже не существует. Слишком громадны инвестируемые суммы, чтобы всерьез задумываться о честности.

*  Это даже не коррупция. Это Система. Комплекс условий для эффективного вложения капитала.
   Разумеется, в той или иной степени все это существовало и раньше — бог знает с каких времен. Разница с прошлым — лишь в том, что теперь схема капиталовложения стала несравнимо замысловатей и круче. И все — благодаря появлению Большого Компьютера. Все события, явления и понятия, какие только возможно выискать на земле, собрали и ввели в единую схему. Разделили по категориям, обобщили — и вывели сублимат: Универсальное Понятие Капитала. Или, если выражаться совсем категорично — состоялся акт обожествления. Люди стали поклоняться динамизму Капитала. Молиться мифу о Капитале. Канонизировать любой клочок токийской недвижимости и все, что способен олицетворять сияющий новенький “порш”. Ибо никаких других мифов для них в этом мире уже не осталось.
   Вот он, Развитой Капитализм. Мы живем в нем — нравится это нам или нет. Критерии добра и зла тоже подразделяются на многочисленные категории. Добро теперь делится на модное добро и немодное добро. Зло — на модное зло и немодное зло. У модного добра также весьма широкий ассортимент: добро официальное — и добро на каждый день, добро в стиле “хип” — и добро в стиле “кул”, добро “в струю” — и добро для особых снобов. Наслаждаемся сочетаниями. Получаем отдельный кайф от комбинаций в духе “свитерок от Муссони с ботиночками от Поллини под брючками Труссарди”. Философия в таком мире чем дальше, тем больше напоминает теорию общего менеджмента. Ибо философия слишком неразрывно связана с динамикой эпохи.

*  Просить людей об одолжении, чтобы потом зависеть от них? Благодарю покорно.

*  — Что там в мире? Ничего новенького?
   Я закинул ногу на ногу и покачал головой.
   — Все как всегда. Отметить особо нечего. Пожалуй, сложнее немного стало, и все. Скорость выросла у вещей и событий... Но в целом то же самое. Принципиально нового — ничего.
   Человек Овца закивал головой.
   — Стало быть, новая война еще не началась?
   Я понятия не имел, какую из войн он считает последней, но на всякий случай опять покачал головой.
   — Нет, — сказал я. — Еще не началась.
   — Значит, скоро начнется! Ты уж поберегись. Не хочешь быть убитым — держи ухо востро. Война обязательно будет. Всегда. Не бывает, чтоб ее не было. Даже если кажется, что ее нет, она все равно есть. Люди в душе любят убивать друг друга. И убивают, пока хватает сил. Силы кончаются — они отдыхают немного. А потом опять продолжают убивать. Так устроено. Никому нельзя верить. И это никогда не изменится. И ничего тут не поделаешь. Не нравится — остается только убежать в другой мир.

*  Давно, бог знает как давно я ни с кем не говорил так откровенно. Медленно и осторожно, словно растапливая глыбу льда, я каплю за каплей выцеживал перед ним свою душу.

*  Если долго жить так, чтоб тебя не могли заметить, и правда становишься незаметным.

*  — Но что именно я должен делать?
   — Как мы уже сказали — мы сделаем, что умеем. Попробуем правильно тебя подключить, — сказал Человек-Овца. — Но одного этого будет мало. Дальше ты сам должен стараться изо всех сил. Будешь на одном месте сидеть да о смысле жизни думать — ничего не получится. Все пойдет псу под хвост. Это тебе понятно?
   — Да это как раз понятно, — сказал я. — Но, черт возьми, что конкретно я должен делать?
   — Но что именно я должен делать?
   — Танцуй. Пока звучит музыка — продолжай танцевать. Понимаешь, нет? Танцуй и не останавливайся. Зачем танцуешь — не рассуждай. Какой в этом смысл — не задумывайся. Смысла все равно нет и не было никогда. Задумаешься — остановятся ноги. А если хоть раз остановятся ноги — мы уже ничем не сможем тебе помочь. Все твои контакты с миром вокруг оборвутся. Навсегда оборвутся. Если это случится, ты сможешь жить только в здешнем мире. Постепенно тебя затянет сюда целиком. Поэтому никак нельзя, чтобы ноги остановились. Даже если все вокруг кажется дурацким и бессмысленным — не обращай внимания. За ритмом следи — и продолжай танцевать. {...} Выжми себя как лимон. И помни: бояться тут нечего. Твой главный соперник — усталость. Усталость — и паника от усталости. Это с каждым бывает. Станет казаться, что весь мир устроен неправильно. И ноги начнут останавливаться сами собой...
   А другого способа нет. Обязательно нужно танцевать. Мало того: танцевать очень здорово и никак иначе. Так, чтобы все на тебя смотрели. {...} Так что — танцуй. Пока играет музыка — танцуй.
   ПОКАИГРАЕТМУЗЫКАТАНЦУЙ...

*  В конце концов, хорошо выглядеть в чьих-то глазах — не главная цель моей жизни.

*  Других занятий мне в голову не приходило — и я решил опять побродить по улицам. Если умеешь бродить, частенько набредаешь на что-нибудь интересное. Открываешь что-то новое. В любом случае, лучше шевелиться, чем без дела сидеть. Всегда лучше что-нибудь пробовать. И да поможет мне Провидение.

*  — Я вообще не люблю, когда надо мной подшучивают. {...} Я тогда ужасно напрягаюсь.
   — Но я-то шучу не для того, чтобы ты напрягалась! Наоборот: я шучу для того, чтобы самого себя успокоить. Может, конечно, шутки у меня плоские и бессмысленные, но пойми — я ведь от чистого сердца стараюсь! Сколько раз бывало: пошучу с человеком — а ему вовсе не так весело, как я рассчитывал. Ну и ладно! Главное — что я не желаю никому зла. И с тобой шучу не чтобы тебя поддеть, а потому что это мне самому нужно...

*  — Наверно, со временем понимаешь, что по-настоящему хороших вещей на свете не так уж и много. Действительно хороших — раз-два и обчелся. Что ни возьми. Хороших книг, хороших фильмов, хороших концертов — буквально по пальцам пересчитать! И в рок-музыке так же. За час рока по радио выуживаешь одну-единственную стоящую мелодию. Все остальное — мусор, отходы массового производства. Раньше я об этом всерьез не думал. Что попало слушал и радовался. Молодой был, свободного времени хоть отбавляй...

*  — Некоторые называют это словом “эскапизм”. Но пусть называют как угодно, мне все равно. Моя жизнь — это моя жизнь, а твоя жизнь — твоя и больше ничья. Если ты четко знаешь, чего хочешь — живи как тебе нравится, и неважно, что там о тебе думают остальные. Да пускай их всех сожрут крокодилы!.. Вот так я думал, когда был такой, как ты. И теперь думаю точно так же. Может, я до сих пор из детства не выбрался? А может, просто был прав с самого начала? Одно из двух, а что именно — никак не пойму...

*  — Значит, ты не любишь свою работу?
   Я покачал головой.
   — Прямо беда. Никак не могу ее полюбить. Слишком бессмысленная. Ну, нашел я очередной ресторан с хорошей кухней. Написал о нем в модном журнале. Дескать, все идите сюда. И ешьте вот это. Но за каким чертом, спрашивается, я это делаю? Неужели люди не могут сами решить, что им есть? С какой стати я, посторонний человек, навязываю им, чем набивать их персональные желудки? Зачем тогда меню в ресторанах придумывают?.. И вот после рекламы в журнале этот ресторанчик становится жутко популярным. Народ туда уже просто валом валит — и очень скоро вся эта уникальная кухня, да и сервис заодно, сходят на дерьмо. Почти всегда. В восьми случаях из десяти, если не чаще. Потому что сам баланс спроса и предложения сходит на дерьмо. Мы же сами и превращаем его в дерьмо. Вытаскиваем на свет что-нибудь чистенькое — и наблюдаем, как его заляпывает грязью со всех сторон. И называем это Информацией. А потом перекапываем весь мир от конца до края, так, чтоб и места живого на земле не осталось — и называем это Оптимизацией Информации. Лично меня от всего этого уже тошнит. Да пускай хоть черта лысого оптимизируют — я-то здесь при чем?

*  — Машина у тебя что надо! Как называется?
   — “Субару”, — ответил я. — Старая подержанная “субару”. Наверно, ты — первая, кому пришло в голову ее похвалить...
   — Не знаю, но когда в ней едешь, она излучает какое-то... дружелюбие.
   — Это оттого, что я ее люблю, и она это чувствует.
   — И излучает дружелюбие?
   — Ответную любовь, — уточнил я.
   — Как это? — не поняла Юки.
   — Я и моя машина постоянно друг друга выручаем. И при этом — заполняем одно и то же пространство. Я люблю свою машину. Пространство наполняется моим чувством. Мое чувство передается ей. Мне становится хорошо. Ей тоже становится хорошо.
   — Разве механизму может быть хорошо?
   — Ну, конечно! Почему — сам не знаю. Но у механизмов тоже бывают свои настроения. Иногда им хорошо, а иногда — так, что хоть вообще с ними не связывайся. Логически я, пожалуй, это не объясню. Но по опыту знаю: это действительно так.
   — Так что же, ты ее любишь прямо как человека? — спросила Юки.
   Я покачал головой.
   — Нет. Любовь к машине — совсем по-другому. С машиной ведь как? Однажды совпал с ней удачно — и какое-то время ваши отношения уже никак не меняются. А у людей не так. Люди, чтобы и дальше совпадать, все время подстраиваются друг под друга в мелочах, их чувства меняются постоянно. Вечно в них что-то движется или останавливается, растет или исчезает, спорит, обижается... В большинстве случаев мозгами это контролировать невозможно. Совсем не так, как с “субару”.

*  — Я думаю, что ты, наверное, самая красивая девчонка из всех, кого я когда-нибудь выманивал на свидание. Нет, даже не “наверное”. Точно — самая красивая. И будь мне пятнадцать лет — я бы непременно в тебя влюбился. Но мне тридцать четыре года, и так просто я уже не влюбляюсь. Не хочу становиться еще несчастнее, чем был до сих пор. С моей “субару” мне будет гораздо спокойнее...

*  Бывают минуты, когда телефон воспринимаешь как бомбу с часовым механизмом. Когда сработает — неизвестно. И только возможность взрыва отсчитывает секунды.

*  Ничего не поделаешь, дорогая! Я не виноват. Такая уж это штука — человеческое общение. Несовершенная, непредсказуемая и непрактичная...

*  Что ни говори — а сам я порхаю по жизни, ничуть не задумываясь о таких важных вещах, как собственные совершенство, предсказуемость и практичность. Просто не забиваю себе этим голову, и все...

*  — Пришла пора и мне повзрослеть...
   — Ну, все таки тебе уже тридцать четыре! К таким годам все взрослеют. Как бы кто ни брыкался...

*  — Может, тебе больно об этом говорить?
   — Вовсе нет. Реальность есть реальность. Было бы глупо от нее отворачиваться. И боль здесь ни при чем. Просто мне непонятно, что я чувствую на самом деле.

*  Чудеса Мироздания... Всякий раз, когда кончается зима и приходит весна, я думаю о чудесах Мироздания. Почему, например, каждая весна одинаково пахнет? Год за годом наступает очередная весна, а запах все тот же. Тонкий, едва уловимый — но всегда тот же самый...

*  На что же похож мой имидж? Или даже не так... Есть ли он у меня вообще?
   "Танцуй, — сказал Человек Овца. — И при этом — как можно лучше. Чтобы всем было интересно смотреть..."
   Что же получается — мне тоже нужно создать себе имидж? И делать так, чтобы всем было интересно смотреть?.. Выходит, что так. Какому идиоту на этой Земле интересно разглядывать мое настоящее “я”?

*  Часы показывали 11:20. Я заварил кофе покрепче, уселся в комнате на полу и, потягивая горячую жидкость, стал читать свежий “Полицейский участок 87” Эда Макбейна. Вот уже лет десять я собираюсь навеки покончить с чтением подобного мусора, но только выходит очередное продолжение — тут же его покупаю. Для хронических болезней десять лет — слишком долгий срок, чтобы надеяться на исцеление.

*  — Если постараться — выйдет не хуже, чем в “Деликатессен сэндвич стэнд” в центре Кобэ. Иногда не получается. Но это не страшно. Была бы цель поставлена — а цепочка проб и ошибок сама приведет к желаемому результату...

*  — Надеюсь, происшествий не будет, — сказала Юки.
   — Хорошо бы, — понадеялся с ней и я.
   И просчитался.

*  Когда мне было тринадцать лет, мир казался гораздо проще. Затраченные усилия непременно вознаграждались, слова обладали незыблемым смыслом, а однажды найденная красота никогда не исчезала. И все-таки я в свои тринадцать не был таким счастливым. Я любил одиночество, больше верил в себя, когда был один — но, стоит ли говорить, одного меня практически не оставляли. Запертый в жесткие рамки двух систем — в школе и дома, я жутко нервничал и комплексовал. Такой уж нервный был возраст. И когда я впервые влюбился в девчонку, конечно же, ничего хорошего у нас с нею не вышло. Потому что я понятия не имел, что такое любовь и как с этим следует обращаться. Да что там — я двух слов связать не мог в разговоре с девчонкой. Застенчивый, неловкий подросток. Учителям и родителям, что вбивали в меня какие-то ценности, я пробовал возражать — но никогда не умел высказать толком свои возражения. Что бы я ни делал — ничего не получалось как надо. {...} Но свежий взгляд на мир я сохранял. И это было колоссально. Запахи и впрямь будоражили кровь, слезы были по-настоящему горячи, девчонки — красивы, как в сказке, а рок-н-ролл — действительно навсегда. В темноте кинозалов рождалось интимное чувство тайны, а летние ночи выворачивали душу глубиной и бескрайностью.

*  — Все в порядке. Не забивай себе голову ерундой. Школа — не то место, куда нужно ходить через силу. И если не хочешь, то лучше не ходить. Про школу я сам прекрасно все знаю. Ужасное место. Всякие придурки носы задирают. Бездарные учителя из себя гениев корчат. Строго говоря, процентов восемьдесят из этих учителей — либо идиоты безмозглые, либо садисты. А некоторые — и то, и другое сразу. Доходят до ручки от стресса, а потом самыми сволочными способами на учениках отыгрываюся. Вечно какие-то правила, мелкие и совершенно бессмысленные. Вся учеба — по принципу “не высовывайся”, и хорошие отметки достаются только кретинам без капли воображения... И раньше так было. И теперь точно так же. Это дерьмо не изменится никогда.
   — Но все-таки… Это же все-таки обязательное образование. Средняя школа.
   — А вот об этом пускай болит голова у других, но не у тебя. Никто не обязан ходить туда, где над ним издеваются. Никому не обязан! У тебя всегда есть право сказать “не хочу”. Встать и заявить во весь голос: “не желаю — и все!”.
   — Да, но что со мной будет потом? Если все время так говорить?
   — Когда мне было тринадцать, я тоже этого боялся. Что всю жизнь у меня так и будет. Но так не будет. Все как-нибудь наладится. А не захочет налаживаться — тогда и подумаешь, что делать, еще раз.

*  — Любишь писать тексты?
   — То, что я пишу сейчас, невозможно любить или не любить. Не того масштаба работа. Но у меня, конечно, есть свои способы эффективного разгребания сугробов. Свои маленькие хитрости, ноу-хау, стиль. Своя манера напрягаться, если угодно. К подобным вещам, скажем так, неприязни я не испытываю.

*  — Что ты думаешь о моей дочери?
   Перед тем как ответить, я ненадолго задумался. Было странное чувство, будто меня проверяют на вшивость. Пожалуй, здесь лучше говорить откровенно.
   — Трудный возраст. То есть, он сам по себе трудный, а тут еще и обстановка в семье ужасная. В итоге все трудно настолько, что исправить почти невозможно. Тем более, что об этом никто не заботится. Никто не хочет брать ответственность на себя. Поговорить ей не с кем. Некому высказать все, что в душе накопилось. Ей очень обидно и больно. Но нет никого, кто бы эту боль развеял. Слишком знаменитые родители. Слишком красивая внешность. Слишком много проблем на такие хрупкие плечи. Плюс некоторые особенности ее психики… Сверхчувствительность, скажем так. В общем, она отличается от других кое в чем. Но ребенок очень искренний. Я думаю, если бы кому-то было до нее дело, она бы выросла очень неплохим человеком.

*  Нехорошее предчувствие охватило меня. Лошадь пала. Индейцы больше не бьют в свои тамтамы. Слишком тихо…

*  — Я сразу понял, что ты человек упрямый.
   — Да нет, не упрямый. Просто я действую в рамках своей системы, и все.
   — Своя система… Сегодня это уже не имеет смысла! Все равно что ламповый усилитель собственной сборки. Чем тратить силы и время на то, чтобы это собрать, проще пойти в аудиомагазин и купить себе новенький на транзисторах. И дешевле, и звучит получше. И если сломается, сразу домой придут и починят. А будешь новый покупать — и старый заберут по дешевке… В наше время нет места индивидуальным системам. Согласен, было время, когда это представляло некую ценность. Но сейчас — не так. Сейчас все можно купить за деньги. В том числе и человеческое мышление. Сходил купил, что нужно — и подключаешь к своей жизни. Очень просто. И сразу используешь в свое удовольствие. Компонент “А” подключаешь к компоненту “Б”. Щёлк — и готово. Устарело что-нибудь — сходил да заменил. Так удобнее. А будешь цепляться за “свою систему” — жизнь тебя выкинет на обочину. По принципу: кто любит срезать углы, тот мешает уличному движению…

*  — Ты весьма привередлив по мелочам — но небрежен в обобщениях.

*  — В одиночку сдерживать свои тайны очень нелегко.

*  Я положил локти на стол и, потягивая кофе, разглядывал ее лицо. Обалденно красивый ребенок, думал я. Если долго смотреть на такое лицо, приходит странное чувство, будто кто-то без особой цели бросил маленький камушек и угодил тебе прямо в душу. Такая вот красота. Хотя лабиринт твоей души настолько запутан, что обычно все застревает где-нибудь на полпути, этот кто-то умудряется попадать своими камушками в самую сердцевину.

*  Как ни крути, у каждого человека есть в жизни своя вершина. И после того, как он на нее взобрался, остается только спускаться вниз. Ужасно, но с этим ничего не поделаешь. Никто ведь не знает заранее, где будет его вершина. “Еще покарабкаемся, — думает человек, — пока есть куда”. А гора вдруг кончается, и не за что больше цепляться. Когда такое случится — неизвестно. Кто-то достигает своей вершины в двенадцать лет. И всю дорогу потом живет непримечательной, серой жизнью. Кто-то карабкается все выше и выше до самой смерти. Кто-то умирает на вершине. Многие поэты и композиторы жили свои жизни яростно, как ураган, подбирались к вершине слишком стремительно — и умирали, не достигнув и тридцати. А Пабло Пикассо даже после восьмидесяти продолжал писать шедевры — и умер в своей постели.
   Как насчет меня самого?..
   Вершина, задумался я. Ничего подобного в моей жизни до сих пор не случалось, это уж точно. Оглядываясь назад, я даже не стал бы называть это так громко — “жизнь”. Какие-то подъемы, какие-то спуски. Взбирался, спускался, опять и опять. И всё! Почти ничего не сделал. Ничего нового не произвел. Кого-то любил, кем-то был любим. Только не осталось ничего. Горизонтальное движение. Плоский пейзаж. Компьютерная игра... Несусь куда-то, точно Пэкмэн в своей виртуальной Галактике: сжираю черточку за черточкой проклятого пунктира — и потому выживаю. Зачем-то. И однажды непременно умру.
   — Может быть, ты уже никогда не станешь счастливым, — сказал Человек-Овца. — И поэтому тебе остается лишь танцевать. Но танцевать так здорово, чтобы все на тебя смотрели...

*  — На будущее имей в виду, что ты нарушаешь Правила Классического Свидания.
   — Как это?
   — Если девушка поела, а потом встала и пошла расплачиваться сама — это никуда не годится. Сначала нужно дать мужчине заплатить, а потом вернуть ему деньги. Таков мировой этикет. Иначе гордость мужчины будет задета. {...} На свете есть огромная куча мужчин, которых бы это задело. Весь белый свет пока еще вертится по принципу “мачо”.

*  — Вот тебе Второе Правило Классического Свидания. Не умирай. Живи дальше во что бы то ни стало.

*  Сегодня был День Наведения Порядка.
   Огромное количество дел требовало немедленного завершения. Бывают в жизни такие дни. Когда нужно стать реалистом — и срочно привести свою настоящую реальность в соответствие с тем, как она выглядела до сих пор.

*  Он взял у меня с приборной панели кассету “Бич Бойз” и долго вертел в руках, разглядывая обложку.
   — Какая ностальгия! — сказал он. — Когда-то я их часто слушал. В школе еще, в старших классах. У этих “Бич Бойз” был, как бы сказать... очень особенный звук. Такой мягкий, уютный. Будто солнце яркое, морем пахнет, девчонки красивые бок о бок с тобой загорают... Слушал их — и казалось, что такой мир есть где-то на самом деле. Мифический мир, где все вечно молоды, и всё вокруг как бы светится изнутри... Такое бесконечное adolescence (Отрочество). Как в сказке.

*  — ... Видимо, ей просто хотелось сказки...
   — Видимо. Как и тебе. Как и всем нам. Все хотят сказки, только ищет ее каждый по-своему. Поэтому люди так часто не понимают друг друга. И совершают ошибки. А иногда умирают.

*  — Ты знаешь, я не хвастаюсь — я могу все, что может обычный человек, а то и больше. Вот только в денежных вопросах слабак. От одного вида цифири в гроссбухах меня просто трясти начинает. Глаза будто сами со страницы соскальзывают. Родители мои — старомодная была семья — это видели, да так и воспитывали: коли в деньгах ничего не смыслишь — так и не лезь во всю эту бухгалтерию. Плюй на цифры, вкалывай на полную катушку и не шикуй. Живи скромно, по средствам — и все будет в порядке. На мелочи не разменивайся, думай о главном, лишь бы по большому счету жизнь удалась... Ну, ты знаешь, есть такая философия у людей. По крайней мере, была когда-то... Но сегодня сама идея — “жить по средствам” — теряет смысл! И вся эта их философия летит под откос. Всё перепуталось до невозможности. Где она, эта “жизнь по большому счету”? Была, да вся вышла.

*  — Все-таки я люблю мир попроще. Мир, в котором легко понять, кто есть кто.

*  Какой-то я, наверное, толстокожий, подумал я вдруг… Хотя и нельзя сказать, что не понимаю его чувств. Просто — однорукие или двурукие, поэты или не поэты, все мы живем в этом жестоком и страшном мире. И каждый сражается со своей кучей невзгод и напастей. Мы оба — взрослые люди. Каждый со своим багажом худо-бедно дотянул до этого дня. Но вываливать на собеседника свои болячки при первой же встрече — совсем не дело. Вопрос элементарной воспитанности... Толстокожий? Я покачал головой. Хотя тут, конечно, качай не качай — не решишь ни черта.

*  — Что же мне делать?
   — Остается только вырасти.
   — Но я не хочу!
   — Придется. Все когда-нибудь вырастают — даже те, кто не хочет. И потом — со всеми своими обидами и проблемами — когда-нибудь умирают. Так было с давних времен, и так будет всегда. Не ты одна страдаешь от непонимания.

*  — А ты классно готовишь! — с интересом заметила Юки.
   — Да нет, не классно. Просто выполняю то, что нужно, старательно и с любовью. Уже этого достаточно, чтобы получалось что-нибудь необычное. Смотря какую позицию сразу занять. Если делаешь что-нибудь старательно и с любовью — до какой-то степени заставляешь и других это полюбить. Если стараешься жить легко и уютно — до какой-то степени так и живешь. Легко и уютно.
   — А с какой-то степени уже бесполезно?
   — А с какой-то степени — уже как повезет, — сказал я.

*  — Никто не знает, что делать. Все говорят: “нужно что-то делать”, но что именно — не понимает никто. Так, что ли?
   — Выходит, что так... Никто не понимает.
   — А ты понимаешь?
   — Я думаю, нужно подождать, пока намеки не примут реальную форму, а потом уже что-то предпринимать. Ну, то есть...
   — Это что значит?
   — Это значит: надо ждать, вот и все. Терпеливо ждать, пока не наступит нужный момент. Не пытаться менять ничего силой, а смотреть, куда все течет само. Глядя на все беспристрастно. И тогда можно будет естественно понять, что делать... Но для этого все слишком заняты. Все слишком талантливы, слишком заняты своими делами. И слишком мало интересуются кем-то, кроме себя, чтобы думать о беспристрастности.

*  — Я, видишь ли, очень несовершенное человеческое существо. Очень далек от идеала, и ошибаюсь частенько. Но я учусь. И сильно стараюсь не повторять своих ошибок. Хотя все равно иногда повторяю. Почему? Да очень просто. Потому что я глуп и несовершенен. В такие моменты я очень себя не люблю. И делаю все, чтобы в третий раз этого не случилось ни в коем случае. Так и развиваюсь понемногу. Пусть небольшой, но прогресс... Все лучше, чем ничего.

*  — Почему все так? С какой стороны ни посмотри, я — обычный, абсолютно нормальный человек. И очень реалистичный. Почему меня постоянно затягивает в какую-то дикую, нелепую мистику?
   — И действительно, почему? — сказала Юки. — Ты только у меня не спрашивай. Я — ребенок, а ты взрослый.
   — И то правда.
   — Но твое настроение я понимаю.
   — А я нет.
   — Бессилие, — сказала она. — Когда тобой вертит какая-то огромная силища, и ты не можешь ничего изменить.
   — Может, и так...
   — В таких ситуациях вы, взрослые, обычно напиваетесь.

*  — М-да. Умеешь ты нагнать депрессию...

*  — Замечательно, — сказал я. Слово “замечательно” я употребляю лишь в особо тяжелых случаях, когда слов одобрения в голову не приходит, а промолчать неудобно.

*  — А со школой как быть?
   — Не хочет ходить — зачем заставлять? Ребенок ранимый, с очень сложным характером, из-под палки все равно ничего делать не станет. Лучше нанять ей репетитора, чтобы усвоила хотя бы самые необходимые вещи. Как ни верти, а стрессы экзаменов, бестолковые состязания, идиотские клубы по интересам, подчинение себя коллективу, лицемерные правила поведения — все это не для нее. Школа — не то место, куда человек обязан ходить против собственной воли. Некоторые могут прекрасно учиться и в одиночку. Куда важнее было бы раскрыть ее индивидуальные способности. И как можно гармоничнее развивать то, что есть только у нее. А там, глядишь, она и сама захочет опять ходить в школу. В любом случае, нужно дать человеку самому за себя решить, вы согласны?

*  — Когда в себе не уверен, становишься таким слабым, правда?

*  — Я вижу, вы очень здорово понимаете, что она чувствует. Как это вам удается?
   “Если стараешься что-то понять — что-нибудь поймешь обязательно”, — хотел я ответить, но, понятное дело, смолчал.

*  Я наслаждался одиночеством. ...очень неплохо бывает иногда остаться одному. Ни с кем не советуешься, прежде чем что-нибудь сделать. Ни перед кем не оправдываешься, если что-то не получилось. Глупость сморозил — сам пошутишь над собой, сам же и посмеешься. Никто не упрекнет — мол, ну и дурацкие у тебя шуточки. А скучно станет — упрешься взглядом в пепельницу, и дело с концом. И никто не скажет: “Эй, ты чего на пепельницу уставился?” В общем, не знаю, хорошо это или плохо — к одинокой жизни я уже слишком привык.

*  Доведи любую непристойность до ее крайней степени — и к ней уже не применимы критерии добра и зла. Ибо дальше речь идет уже о чьих-то персональных иллюзиях. А с рождением Персональной Иллюзии все моментально начинает циркулировать как самый обычный товар. Развитой Капитализм выискивает эти товары, расковыривая любые щели. Иллюзия. Вот оно, ключевое слово. Если даже проституцию — с ее половой и классовой дискриминацией, сексуальными извращениями и черт знает чем еще — завернуть в красивую обертку и прицепить к ней имя поблагозвучнее, получится превосходный товар.

*  — Даже не знаю, что посоветовать. В моей жизни было слишком мало того, что я мог бы себе позволить.
   — Да брось ты, ей-богу! Хочешь сказать, что тебе не очень-то и хотелось? Ну, вот, “мазерати” или апартаменты на Адзабу — неужели не хочешь?
   — Не настолько сильно. Сейчас у меня в этом нет никакой потребности. Сегодня подержанная “субару” и эта каморка удовлетворяют меня на все сто. Ну, может, “удовлетворяют” — слишком сильное слово... Но у меня с ними душевная совместимость. Я в них расслабляюсь. Никакого напряжения. Хотя, конечно, если со временем другое потребуется — может, чего-нибудь и захочу.

*  Невозможно начать новое, разобравшись со старым лишь наполовину. Иначе старая недоделанность перекинется и на новое. И куда б я потом ни двигался, сколько бы ни старался — все, что я буду делать дальше, затопят сумерки незавершенности. А это совсем не та жизнь, которой мне в итоге хотелось бы жить.

*  Что я должен делать?..
   Впрочем, как раз это я понимал.
   В любом случае я должен ждать. Так было всегда. Когда запутаешься, как рыба в сетях, главное — не делать резких движений. Замри на какое-то время — и что-нибудь произойдет. Обязательно начнет происходить. Вглядись в мутный полумрак пристальней — и жди, пока там что-нибудь не зашевелится. Знаю по собственному опыту. Что-нибудь обязательно начнет шевелиться. Если тебе это нужно — оно обязательно зашевелится.

*  Между нами повисла тишина. Тишина, подобная мертвой петле: чем дальше, тем рискованнее.

*  Перевод времени на дерьмо.

*  — {...} Это несправедливо!
   — Жизнь — в принципе несправедливая штука.
   — Но я-то сама чувствую, что делала ему плохо!..
   Глубоко вздохнув, я прижал машину к обочине, остановился, выключил двигатель. Снял руки с руля и посмотрел на Юки в упор.
   — По-моему, так рассуждать очень глупо, — сказал я. — Чем теперь каяться — лучше бы с самого начала обращалась с ним по-человечески. И хотя бы старалась быть справедливой. Но ты этого не делала. Поэтому у тебя нет никакого права ни раскаиваться, ни о чем либо сожалеть.
   Может быть, я скажу сейчас слишком жёстко. Уж извини. Пускай другие ведут себя как угодно — но именно от тебя я не хотел бы выслушивать подобную дрянь. Есть вещи, о которых вслух не говорят. Если их высказать, они не решат никаких проблем, но потеряют всякую силу. И никого не зацепят за душу. Ты раскаиваешься в том, что была несправедлива к Дику Норту. Ты говоришь, что раскаиваешься. И наверняка оно так и есть. Только я бы на месте Дика Норта не нуждался в таком легком раскаянии с твоей стороны. Вряд ли он хотел, чтобы после его смерти люди ходили и причитали: “Ах, как мы были жестоки!” Дело тут не в воспитанности. Дело в честности перед собой. И тебе еще предстоит этому научиться.

*  В каких-то вопросах я не могу делать скидку на возраст и дистанцию в отношениях. Глупость есть глупость, и терпеть ее я не вижу смысла.

*  — И что же мне делать?
   — А ничего. Береги в себе то, чего не сказать словами. Например, уважение к мертвым. Со временем поймешь, о чем я. Что должно остаться — останется, что уйдет — то уйдет. Время многое расставит по своим местам. А чего не рассудит время — то решишь сама.

*  — В принципе, все, что я говорю, очень мало кто понимает. Потому что большинство людей вокруг меня думает как-то совсем иначе. Но я для себя все равно считаю свою точку зрения самой правильной, поэтому вечно приходится всем все разжевывать. Люди умирают то и дело; человеческая жизнь гораздо опаснее, чем ты думаешь. Поэтому нужно обращаться с людьми так, чтобы потом не о чем было жалеть. Справедливо — и как можно искреннее. Тех, кто не старается, тех, кому нужно, чтобы человек умер, прежде чем начать о нем плакать и раскаиваться, — таких людей я не люблю. Вопрос личного вкуса, если хочешь.

*  Уходя, люди оставляют себя больше всего в тех местах, которые были на них похожи.

*  Люди, лишенные воображения, вообще очень быстро подстраивают все вокруг под себя.

*  — Знаешь... Здесь, если долго живешь, кажется, будто время остановилось. Как думаешь — время, вообще, движется?
   — К сожалению, еще как движется. Время проходит, вот в чем беда. Прошлое растет, а будущее сокращается. Все меньше шансов что-нибудь сделать — и все обиднее за то, чего не успел.

*  Шоколада я не ел уже, наверное, с год. О чем и сообщил Юки.
   — Ого, — удивилась она. — Ты что, не любишь шоколад?
   — Он мне безынтересен, — ответил я. — Люблю, не люблю — так вопрос не стоит. Просто нет к нему интереса, и все.
   — Ненормальный! — резюмировала Юки. — Если у человека нет интереса к шоколаду — значит, у него проблемы с психикой.

*  — Ты ни в чем не виновата. Никто не виноват. У каждого человека своя причина для смерти. Она выглядит просто, а на самом деле — гораздо сложней. Примерно как пень от дерева. Торчит себе из земли, такой маленький, простой и понятный. А попробуешь вытащить — и потянутся длинные, запутанные корневища... Как корни нашего сознания. Живут глубоко в темноте. Очень длинные и запутанные. Слишком многое там уже никому не распутать, потому что этого не поймет никто, кроме нас самих. А возможно, никогда не поймем даже мы сами.

*  — ... Он тоже все время боялся, что между нами что-то исчезнет. Только чего тут бояться — не понимаю. Всё на свете когда-нибудь, да исчезает. Мы живем в постоянном движении. И большинство вещей вокруг нас исчезает, пока мы движемся, раньше или позже, но остается у нас за спиной. И этого никак не изменишь. Приходит время — и то, чему суждено исчезнуть, исчезает. А пока это время не пришло, остается с нами. {...} Так что давай просто плыть по течению. Сколько об этом ни рассуждай — все будет так, как должно быть, и никак не иначе.
   ...если говорить объективно — ты пока не очень хорошо понимаешь, что такое время. На свете есть вещи, которые не стоит решать от головы. Иначе со временем они протухнут, как кусок мяса. Есть вещи, которые не зависят от наших мыслей, и меняются они тоже независимо от наших мыслей. И никто не знает, что с ними будет дальше.

*  — Все плачут по тебе. Ведь это твой мир. В твоем мире каждый плачет по тебе.

*  — Это Судьба, а с нею я заигрывать не собираюсь. Если с Судьбой флиртовать — всё самое важное, что она может дать, разметает в клочья.

*  — И что это за чувство, когда ты кому-то нужна?
   — Очень спокойно становится. Так спокойно, как не было уже очень давно. Будто заходишь в дом, где очень уютно и тепло.
   — Ну и живи тогда в этом доме. Никто не уйдет, никого лишнего не появится. Все равно в этом доме нет никого, кроме нас с тобой.

———————

*  И решил: сварю-ка я сегодня спагетти. Взять два зубчика чеснока, покрошить не очень мелко и обжарить в оливковом масле. Время от времени наклонять сковородку, собирая масло к одному боку, и держать так подольше на слабом огне. Добавить стручок красного перца. Жарить дальше перец с чесноком. Чтобы масло не начало горчить, вынуть вовремя перец с чесноком (угадать момент — пожалуй, самое сложное). Бросить в масло ломтики ветчины и обжаривать до тех пор, пока не начнут потрескивать. Вывалить на сковородку спагетти и перемешать. Покрошить петрушки. Подавать с салатом — сыр “моцарелла” и свежие помидоры...

*  — Думаю приготовить обед. Сейчас возьму дрессированных овощей из пижонского универмага, копченой горбуши и лука, охлажденного в воде со льдом — да порежу все помельче ножом, острым как бритва, а потом сооружу из этого сэндвич и приправлю горчицей с хреном. Французское масло из “Кинокуния” неплохо подходит для сэндвичей с копченой горбушей.

*  Я смешал зеленый лук и телятину, жаренную с солеными сливами, добавил сушеного тунца, смеси из морской капусты с креветками в уксусе, приправил хреном васаби с тертой редькой вперемешку, все это нашинковал, залил подсолнечным маслом и потушил с картошкой, добавив чеснока и мелко резанного салями. Соорудил салат из подсоленных огурцов. Со вчерашнего ужина оставались тушеные водоросли и соленые бобы. Их я тоже отправил в салат, и для пущей пряности не пожалел имбиря.

———————

+ Где-то в середине книги понял, что не хочу ее заканчивать. Потому что, как только закончу, так сразу и начну жалеть, что уже никогда не прочту ее в первый раз. С этого места прям и начал жалеть.
~ Ведь сразу же было ясно, что однорукий скелет — это Дик Норт.
~ И с Готондой тоже. Как только Юки поплохело в Мазерати, так уже можно было и начинать думать в этом направлении.
~ Но это, конечно, со стороны. Каждый живёт свою жизнь.


Предыдущая крыса