Р. Скотт Бэккер — Падение Святого города (3/4)

Ранее

&  Мир и правда полон чудес, но лишь для тех, кто осмеливается отбросить былые надежды.

&  Люди просты. Они в первую очередь думают о материале, а не об отношениях. Они считают, что монету делает ценной золото или серебро, а не повиновение, покупаемое с ее помощью.

&  Нельзя признать истинным утверждение, не предполагая того, что все несовместимые с этим утверждением заявления ложны. Поскольку все люди предполагают, что их собственные утверждения истинны, то такое предположение становится в лучшем случае ироничным, а в худшем — возмутительным. С учетом бесконечности подобных притязаний, у кого достанет тщеславия считать свои зловещие утверждения истинными? Трагедия состоит в том, что мы не можем не делать заявлений. Поэтому мы должны говорить как боги, чтобы общаться как люди.
Хататиан. Проповеди

&  Во время странствий меня пугает не то, что сколько людей имеют обычаи и убеждения, столь отличные от моих собственных. Меня пугает то, что они считают эти обычаи столь же естественными и очевидными, как я — свои.
Сератантас III. Сумнийские размышления

&  Если человек знает что-то, он этим владеет.

---

&  Келлхус...
    Он переписал мир до основания. Мир, где все были рабами повторения, двойной тьмы привычек и стремлений. Мир, где убеждения склонялись на сторону сильных, а не правых. Прежнюю Эсменет это бы удивило и рассердило. Но теперь она пришла к вере.
    Мир и правда полон чудес, но лишь для тех, кто осмеливается отбросить былые надежды.

&  Книги, честно говоря, порой внушают страх — так городские жители опасаются змей. Лучше их избегать.

&  — Я знаю, что ты любишь меня. Люди часто бьют тех, кого любят. Слова подводят их, и они пускают в ход кулаки…

&  Он был не один. У него было много людей. Умение подчинять разум и тело воле другого — вот в чем истинный гений человека. В способности преклонять колена.

&  Люди просты. Они в первую очередь думают о материале, а не об отношениях. Они считают, что монету делает ценной золото или серебро, а не повиновение, покупаемое с ее помощью. Скажи им, что нильнамешцы в качестве денег используют черепки, так они начнут фыркать. {...} Они спрашивают: где золото? Они не понимают, что золото влияет на наши ожидания и мы сами придаем ему смысл...

&  Она и правда была красивой женщиной, даже прекрасной. Ему приятно было бы отыметь ее... Она принадлежала Воину-Пророку? Это сахар на персике, как сказали бы нансурцы.

&  Смерть в точном смысле слова нельзя определить, поскольку любое наше утверждение, пока мы живы, непременно привязано к жизни. Это означает, что смерть как категория ведет себя неотличимо от Бесконечности и Бога.
Айенсис. Третья аналитика рода человеческого

&  Все души, иногда без необходимости, в качестве аргумента и оружия обвиняют других в непонимании. Каждый в центре мира помещает себя.

&  Прошлое имеет вес. Юношу поток событий несет по воле волн, как мусор, но старик — камень. Пословицы и притчи говорят о воздержанности и ограничениях старости, но более всего на пожилого человека действует скука. Она делает его невосприимчивым к давлению событий. Секрет твердости стариков — повторение, а не озарение. Как можно поколебать душу, видевшую все превращения мира?

&  Только когда что-то в жизни рушится, его значение становится ясным.

&  Аморальность и благословение — обещание их живет между ног у каждой женщины. Сильные сыновья и судорожный спазм. Если то, что мужчины зовут истиной, находится в плену их желаний, как же им не делать рабынь из женщин? Их прячут, словно клад. Наслаждаются ими как фруктами. Выбрасывают как шелуху.

&  Ахкеймиона всегда удивляло то, что в момент события он почти ничего не чувствует. Только потом, и эти чувства никогда не казались... уместными.

&  Он прекрасно помнил, как три года назад выступил из тени Красных ворот Ишуали. От его ног веером расходились бесчисленные тропы, ведущие к бесчисленным исходам. С каждым шагом он уничтожал альтернативы, разрушал один вариант будущего за другим, шел по линии слишком тонкой, чтобы отметить ее на карте. Он так долго верил, что эта линия, эта тропа, принадлежит ему, хотя каждый его шаг был результатом чудовищного выбора, за который отвечал только он. Шаг за шагом, уничтожая возможность за возможностью, сражаясь до тех пор, пока не наступил сегодняшний миг...
    Но те возможности, как он теперь знал, умерли задолго до него. Его путь был предопределен. На каждом повороте вероятности складывались, возможности усреднялись, развилки определялись заранее...

&  — Может ли кто-то из вас казать, что пришел ради Шайме? {…} Никто! Никто из вас не пришел ради самого Шайме, ибо вы люди, а сердца людей не просты. Наши страсти — трясина, и поскольку нам не хватает слов, чтобы назвать их, мы делаем вид, будто наши слова и есть истинные страсти. Мы меряем все нашими жалкими схемами. Мы проклинаем сложное и приветствуем подделку. Чего человек не отдал бы за простую душу, чтобы любить без обвинений, действовать без промедления, вести без сомнений?
    Он увидел, как искра понимания сверкнула в тысячах глаз.
    — Но такой души нет.

&  Истина и надежда — как странники, что идут в противоположные стороны. В жизни человека они встречаются только раз.
Айнонская поговорка

&  — Они читают наши мысли по лицам. Наши страдания, наши надежды, нашу ненависть и наши страсти. Мы лишь догадываемся, а они знают. Они определяют нас, как пастух определяет дневную погоду по утреннему небу... А если человек знает что-то, он этим владеет.

Окончание