Б. Акунин — Мука разбитого сердца

Смерть на брудершафт

Фильма Вторая

*  Оказывается, настоящая любовь — не трепет души, описанный у Тургенева или Толстого. И не постельные кувыркания, о которых трепали языком в университетской курилке. То есть, конечно, и трепет, и кувыркание, но это лишь крошечная часть огромного, неописуемого словами мира, где и сосредоточена истинная Жизнь. Кто там не бывал — всё равно не поймет, зря Тургенев с Толстым только бумагу переводили. Или, может, сами знали об этом мире лишь понаслышке?

*  Логично. Всё логично, сказал себе Алеша... Жизнь вообще устроена чрезвычайно логичным образом. Всякое чудо непременно имеет естественнонаучное объяснение.

---

*  Вернуться в университет? Невозможно. Какие могут быть лекции и экзамены после Блюменфельда? Какая к черту математика? Мир бессмысленно жесток, любая попытка его рационализировать, научно объяснить — подлость и шарлатанство.

*  Поэзия — не самый главный из видов искусства. Особенно, когда нужно воздействовать на женскую душу.

*  Алеша стоял, закусив губу, и готовился к боли. Про смерть как-то не думал. До нее еще нужно было дожить. Сначала — обжигающий удар, и тут лишь бы не завыть, не заорать, не потерять лицо. Потом всё кончится, но смерть почти никогда не бывает мгновенной...

*  — Леша! Леша, проснись!
    Молодой человек выпрямился, но глаз не открыл.
    — Вот скажи: государь император — помазанник Божий?
    — Божий.
    — А Бог — Он есть? Ведь если Бога нет, то кто ж тогда императора на царство помазал? По какому праву он над нами властвует? Есть Бог?
    — Не знаю, — ответил Романов и заморгал. Князь тяжело вздохнул.
    — Вот и я не знаю... Во что же тогда верить?
    — В любовь.
    Голова унтер-офицера снова склонилась к столу.
    — Э-э, брат... — Штабс-ротмистр потрепал романтика по загривку. — Нет никакой любви. Одно паскудство.

Предыдущая Фильма

Следующая Фильма