5 мая 2009 г.

Бентли Литтл — Письма, несущие смерть

Dispatch

Бентли Литтл Письма несущие смерть*  Стрелки часов в очередной раз перевели на летнее время, а жизнь легче не становилась. Как была плохой, так и оставалась.

*  Я подумывал разыскать их в Интернете и послать им сообщения по электронной почте, но что-то меня удерживало. Мое прошлое осталось в прошлом, и как-то легче было жить настоящим.
   По-моему, у каждого человека наступает такой период, когда жизнь начинает казаться тоскливой, когда цепляешься за одну из «живи настоящим» философий, потому что оглядываться назад на все упущенные возможности слишком болезненно, а менять что-то нет ни сил, ни времени. Я еще не дошел до этой точки, но скучал по тем временам, когда был двадцатилетним, скучал по свободе и открывавшимся перспективам. Я любил свою семью и был счастлив, но ясно видел свою дорогу, а мне это не нравилось. Я был счастлив, когда не знал, что готовит мне будущее.

*  Прямая угроза не обязательна. Знаний об интимной стороне жизни вполне достаточно, чтобы свести человека с ума.

*  Считай всех врагами, пока они не докажут обратное.

*  — Как сказала Добрая волшебница из «Волшебника страны Оз», у тебя всегда была сила. И нет места лучше дома.



*  Может, все хотят быть другими, совсем не такими, как на самом деле.
   Успокаивающая мысль. Неужели даже счастливые люди не так уж и счастливы? Неужели все втайне недовольны своей судьбой? Если так, то, может, и моя жизнь небезнадежна?

*  Я вдруг понял, что реальная жизнь важна мне лишь как фундамент моих писем, что мне больше нравится описывать события, чем переживать их. Я писал письма не для того, чтобы описывать свою жизнь. Я жил для того, чтобы было о чем писать в своих письмах.
   Или от чего отталкиваться в своей лжи.

*  — Надеюсь, ты не один из тех.
   — Из кого?
   — Из тех фанатиков, что знают название каждой песни из каждого альбома каждой рок-группы.
   — Именно из тех, — гордо заявил я. — Или, по меньшей мере, это моя цель.
   — Почему?
   Вопрос поставил меня в тупик, и, прежде чем я нашелся с ответом, она сказала:
   — Я думаю, что у музыки не должно быть названия. Ее нужно просто слушать.
   — Но... но тогда как ты узнаешь, что покупать? Если ты услышала песню по радио и она тебе понравилась, ты должна объяснить продавцу, что тебе нужно.
   — Наверное, ты прав, — согласилась она. — Правда, у меня почти сотня классических альбомов, подаренных папой. Я люблю их все. Я не знаю ни одного названия, но люблю.
   — Ты должна знать, — недоверчиво сказал я.
   — Зачем? Когда хочется, я ставлю какую-нибудь пластинку и слушаю. И я не люблю ее меньше из-за того, что не знаю, как она называется. И потом, мне всегда казалось, что люди заучивают названия, только чтобы произвести впечатление на других. Кому нужно название музыкального произведения?

*  Старые привычки слишком живучи.

*  Поразительно, сколь многого можно достичь с помощью фирменного печатного бланка. Изложенные на листе бумаги с как бы отпечатанной в типографии шапкой, даже самые бредовые идеи и планы приобретают вполне приличный вид. Как узнать, кто на самом деле является членом бесчисленных организаций, размножающихся как грибы и вступающих в бурную полемику? Я не верил в общественное движение {...}, но большинство людей видит название активно действующей организации и представляет себе неформалов, преданных определенному делу, регулярно проводящих собрания, назначающих своих представителей, консультирующихся с адвокатами и ведущих переговоры с выборными чиновниками.
   Я же представлял себе парня в комнате с персональным компьютером и принтером.
   Такого, как я.

*  Шли годы.
   Как, полагаю, большинство людей, я привык к своей жизни. На самом деле я никогда не собирался быть учителем. Это был запасной вариант, хотя я ни разу не потрудился задуматься, чем бы действительно хотел заниматься. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как согласиться на должность учителя основ гражданственности в младшей средней школе в Уэст-Ковине. Я ненавидел все: работу, детей, коллег, ежедневные поездки в школу и обратно.

*  Моя новая работа была слишком хороша, если в этом «слишком» был какой-то смысл. И как я ни любил ее, как в ней ни нуждался, в глубине души я ощущал какую-то неправильность. Похожие чувства у меня возникали в детстве после Хеллоуина. На праздник я, как принято, ходил по соседям и выпрашивал угощение, угрожая какой-нибудь проделкой и приговаривая «кошелек или жизнь», а весь следующий день, первого ноября, ел конфеты, собранные накануне. «Марс» на завтрак, «Милки уэй» на обед, «Сникерс» на ужин, «Баттерфингер» — в любой момент. Настоящий свинячий рай. Правда, более разумный и ответственный внутренний голос напоминал, что неплохо бы уравновесить весь этот сахар нормальной едой: хлебом или фруктами, мясом или овощами.
   А через несколько месяцев, при очередном визите к стоматологу, приходилось ставить как минимум еще одну пломбу.
   Вот о чем я вспоминал.
   Все было здорово. Мне очень нравилось.
   Но я знал, что это неправильно.

*  Подростком я видел по телевизору один старый кинофильм. Две девчонки в шутку наобум звонили людям по телефону и говорили что-то вроде: «Я видела, что ты сделал, и знаю, кто ты». Люди с катушек слетали. Кончилось тем, что девчонки позвонили парню, который только что совершил убийство. Парень решил, что они — свидетельницы, и стал за ними гоняться.
   Теперь-то я понял реакцию людей в том кинофильме. Прямая угроза не обязательна. Знаний об интимной стороне жизни вполне достаточно, чтобы свести человека с ума.

*  Первый раз я улизнул с рабочего места в разгар дня. ...я взял на вооружение служебную этику среднего класса и, несмотря на разрешение Генри работать где и когда я захочу, каждый день являлся в свой кабинет и отрывался от работы только на кофе и ленч, а если я все же линял с работы пораньше, то на следующий день наказывал себя лишением одного из перерывов.

*  Нет, я не мог это сделать.
   Да, я делал это раньше с помощью писем и, честно говоря, если бы я мог избавиться от Киоко таким же образом, то не почувствовал бы ни вины, ни угрызений совести. Черт побери, я был бы счастлив, если бы она сдохла в ту самую секунду и никогда больше не омрачала мою жизнь. Однако одно дело — морально отвечать за смерть человека, и совсем другое — убить своими руками. Вот почему президенты, ответственные за гибель сотен невинных граждан во время военных действий, спят по ночам как младенцы, а пьяный водитель, нечаянно насмерть сбивший пешехода, мучается до конца своей жизни.

*  В романе Филипа Эммонса я вычитал цитату из Аристофана, которую так и не забыл: «В основании отвратительных деяний лежат отвратительные причины».

*  Написанное слово обладает огромной силой, гораздо большей, чем произнесенное, и, хотя меня Кларксоны знали много лет, а анонимного автора не знали совсем, они автоматически поверили недостоверной информации.

*  Я {...} перечитал письмо. Три предложения. Возвращайся в дом. Тебе никто не причинит вреда. Нам необходимо поговорить. Приказ, обещание, обоснование. Шедевр. Коротко, четко, только необходимая информация, ничего лишнего.
   Верховный Писатель Писем.

—————
~   Это странно: если они знали, что происходит в его снах, как можно было так долго тормозить и не догадываться, что без метафизики тут не обошлось.
?   Козёл-писака — малость того, патети, нет?
!   Продолжить.

Комментариев нет:

Отправить комментарий