Джозеф Хеллер — Уловка-22 (3/7)

Ранее

&  — Какого черта ты так разволновалась? — спросил он недоуменно и, как бы извиняясь, добавил: — Я думал, ты не веришь в бога.
    — Да, не верю. Но бог, в которого я не верю, — он хороший, справедливый, милостивый. Он не такой низкий и глупый, как ты о нем говорил.
    Йоссариан рассмеялся и выпустил ее руки.
    — Давай не будем навязывать друг другу своих религиозных взглядов. Ты не верь в своего бога, я не буду верить в своего. По рукам?..

&  — О чем вы говорите? — подозрительно спросил Йоссариан. — Я пока что еще не умираю.
    — То есть, как это не умираешь? Мы все умираем. А куда же еще ты держишь путь с утра и до вечера, если не к могиле?

&  Было и что-то смешное в капеллане, и вдруг полковник понял, что именно: капеллан стоял по стойке "смирно", поскольку полковник забыл сказать ему "вольно".
    "Пусть постоит", — злорадно подумал полковник. Ему хотелось дать капеллану почувствовать, кто здесь на самом деле хозяин, и оградить свой авторитет, который мог бы быть поколеблен, признай полковник еще одну свою промашку.

&  Полковник не без сожаления расстался со своим проектом, поскольку он выдумал его без посторонней помощи и надеялся тем самым ярко продемонстрировать всем и каждому, что он прекрасно может обойтись и без подполковника Корна. Ну а раз уж с этим проектом ничего не вышло, он был рад от него избавиться: с самого начала у него было неспокойно на душе, так как эта затея казалась ему чреватой опасностями, тем более что он предварительно не проконсультировался с подполковником Корном. Теперь полковник вздохнул с облегчением. Отказавшись от своего замысла, он более возвысился в собственных глазах: ведь он принял мудрое решение, и, что самое важное, это мудрое решение он принял самостоятельно, не посоветовавшись с подполковником Корном.

---

&  Полковник Кэткарт не был человеком суеверным, но он верил в приметы. Он решительно сел за письменный стол и сделал в своем служебном блокноте несколько закодированных пометок, чтобы тут же, не откладывая в долгий ящик, детально обдумать всю эту подозрительную историю с Йоссарианом. Энергичным почерком с нажимом он составил для себя памятку, украсив ее серией глубокомысленных пунктуационных знаков и дважды подчеркнув все написанное. Памятка стала выглядеть так:
    Йоссариан !!!(?)!
    Закончив работу, полковник откинулся в кресле, чрезвычайно довольный экстренными мерами, которые он предпринял, чтобы приблизиться к разгадке зловещей тайны.

&  Подполковник Корн был юристом по образованию, и, коль скоро он твердо заверил полковника, что мошенничество, вымогательство, валютные махинации, присвоение чужого, уклонение от уплаты налогов и спекуляция на черном рынке — самое что ни на есть законное дело, у полковника Кэткарта не возникало пылкого желания вступать в спор.

&  Он сел за письменный стол, решив дать сложившейся военной обстановке зрелую и тщательную оценку. С видом делового человека, который знает, как взяться за работу, он достал большой блокнот и провел посредине листа вертикальную линию, разделив таким образом лист на две равные колонки, а наверху — горизонтальную линию. С минуту он критически разглядывал дело рук своих. Затем навалился грудью на стол и вверху, над левой колонкой, неразборчивым, кудреватым почерком написал: "Синяки и шишки!!!", а над колонкой справа — "Пироги и пышки!!!!!". Затем откинулся на спинку кресла, чтобы взглянуть на свою схему взглядом стороннего наблюдателя. Схема радовала взор. ...

&  — Ты думаешь, нам удастся выйти сухими из воды?
    — Я все хорошенько продумал! Я... — Я все тщательно обмозговал. В четверг утром, когда он обычно возвращается с этой проклятой фермы в горах, я проберусь через лес, к повороту на шоссе, и спрячусь в кустах. Здесь ему придется сбавить скорость. С этого места дорога просматривается в оба конца, и мне легко будет убедиться, что поблизости никого нет. Когда я увижу, что он приближается, я выкачу на дорогу большое бревно и заставлю его затормозить. Потом я выйду из кустов с "люгером" в руках и выстрелю ему в голову. Я закопаю "люгер", вернусь лесом в эскадрилью и как ни в чем небывало займусь своими делами. Как видишь, просчет исключен.
    Йоссариан мысленно проследил ход предстоящей операции.
    — Ну, а в каком месте вхожу в игру я? — спросил он, недоумевая.
    — Без тебя я не возьмусь, — объяснил Доббс. — Мне нужно, чтобы ты сказал: "Давай, Доббс, действуй!" Йоссариан не верил своим ушам.
    — Это все, что тебе от меня нужно? Только сказать: — "Давай, Доббс,действуй"?
    — Это все, что мне от тебя нужно, — подтвердил Доббс. — Скажи мне: "Давай, действуй!" и послезавтра я вышибу ему мозги. ...
    — Послушай, возможно, я и примкну к тебе, но только если ты перестанешь орать на весь остров и ограничишься убийством одного полковника Кэткарта. Но если ты собираешься устроить кровавую баню, обо мне забудь.
    — Ну ладно, ладно. — Доббс готов был идти на попятную. — Только полковника Кэткарта. Скажи мне: "Давай, Доббс, действуй!"
    Йоссариан покачал головой:
    — Кажется, я не смогу сказать тебе: "Действуй!"
    Доббс вышел из себя. — Ладно, я предлагаю компромисс. Можешь не говорить мне: "Действуй!" Скажи только, что это хорошая идея. Ведь это хорошая идея?
    Йоссариан снова покачал головой:
    — Это была бы просто великолепная идея, если бы ты осуществил ее, не говоря мне ни слова. А теперь уж поздно. Наверное, я тебе так. ничего и не скажу. Повремени, может, я и передумаю.

Далее