Joel Spolsky — The Four Pillars of Organic Growth

    When you build a company, you have to choose between two very different ways of growing. Bootstrap: goal – to grow slowly, organically, steadily, and profitably. By contrast, a lot of the flashy companies, especially high-tech companies, believe in the "big bang" model, with very fast growth fueled by lots and lots of outside investment.

    In our case, we always wanted to be a software company, selling off-the-shelf software to thousands of customers at a low price. But that kind of company takes a while to get going--it takes years to write code and build a large customer base. ...

---

    Bootstrapped companies start on somebody's credit card. And in their early months and years, they do whatever it takes to break even, even if it means they have to take a few diversions along the way. ...

    When you bootstrap, things move very slowly and in sync. Your revenue grows only about as fast as you can hire skilled workers. The degree to which customers are aware of your business never outstrips the quality of the goods or services you are able to provide to them. ...

    One of the benefits of this model is that it's pretty cheap. According to the company history published on the website of Ben and Jerry's, the partners started with a $12,000 investment, in 1978. ...

    Compare our humble way of doing business with the approach of big-bang, high-burn-rate companies that raise money almost as quickly as anyone on their staffs can spend it. They are in a terrible rush. If they are in a new field with no competitors, they feel as if they are in a land grab and that they have to get big superfast. Every minute matters. And there are lots of fun ways to spend money to try to speed things up. Having trouble hiring quickly? Offer BMWs as starting bonuses.

    But in the rush to win a land grab, one thing that usually gets left behind is a company's culture. ... Ben and Jerry's exists because of the socially conscious values of its founders. Fog Creek Software exists because we believe in treating programmers well and developing friendly software using highly reliable engineering practices.

    If you raise capital and go for the big bang ... all sorts of growing pains will ensue. For example:
  1. Let's say revenue grows faster than the rate at which you can hire. The result: poor customer service. ...
  2. What if you hire employees faster than you can reasonably expect the quality of your product to improve? The result: New hires don't have a chance to learn the company culture and the founder's values from experienced hands, so the quality of work they do and the quality of service they provide are inferior. The fastest you should hire employees is the rate at which they can learn to do their jobs.
  3. And if PR grows faster than the quality of your product? Because you haven't worked out the kinks, a lot of people who are interested in your business become tire kickers rather than paying customers. Many of these customers will be permanently convinced that your product is simple and inadequate, even if you improve it drastically later on. I've taken to calling this the Marimba Phenomenon. ...

    It's even worse to get publicity before there's a product people can buy, because then, when the product really comes out, the news outlets don't want to do the story again. I call this the Segway Phenomenon...

    Let your reputation spread by word of mouth. Save your marketing dollars for when your company is mature and in a position to blow people away.

(in toto)

Joel Spolsky — A Real Cool Customer

  "Say, Joel, do you have any advice for start-ups?"
  "Yes! You should raise all your prices!"

    When I started the company, ... we would have a serious conversation about every expense. A hundred dollars was a lot. ... We ordered cheap, ugly business cards over the Internet. I designed the first logo myself. It consisted entirely of the name Fog Creek Software in lowercase letters and underlined like so: fog creek software. Did you catch the creative part? You see, the g isn't underlined! Think of all the money we saved on toner.

---

    ...almost every start-up I have ever seen has set its prices too low. Founders usually imagine that they are selling their wares to people more or less like themselves--which is to say, smart, discriminating consumers. But they would do well to remember that there is a stark difference between selling to consumers and selling to businesses. And if you ask me, all things being equal, start-ups should almost always opt to sell to other businesses.

    FogBugz is used to coordinate teams of developers, so the real audience is almost exclusively established businesses, rather than individuals like me or impoverished, bootstrapped start-ups. In fact, to corporate buyers, the higher the price, the more respectable FogBugz appeared to be.

    As the business grew, our definition of the word expensive began to change. Should we buy a $400 off-the-shelf firewall? If it saves a few hours of time, why not? Later on, when we were looking for a domain name for a new line of business, we splurged and spent $10,000 to buy the URL Copilot.com. And we thought it was money well spent. ...

    As I was discovering, businesses spend money at rates that seem profligate, even obscene, to normal people. ... Copilot.com taught me: Businesses will happily spend large sums of money on fixed costs, because those costs can be spread out across so many of their customers.
Consumers, though, are a different story. On the whole, they tend to be very thrifty and price sensitive. They'll choose the $18 cell phone plan instead of the $21 plan if they believe they can live without the extra $3 in features. ...

    ...volume [of consumers] doesn't come easy. At the very least, a company will need to do something to reconfigure the brain cells of millions of humans so that 1. They know the product exists and 2. They want to buy it. This particular brain-cell reconfiguration takes a lot of work, and success is exceedingly unlikely for many start-ups. ...

    ...some companies sell to businesses and to consumers, but this is a tricky balancing act. If you raise prices too fast, you will lose consumers. But if you continue to charge low prices, businesses may think your product is cheap--and you won't be extracting very much money out of precisely the customers who are most willing to pay.

    To successfully sell to businesses and consumers, you need to realize that you're building two companies, not one. You need separate product lines. Cisco does this well, selling home versions of its business products through its Linksys division.

(in toto)

Joel Spolsky — Good System, Bad System

    The objective is to make our customers feel as if they are having a real human interaction -- that they are not just dealing with cogs in a big machine. As a smaller entrepreneurial company, we have this luxury, and we exploit it
    we usually reply to a customer complaint with an e-mail that includes a discount offer on the purchase of another product. But rather than automate the message, we have opted instead to create a written template that staff members have to manually cut and paste into the body of an e-mail.

---

    There's an internal deployment manual [at Starbucks] that has instructions for where every employee should stand and what he or she should be doing at any given time. According to the anonymous posters on Starbucks Gossip, if you follow the instructions in that manual carefully, your branch can make more drinks, faster, and this will cause Starbucks HQ to allow you to hire even more people, and then there's less work for everyone.

    All of this fancy optimization stuff is called operations research. It's what Michael Gerber talks about in his best-selling book The E-Myth Revisited. If you're planning to expand your business to a certain scale, you must first establish procedures and build systems to get predictable outcomes so that your employees can produce decent results even when they're not having a great day. It's a real academic field of study, and it's really hard and really important. You need to hire pretty smart people to do studies and experiments and collect the statistics and then figure out what it all means.

    ... as it has grown, Starbucks seems to have lost its knack for figuring out whether the policies dreamed up at HQ are really going to work in the field. Indeed, most of the people posting on Starbucks Gossip seem to agree that Starbucks HQ is hopelessly naive about the reality of the employees' daily work lives. Those icy blended drinks might bring in more customers in the summer, but they take too long to make, so the lines are crazy. And when the lines are crazy, the staff has a hard time keeping the store clean. Hence, my local Starbucks branches are consistently dirtier and messier than the average McDonald's. That's one problem among many.

    Systems need to be flexible, and managers need to be wary of procedures that, applied blindly, can cross the line into something that looks more like antagonism toward customers. When we put a customer service policy in place at Fog Creek Software, we always deliberately leave a lot of room for our frontline people to use their own judgment -- heck, we require it.

(in toto)

Robert X. Cringely — The 5% Solution:

Who needs another chat client? You do.

(in toto)

We didn't need Google, or didn't think we did before Google came along. I don't recall sitting around complaining about Alta Vista and Excite and the other pre-Google search engines, which seemed to do a pretty good job in their day. But then Google came along and was clearly better -- enough better that we all jumped.

How much better did Google have to be than Alta Vista to replace it in the minds and mice of most users? I argue five percent better is good enough. In a market where products are presented as services and those services are ad supported and don't cost users any cash, there is almost no exit barrier. The system has no friction, no stiction. Five percent better is enough to steal that kind of promiscuous market. And five percent isn't much -- a little better UI or server or just a slightly different idea can be enough.

Web 2.0 made this trend even more pervasive, because now applications could be built of other applications, many of them open source. Getting five percent better could mean an idea realized through a mashup with almost no real work, or that was what we have told ourselves. But the reality is that for true success real work is still required, and that's one of the Web 2.0 white lies that need to be exposed.

Web 2.0 makes it easier to do things, but not easier to do them well. You need a good idea, good building materials, and most especially a good carpenter to put it all together. ... One of those carpenters is Paul Tyma, the author of Talkinator.

... Mailinator is an e-mail system that requires no sign-up. The idea is brilliant: if you don't want people to know your real e-mail address, just make up a mailinator address. Mailinator addresses are useful to give when you don't want to be data-mined and bombarded with offers as the world discovers you... Anyone can check [your] messages, but most Mailinator mail is never read because it is spam. The business model here is both simple and modest: show ads to the one percent of Mailinator users who actually DO check their mail.

In order to make money with this business model you need a LOT of traffic. According to Paul, the Mailinator server receives about 12-15 million messages or 28 gigabytes of mail per day, 99 percent of which is never read. The one percent that IS read means there are at any moment about 150 active users on mailinator.com. The volume of mail coming in has hit as high as 2,000 messages per second.

There is an important lesson in Web 2.0 economics here. Mailinator runs on ONE server. That server is in a rack at Serverbeach and would cost under $100 per month if Paul actually paid for it. But by running a link for Serverbeach on the Mailinator page, Paul gets free service whenever one of his users becomes a Serverbeach customer through that link. ... The server is free, the traffic volume is HUGE, and even with that one percent duty cycle the site makes good money from AdSense ads alone.

So why aren't there more Mailinator competitors? There are plenty, but they come and go. The reason they come is because the idea is clever and easy to implement: rent a server and run Sendmail and some scripts. The reason they go is because you can't run Sendmail and some scripts on a single server processing 2,000 messages per second while 150 people read their mail at the same time. Mailinator is a nice little business if you can run it on a single server, but you can't support enough users on a single server if the service is built as a mashup. Mailinator is 100 percent custom code, highly optimized for what it does, which is the other lie about Web 2.0: mashups often don't scale well.

Talkinator [is] Paul's new chat system. This is quite specifically text chat and involves no voice or video, just letters and words. And like Mailinator, Talkinator is a no-log-in system.

Why would he do that? Why have no log-in? The better question might be why do the other chat systems HAVE log-ins? They want you to register so those systems can track you and make money from your chatting habits. They have log-ins so those sites can be more useful, maybe, but mainly so they can more effectively USE YOU.

Paul implemented in Talkinator what he calls a round-trip translation option so misunderstandings are minimized. (Round-trip translation = recursive translations where I would translate my instructions into Portuguese then back into English so I could fine-tune the text until I knew it was perfect.)

Arguments are minimized, too, since Talkinator simply won't allow swearing.

* * *

Link: The Architecture of Mailinator

Among comments: Take a look at www.backnoise.com

Почему птица сидит на яйцах

— Почему птица сидит на яйцах?
— Она строит дом.
— Птица уже построила дом. Видишь, это — гнездо. Птица отложила яйца и теперь сидит на них. Почему, как ты думаешь?
— Потому что у нее нет стула.

---

Кто научил тебя так говорить?

{Суббота. Раннее (09-:30) утро. Дан собирает сложную конструкцию Лего. Тим крутится рядом.}

Д: Не бери машинку, пока я всё не закончу. Ты можешь поломать, а чинить очень трудно. Если хочешь, чтобы мы потом вместе играли в эту игру, то пока ничего не трогай.

Т: Кто научил тебя так говорить?
Д: Никто. Это я сам придумал.

Айзек Азимов — На пути к Основанию / Академии

Основание / Академия — 2 | Forward the Foundation

*    Людям свойственно принимать сторону победителя, пусть даже его мнение расходится с их собственным. Дилетантов и неудачников люди не жалуют.
*    Когда тебя боятся – это ерунда. Когда тебя презирают – да нет, и с этим, пожалуй, жить можно. Но вот когда над тобой смеются – это невыносимо.
*    нет плохой погоды, есть плохая одежда.

---

*    – Но это же чушь!
    – Не торопись произносить слово «чушь». Пусть даже так, ведь люди живут и погибают за подобную чушь. Дело не столько в том, что есть на самом деле, а в том, чем это считают люди.
*    месть – всегда проявление слабости.
*    – Чтобы стать философом, совершенно необязательно учиться. Тут нужен острый ум и жизненный опыт.
*    О людях мы судим по регистрационным номерам да по статистике, но кто за этим всем скрывается?
*    Селдон ничего не мог с собой поделать – тоска и отчаяние охватили его с новой силой.
    В конце концов он решил, что в такое жуткое настроение его вгоняют мысли о предстоящем юбилее. Все было задумано как радостное торжество, но для самого Селдона предстоящее празднество не казалось даже актом признания его заслуг, для него это было всего-навсего лишнее напоминание о старости.
*    – если бы он так громко не хохотал.
    – Тут уж ничего не поделаешь. Всякий смеется по-своему.
*    Стареть – это целая наука. Стареть надо по-доброму, милосердно, красиво – а начать надо с того, чтобы все видели, что ты наслаждаешься жизнью и доволен собой. Тогда и все вокруг тебя будут довольны и рады.
*    Если человек достаточно изобретателен и страстно желает что-либо доказать, он найдет все причины и основания в подтверждение своим предположениям – ну или, по крайней мере, все, что он таковыми посчитает.
*    – Да... все в Империи разваливается потихоньку. На самом деле, все просто раздавлено, размозжено – снова не собрать, не склеить. Равнодушие, упадок, небрежность – все сыграло свою разрушительную роль в уничтожении некогда процветавшей Империи.
*    Причина идти вперед есть. Надо только ее найти.

Кристофер Бакли — Суматоха в Белом Доме

Christopher Buckley. The White House Mess (1986)

{Лет бы десять назад прочитать. Было бы, пожалуй, интереснее.}
* – Все должно быть ясно с самого начала. Таким образом экономится уйма времени.

---

* – Я пробуду в этом номере ровно час, – сказал Лесли, глядя в окно на пляж. – После этого ищите меня где хотите.
  Гальван пулей вылетел из номера.
  – Я голоден, – как ни в чем не бывало произнес Лесли. – В этой стране приносят еду в номер?
  – Лесли, – не утерпел я, – вы все испортили.
  – Да вряд ли, – зевнув, отозвался он. – Все должно быть ясно с самого начала. Таким образом экономится уйма времени.
* – Наверняка никогда не знаешь, если подумать.
* Среди многих талантов Фили было в частности умение забывать о катастрофах, случившихся по его вине, а также делать из других козлов отпущения. В политике это немаловажный талант.
* У меня всегда было убеждение, что чем хуже обстоят дела, тем больше надо работать. Итак, я назначил еженедельные совещания в половине седьмого утра для подведения итогов недели, на которых все сотрудники рангом ниже помощника президента должны были представлять отчеты о проделанной работе объемом примерно в пятьсот слов. И совещания и отчеты были в высшей степени непопулярны. Некто (анонимно) представил подробный отчет о физиологическом функционировании своего организма в течение недели. Через две недели я отменил нововведения, оказавшиеся несостоятельными.
* – Прошу прощения. Я не хотел вас обидеть, но есть мнение...
  – Вот только не это. Потому что когда я слышу такое, то сразу понимаю – никакого мнения нет и в помине, а есть лишь мерзость и предательство. Обычно и то и другое соседствуют, как у вас.
* – Надо было сделать его госсекретарем. У него потрясающий талант лоббирования интересов тех стран, которые нас недолюбливают.
* (~ Ремарк) – Смерть миллионов – статистика. Покажите мне смерть одного человека – вот где трагедия.

Robert X. Cringely — Acting Squirrelly:

If SAP could make R/3 easier to use they would do it, right?

(in toto)

I have this theory about the behavior of squirrels...

You are driving down a street in your car and up ahead there is a squirrel at the side of the road eating a nut. You aren't on an intercept course, there is no way you are going to hit that squirrel. So what does the squirrel do? At the very last possible moment, rather than watching you drive by, THE SQUIRREL DARTS STRAIGHT FOR YOUR CAR, passing inches in front of or behind the front tires.

Why does he do that?

But judging by the number of squirrels squished on the road, there must be some risk to this game, so why does he do it?

The answer has nothing to do with cars because squirrel psychology predates both cars and men. For the squirrel, in fact, there may be no difference between my car and an ice age saber-toothed tiger.

The squirrel doesn't trust me. Sure, it looks like I'm not even chasing him, but he's a tasty squirrel and I'm a saber-toothed tiger. By waiting until the last possible moment then running TOWARD me, the squirrel is rushing the net, moving the confrontation effectively forward in time in such a way that the squirrel is pushing his tactical advantage.

As a predator, I'm simply not supposed to expect this squirrel to be running toward me, rather than away. He's using the element of surprise to confuse me. And it works, because I've never hit a squirrel with my car.

--

If you aren't familiar, Enterprise Resource Management is the process of tracking everything that flows through a business, including money, materials, people, and of course time. Building an ERP system is a HUGE and expensive undertaking. Companies think they need ERP systems when they decide it is time to kick-start their business. Perhaps a competitor is underpricing them, or is more profitable. Perhaps they are losing market share and customers. The real heart of the problem is the executives don't have a full understanding of what is happening in their business, so they can't make informed decisions to improve that business.

Sometimes ERP systems come about as a response to inadequate IT, but more often it is just a very expensive alternative to walking around and talking to employees. Putting in an ERP system isn't going to improve the business by itself: you still have to figure out what the data means and make decisions.

Implementing a big ERP system -- any ERP system -- is expensive. The problem is there is not enough return on investment from the ERP system itself to justify the cost. You need more. The real savings must come from improving your firm's business processes. So a huge business redesign project is often coupled with many ERP projects.

This is not just a matter of buying an SAP license and getting data flowing from one end of the company to the other. Somebody has to make some sense of the data. And that sensibility can come only through an understanding of context -- how the data relates to the real functions of the business. Which is a long way of saying that every SAP customer probably needs a different view of the available data to be in the best possible position for acting on that data. Unlike standardized financial statements, the most powerful ERP screens and reports will vary dramatically from company to company, so the ability to customize SAP is vital to obtaining the maximum possible benefit from the software.

--

{Answer (or Adv?..)} There is a product called GuiXT that is an interface builder shipped for free with every copy of SAP R/3. ...

--

The squirrel dives for your front tires because by ice age rules that's the thing to do, though at an obvious cost today in squished squirrels. Similarly, SAP deliberately hides the power of GuiXT thinking it could hurt consulting revenue when, in fact, it could INCREASE sales revenue by broadening the market and making R/3 less scary for companies to install and run.

Both the squirrel and SAP do what they do because it appears to work, though a safer and easier course was there all along.

Папа, ты глухой?

- Папа, ты глухой?
- ...
- Папа, ты глухой? Я тебе говорю-говорю, а ты не слышишь.
- ...
- Папа, ты глухой?!
- Да!!
- Папа, а глухой, это значит голова не работает?..

Харуки Мураками — Охота на овец

Крыса-3

Hitsuji o meguru boken(jp), A Wild Sheep Chase (en)

* Очень трудно объяснить кому-то другому это фантастическое ощущение: Я — ЭТО Я... Еще труднее представить, что это кому-то может быть интересно.
* Что так, что эдак — результат все равно одинаковый.
* ходить по прямой — не такое уж и простое занятие.
* разве можно объяснить кому-то другому то, что не удается толком объяснить самому себе? Вряд ли.
* Зря говорят, что с годами становишься мудрее. Как заметил какой-то русский писатель, это только характер может меняться с возрастом; ограниченность же человека не меняется до самой смерти...
* Даже про самую скучную жизнь никогда не расскажешь все полностью, верно?

---

* — Солнце подымается, потом садится; люди появляются и исчезают... Время течет, как воздух, — все как на настоящем пикнике, ведь правда?
* — Самое наболевшее никогда не высказать толком...
* — Понимаешь... Просто я и сам никак не могу уловить, что происходит. Так хотелось бы научиться понимать все вокруг — беспристрастно, как можно спокойнее. Чтобы и в облаках не витать, и на лишнее время не тратить... Но все это требует времени.
— Сколько времени?
Я покачал головой.
— Откуда я знаю? Может, год, а может, и десять.
Она отбросила прутик и, поднявшись с земли, стряхнула приставшие к куртке травинки.
— Послушай... А тебе не кажется, что десять лет — это очень похоже на вечность?
* Когда кофе был уже смолот, я вдруг вспомнил, что на самом деле хотел выпить чаю со льдом... Вспоминать все задним числом давно уже стало частью моей натуры.
* Транзистор выплескивал песню за песней — по-утреннему беззубый, ненавязчивый попс. Слушая эти песни, я вдруг ощутил, что в этом мире, пожалуй, так ни черта и не изменилось за прошедшее десятилетие. Ни черта, кроме имен певцов и названий песен. Да кроме, пожалуй, еще того, что я прожил десяток лет.
* Проверив чайник: вскипел, я выключил газ и, выдержав тридцать секунд, чтобы унялись пузыри, начал лить кипяток на кофейную пыль. Ошпаренная, она вобрала в себя сколько могла — и, набухая неспешно, разнесла по комнате свой согревающий запах.
* ... И вот теперь вместе со всеми своими сорочками она исчезла из моей жизни навеки. Что-то забудет память. Что-то скроется с глаз. Что-то умрет. В этом не должно быть особой трагедии.
* — Я не уверен... Уверенность в чем-то — вообще, очень скользкая штука...
* — И, наконец, каждые два дня из трех ты ешь сэндвичи с омлетом в баре?
— Ага, — кивнул я.
— Очень интересная жизнь!
— До сих пор была одна сплошная скучища, да и дальше, видимо, будет так же. Хотя не сказал бы, что мне в такой жизни что-то не нравится. В том смысле, что все равно уже ничего не поделать...
* Даже про самую скучную жизнь никогда не расскажешь все полностью, верно?
* — Не жизнь твоя скучная. Ты просто хочешь, чтобы она выглядела скучной. Не так ли?
— Может, ты и права, не знаю. Может, и в самом деле — жизнь у меня вовсе не скучная, просто я хочу ее такой видеть. Да результат-то один и тот же! Что так, что эдак, — результат уже у меня в руках. Все хотят убежать от скуки, я хочу влезть в эту скуку поглубже. Будто двигаться в час пик против теченья толпы... Так что я вовсе не жалуюсь, что у меня скучная жизнь.
* Ницше: «Пред ликом скуки даже боги слагают знамена».
* Существует много различных причин, отчего человек начинает регулярно и в больших дозах употреблять алкоголь. Причины могут быть разные, а результат, как правило, один.
В 1973-м году мой партнер по работе был жизнерадостным выпивохой. В 1976-м он превратился в выпивоху с едва заметными сложностями в общении, а к лету 1979-го пальцы его уже сами тянулись к ручке двери, ведущей в алкоголизм. Как и многие пьющие регулярно, в трезвом виде это был человек обаятельный, если не сказать — утонченный, и достойный во всех отношениях. Он и сам о себе так думал. Оттого и пил. Ибо был убежден, что, выпив, сможет еще удачнее соответствовать представлению о себе как о достойнейшем и обаятельнейшем человеке. Конечно, поначалу у него получалось неплохо. Однако время шло, дозы все увеличивались, и спустя какое-то время едва уловимая погрешность программы — трещинка, возникшая неведомо когда, — разрослась и зазияла бездонной пропастью в общей схеме его жизни. Его достоинства и обаяние понесло вперед на таких скоростях, что он уже сам за ними не поспевал. Случай обычный. Но большинство людей ни за что не хочет считать «обычным случаем» собственную персону. А натуры утонченные — и подавно. ... в этом деле есть свой неизменный закон. Стоит начать с «одной», как вскоре как то незаметно для себя переходишь и на «пару тройку».
* мне было особенно горько наблюдать, как такой человек опускался все ниже, теряя достоинство прямо у меня на глазах. Хотя — может, с такой вот горечью к нам и приходит зрелость...
* — Да, мы засоряем мир бессмысленными словами. Ну, а где ты их видел — слова, имевшие смысл?...
* — Брось-ты, ей Богу: не бывает ее, работы от чистого сердца. Нигде ты ее не найдешь. Это все равно, что пытаться дышать от чистого сердца или мочиться от чистого сердца в сортире!
* В таких маленьких фирмах, как наша, время суток под названием «одиннадцать утра» бывает двух разновидностей. Либо это — капитальная запарка, либо — капитальное безделье; чего-то среднего не дано. Или мы бестолково суетимся и бегаем, в делах по самые уши, — или так же бестолково клюем носами и досматриваем утренние сны. Что же касается «дел средней важности», если такая штука вообще бывает, то их всегда очень удобно выполнить «как-нибудь после обеда».
* — если в твоих руках и политика, и реклама, для тебя, строго говоря, нет ничего невозможного, так ведь? А ты вообще представляешь себе, что значит владеть всей рекламой?
— Не очень...
— Владеть всей рекламой — это значит держать за горло практически всю печать, телевидение и радио! Ни одно издательство, ни единый канал в эфире просто не могут существовать без рекламы. Все равно что аквариум без воды. До девяноста пяти процентов всей информации, которую воспринимают твои глаза и уши каждый день, заранее отобраны по чьей-то воле и оплачены из чьего-то кармана!...
* Бывает так, что ни с того ни с сего, без какой-то конкретной цели Судьба забрасывает нас в совершенно чужие края. «Случайно», — говорим мы тогда. Точно так же, мол, капризами весеннего ветра заносит за тридевять земель крылатое семя какого-нибудь растения.
В то же время можно с равной уверенностью утверждать, что никакой «случайности» не бывает. Мы всегда вправе сказать: то, что с нами уже произошло, случилось как незыблемый факт; а то, что до сих пор не произошло, пока не случилось, и с этим тоже трудно поспорить. Одним словом, мгновение, в котором мы единственно существуем, постоянно отсекает и отбрасывает назад все, оставляя нам вечный ноль перед носом; и тут уже ни «случайностям», ни каким-то еще «вероятностям» просто места не остается.
На самом деле, между двумя этими точками зрения нет никакой особенной разницы. Просто здесь (как и при любой конфронтации взглядов) мы имеем два разных названия для одного и того же блюда.
Но это все — аллегории. ...
... Впрочем, не все ли равно? Здесь ведь как с дыркой от бублика. Скажем ли мы: «внутри нет ничего», или будем утверждать: «есть дырка», — все это сплошные абстракции, и вкус бублика от них не изменится.
* Потягивая виски на небесно-голубом диване, я медитировал в воздушном потоке кондиционера, как пух одуванчика на ласковом ветерке, и неотрывно следил глазами за стрелкой электронных часов. Я видел бегущую стрелку — значит, мир еще продолжал вертеться. Не такой уж и замечательный мир, но вертеться он все-таки продолжал. А поскольку я осознавал, что мир продолжает вертеться, я по-прежнему жил на свете. Не такой уж и замечательной жизнью, но все-таки жил. Как странно выходит, подумал я: неужели лишь по стрелкам часов люди могут удостоверяться в том, что они существуют? На свете наверняка должны быть и другие способы подобной «самопроверки». Однако, как ни пытался я придумать что-то еще, ничего больше в голову не приходило.
* разве можно объяснить кому-то другому то, что не удается толком объяснить самому себе? Вряд ли.
* Поговорим о провинциальных городах.
Не о тех, где мы родились, а обо всяких других. На свете, знаешь ли, существует несметное количество провинциальных городков. И в каждом из них обязательно есть что-то, о чем мы и слыхом не слыхивали; собственно, этим они меня всегда и притягивал
* может быть, я просто по ошибке распахнул не ту дверь и забрел куда-то не туда — но слишком далеко, чтобы отступать назад. А раз уж ошибся дверью — так хоть веди себя прилично.
* Все-таки Время, куда ни глянь, сплетает все вещи и события в одно непрерывное полотно, тебе не кажется? Мы привыкли кромсать эту ткань, подгоняя отдельные куски под свои персональные размеры — и потому часто видим Время лишь как разрозненные лоскутки своих же иллюзий; на самом же деле связь вещей в ткани Времени действительно непрерывна.
* Что хорошо (и это действительно хорошо!) — в моей нынешней жизни нет ничего, что хотелось бы отрезать и выкинуть. Ощущение великолепное. Если что-то и можно выкинуть из моей нынешней жизни, так разве только меня самого. Неплохая, однако, мысль — «моя жизнь без меня самого»!.. Хотя нет — так оно, пожалуй, звучит чересчур патетично.
* Замечательное чувство — садиться в поезд дальнего следования без багажа. Словно, выйдя из дому прогуляться, вдруг попадаешь в искривленное пространство-время — и оказываешься в кабине пикирующего бомбардировщика. И больше уж нет ничего. Ни визитов к зубному, расписанных на неделю в календаре. Ни проблем, громоздящихся на столе в ожидании твоего прихода. Ни всех этих «общественных отношений», из которых рискуешь не выпутаться до конца жизни. Ни фальшивой приветливости на физиономии для завоевания доверия окружающих...
* ...оказалось, что только я находил свой вопрос «чисто бюрократическим»; все остальные вокруг почему-то так не считали. Ну, то есть — обычное несовпадение взглядов. То, что для одного человека уже закончилось и представляется «делом прошлым» — другому таким не кажется. Вот и все, казалось бы — и ничего особенного. Но в этом малом и скрывается самое главное. Чем дальше в будущее прочерчивать линии несовпадающих взглядов — тем шире будет зазор несовпадения между ними.
* С какой бы скоростью ни ехал поезд — от скуки не убежать. Наоборот: чем выше скорость — тем глубже вязнет душа, как в болоте, в бездоннейшей скукотище. Собственно, в этом и заключается главный принцип Скуки Как Она Есть.
* Итак, мне двадцать девять. Еще полгода — и канет в Лету третий десяток лет жизни. Ничего, абсолютно ничего после себя не оставившее десятилетие. Во всем, что нажито, ценности — ни на грош; все, чего я добился, не имеет ни малейшего смысла. Если что и осталось со мною в итоге — так лишь эта самая Скука... Что же было тогда, сначала, — чего я сейчас не помню? Ведь было же, безо всяких сомнений. Что-то трогало мою душу — так же, как души других людей... И вот в итоге это «что-то» потеряно безвозвратно. Я сам решил потерять его — и оно потерялось. Но кроме этого — кроме того, чтобы выпустить все из слабеющих рук, — что еще оставалось делать?
Ведь, по крайней мере, я выжил... Конечно, лучший индеец — это мертвый индеец.
Но мне во что бы то ни стало понадобилось жить дальше.
Зачем?
* — Ну, что скажешь? Все так изменилось, что никак не освоишься?
— Да ничего подобного, — сказал я. — Старый беспорядок на новый лад, вот и все.
— А суть все та же? — рассмеялся Джей.
— Времена изменились, — сказал я. — Меняются времена — меняется многое. Но, в конечном счете — и ладно, и пускай себе меняется дальше. Все мы живем, меняясь. И жаловаться тут не на что...
* — Детей не заводишь? — спросил Джей. — По возрасту уж пора бы...
— А не хочу, — ответил я.
— Серьезно?
— А ты представь: родится кто-нибудь, вроде меня — что я с ним буду делать?
— По-моему, ты слишком много думаешь наперед.
— Да нет, дело не в этом. Просто я никак не могу понять, стоит ли вообще это делать — производить на свет еще одну жизнь... Ну, вырастут дети, сменится поколение. И что? Больше гор снесено, больше моря засыпано. Больше скорость у автомобилей — и больше кошек задавлено... Только и всего, разве нет?
* — Слишком многое меняется за пять лет...
— Это точно, — поддакнул я.
— Даже если на самом деле ничего не меняется, все равно — нельзя позволять себе так думать. Позволишь себе так думать — и уже никогда не сдвинешься с места... Хотя бы поэтому я стараюсь считать себя совершенно другим человеком.
* Зря говорят, что с годами становишься мудрее. Как заметил какой-то русский писатель, это только характер может меняться с возрастом; ограниченность же человека не меняется до самой смерти...
* ... Шел какой-то американский фильм про войну и старую подводную лодку. Капитан и первый помощник грызлись как кошка с собакой, сама лодка напоминала ржавую кастрюлю, а в довершение ко всему этот жалкий сюжетик разразился еще и всеобщей панической клаустрофобией; — но, тем не менее, проблемы странным образом улаживались одна за другой, и в финале все у всех было в порядке. После таких вот фильмов может запросто показаться, что раз у всех все в порядке, то и война — не такая уж страшная штука. Не удивлюсь, если скоро начнут делать фильмы, в которых ядерная война испепеляет род человеческий — но в финале У ВСЕХ ВСЕ В ПОРЯДКЕ...
* Этот мир всегда вертелся без моего участия. Без малейшего отношения ко мне люди ходят по улицам, затачивают карандаши, едут с востока на запад со скоростью пятьдесят метров в минуту и заполняют рафинированно безликой музыкой воздух в кофейных залах больших отелей.
«Мир»... Сразу представляется толпа слонов с черепахами, что, натужно кряхтя, подпирают спинами здоровеннейший земной диск. При этом слоны не знают, для чего черепахи, черепахи не разумеют, зачем слоны, — и ни те, ни другие понятия не имеют, зачем, вообще говоря, нужен мир.
* Чуть заметные морщинки у глаз не сообщали возраста их хозяйки, а как бы заявляли о том, что были на этом лице с рождения. Разве только ключицы, белевшие из-под расстегнутого на две пуговицы воротничка, да запястья недвижных рук на краю стола едва заметно выказывали не первую молодость этой женщины. С мелких, поистине микроскопических изменений начинает стареть человек. Чем дальше, тем больше появляется таких вот слабо уловимых, но уже нестираемых мелочей — пока, наконец, не опутают они, точно паутина, все тело.
* — Если изо всех сил ждать, а в срок не дождаться — тогда делается все равно. Неважно, какой был срок — десять лет, пять лет или один месяц.
* Что так, что эдак — результат все равно одинаковый.
* Я закурил вторую сигарету, заказал себе второй виски. Надо сказать, что больше всего я уважаю именно вторую порцию виски. Если с первым виски успокаиваются нервы, то со вторым приходит в порядок голова. С третьего же и далее — уже ни вкуса, ни смысла не остается: простое перекачивание жидкости из рюмки в желудок.
* — Насколько мне позволяют возможности, я намерен говорить с тобой откровенно. Но «говорить откровенно» — еще не означает «говорить правду». Откровенность и Правда — все равно, что нос и корма судна, выплывающего из тумана. Вначале появляется Откровенность, и лишь в последнюю очередь глазам открывается Правда. Временной интервал между этими двумя моментами прямо пропорционален размерам судна. Большому выплыть сложнее. Иногда это получается уже после того, как закончилась жизнь наблюдающего.
* Все население можно условно разделить на две группы: посредственности-реалисты — и посредственности-идеалисты. Ты, несомненно, принадлежишь ко вторым. Будет очень хорошо, если ты это запомнишь. Весь твой путь — это путь посредственности, оторвавшейся от реальной жизни.
— Мир — посредственность. В этом нет никаких сомнений. Вопрос: был ли мир такой же посредственностью в древние времена? Нет! В древние времена мир представлял собой хаос, а хаос ничего общего с посредственностью не имеет. Мир начал скатываться к посредственности, как только человек отделил средства производства от повседневной жизни. Когда же Карл Маркс изобрел понятие пролетариата — он тем самым окончательно закрепил мир в состоянии посредственности. ... Лично я почитаю Маркса. Он — один из тех редких гениев, чья память вбирала в себя великий Хаос древнего мира. За то же самое, кстати, я почитаю и Достоевского. Но марксизма не признаю. Слишком много посредственности.
* — Сознание — это утопия. Все, что ты слышишь от меня сейчас — не более чем слова. Сколько бы слов я не произносил — тех проблем, которые охватывает Воля Сэнсэя, ими объяснить невозможно. Разговаривая с тобой, я лишь демонстрирую свою личную зависимость от этой Воли — находясь, кроме того, еще и в непосредственной зависимости от языка. Здесь же нужно, в первую очередь, отрицание Сознания и отрицание Языка. В наше время, когда такие столбовые понятия европейского гуманизма, как «индивидуальное сознание» и «непрерывность эволюционного процесса», теряют свое содержание — любые слова превращаются в бессмыслицу. Бытие не есть проявление чьей-либо частной воли, это — явление хаотическое. Ты, сидящий передо мной — вовсе не индивидуальное существо, а лишь частица всеобщего Хаоса. Твой хаос — это и мой хаос. Мой хаос — также и твой. Бытие — это общение. Общение суть Бытие.
Все попытки расширить границы сознания, которые вы предпринимали — а точнее, собирались предпринять в середине шестидесятых годов, закончились полным провалом. И неудивительно: если только увеличивать объемы сознания, не меняя при этом качества индивида, — глупо ожидать в итоге чего-либо, кроме депрессии...
* Что ни говори, а приличный человек должен возвращаться домой своими собственными ногами. И желательно — из мира приличных людей...
* День клонился к закату, и на всем пути до Синдзюку дорога была забита битком. Автомобиль будто сломался и почти не двигался с места. Лишь изредка его словно подхватывало какой -то волной — и переносило вперед на очередные несколько сантиметров. Я начал думать про скорость вращения Земли. Вот интересно: а сколько километров в час пролетает это самое шоссе в мировом пространстве? Подсчитать в уме приблизительно мне удалось, но я так и не понял, быстрее ли это, чем у «кофейных чашек» в Луна-парке. Вообще, в мире — крайне мало вещей, о которых мы действительно что-то знаем. В большинстве случаев нам только кажется, что мы знаем. Но вот, скажем, заявись ко мне инопланетяне да спроси что-нибудь типа: «Эй, а с какой скоростью вертится ваш экватор?» — я бы, мягко говоря, испытал затруднение. Пожалуй, я не сумел бы даже растолковать им, почему за вторником приходит среда. Стали бы они смеяться надо мной? Я по три раза прочел «Братьев Карамазовых» и «Тихий Дон». «Немецкую Идеологию» — только раз, но от корки до корки. Я помню число p до шестнадцатого знака после запятой. И что — стали бы они все равно надо мной смеяться? Да, наверное, стали бы. Наверное, просто полопались бы от смеха.
* — Чертова пробка! — не выдержал я.
— И не говорите! — отозвался водитель. — Ну, да все равно: за каждой ночью приходит рассвет... Любая дорожная пробка когда-нибудь, да рассасывается...
— Так-то оно так, — сказал я. — Но разве все это не действует вам на нервы?
— Действует, конечно. Раздражает так, что места себе не находишь. Особенно, если торопишься — занервничаешь поневоле! Но лично я всегда стараюсь думать, что это — лишь очередное испытание, посылаемое нам свыше. А нервничать — значит уступать своим слабостям и душевным искусам.
* — Я и сам пока не пойму. С одной стороны — конечно: чем сидеть и ничего не делать — лучше поехать да поискать. Чем бы эти поиски ни увенчались. Но, с другой стороны, мне совершенно не нравится, когда кто-то приказывает мне, что делать, запугивает меня и всячески мной помыкает!
— Ну, знаешь! В большей или меньшей степени — все люди на свете живут под чьими-то приказами, запугиваниями и помыканиями. Может быть, вообще, искать какие-то более высокие отношения — занятие безнадежное...
* — Ты очень заблуждаешься относительно своего места в жизни.
— Вы тоже заблуждаетесь насчет моего места в жизни. Послушайте — все-таки, мне кажется, я лучше вас обдумал свою ситуацию. И заметил одну важную вещь. А именно — тот простой факт, что терять мне практически нечего. ...
— У каждого в этом мире есть хотя бы одна-две вещи, которые он не захочет терять ни за что. Есть они и у тебя. — А отыскивать такие вещи в душах людей — это уже наша профессия. Человек живет, постоянно балансируя на грани между гордыней и низменными страстями. Только вспоминает он об этой грани часто уже после того, как баланс потеряет...
* Стоял чудный день — жизнерадостное сентябрьское воскресенье. Прошедшее лето закатилось на задворки сознания, точно в пыльный чулан, и вспоминалось уже с трудом. Я надел новую рубаху, влез в те «Ливайсы», на которых не было пятен от кетчупа, натянул совпадавшие друг с другом по цвету носки. Потом взял щетку для волос и тщательно причесался. Несмотря на все это, ощущения, будто мне семнадцать лет, не пришло. «Еще чего захотел!» — сказал я себе. Как теперь ни выкручивайся — проклятые годы взяли свое.
* Бывают на свете такие деньги. Хранить их противно, и начинаешь тратить, презирая себя; а как истратишь все — ничего, кроме отвращения к своей персоне, в душе не остается. Дальше, чтобы как-то унять отвращение, хочется опять тратить деньги. Только денег больше нет. И убегать некуда.
* Что говорить: в мои годы уже полагается иметь целую кучу детей. Но вот какая штука: стоит мне даже попытаться представить себя отцом — и я тут же впадаю в депрессию. Если бы ребенком был я сам, навряд ли бы мне захотелось такого папочку.
* — ...скучища. Но зато экономится время. На поезде ты бы до Хоккайдо двенадцать часов добиралась!
— И куда же оно потом девается, это время?
— Что значит — куда девается?
— Ну, ты же сказал, что благодаря самолету экономится целых десять часов времени, так? Куда же такая куча сэкономленного времени потом уходит?
— Время вообще никуда не идет. Оно — прибавляется. Эти десять часов нашей жизни мы можем провести или в Токио, или в Саппоро. За десять часов можно посмотреть четыре фильма и два раза поесть. Так, нет?
— А если неохота ни есть, ни кино смотреть?
— Это уже твоя проблема. Время тут не при чем.
* В самолете она сразу села к окну и все время, пока мы летели, глядела на землю. Я сидел в кресле рядом и читал «Записки о Шерлоке Холмсе». В небе, докуда хватало глаз, не было ни единого облачка, а по земле неслась крошечная тень нашего самолета. Строго говоря, — подумал я, — раз уж мы сидим внутри самолета, то и две наших тени должны находиться внутри этой тени от самолета. А если так — значит, мы все еще оставляем свой след на этой Земле.
* — Мне постоянно кажется, будто вокруг что-то не так...
— Когда впервые в городе — поначалу всегда так кажется. К новому городу тело привыкает, как к новой одежде — не сразу.
* Мы прошли три квартала на запад, один на юг — и отель «Дельфин» возник перед нами. Скукоженно-маленький — и совершенно безликий. Второго настолько безликого отеля, наверное, было не сыскать на всем белом свете. При виде такой безликости объекта материальной природы начинаешь верить в потусторонний мир и прочую метафизику. Ни неоновой надписи, ни вывески у крыльца, ни парадного хода. Одинокая стеклянная дверь в стене, точно служебный вход какого-нибудь ресторана, и на ней — медная табличка с буквами: «Dolphin Hotel». Никакого — даже самого неказистого — изображения дельфина.
* В свои двадцать семь он был малоизвестным джаз-гитаристом, и для малоизвестного джаз-гитариста — сравнительно порядочным человеком.
* Лично мне было не очень понятно, почему после меня она выбрала именно этого парня. Видно, правду говорят, что в каждом человеке с рождения заложен неизменный вектор душевных склонностей. Он был лучше меня лишь тем, что играл на гитаре. Я был лучше его лишь тем, что умел мыть посуду. Гитаристы, как правило, никогда не моют посуду. Повредишь себе палец — и больше незачем жить на свете.
* — Если я вдруг умру, — повторяла она не раз, — тетради эти сожги. Облей хорошенько керосином и сожги, а пепел в землю зарой. И учти: если хоть одна живая душа узнает оттуда хоть слово — я эту душу прокляну с того света!
— Но я-то уже столько лет с тобой сплю! Знаю каждый уголок, каждую клеточку твоего тела. Меня-то чего стесняться?
— Клетки тела полностью, на все сто процентов, обновляются каждый месяц. Мы все время меняемся. Вот, даже прямо сейчас! — и она поднесла близко-близко к моим глазам кисть тонкой руки. — Все, что ты знаешь обо мне — не больше, чем твои же воспоминания!..
* эта женщина ... очень точно знала, как обращаться с реальностью своей жизни. По принципу:
однажды захлопнувшиеся двери уже никогда не откроются снова, но это вовсе не значит, что нужно мешать дверям закрываться.
* — Как ты думаешь, во что превратится жизнь человека, если мысли в его голове напрочь лишить возможности быть сформулированными?
— Н-не знаю... Во что же?
— В преисподнюю. В нескончаемую пытку для разбухшего от мыслей мозга. В кромешный ад — без лучика света для глаз, без капли воды для пересохшего горла...
* — А зимой овцы чем занимаются?
— Зиму овцы проводят в овчарне.
— Им, наверное, там очень скучно, да?
— А вам в вашей жизни скучно?
— Н-не знаю...
— Вот и овцы так же, — кивнул овчар. — Над вопросами такими не задумываются, а если и задумаются — ответа все равно не знают. Жуют свое сено, мочатся в загонах, ссорятся друг с дружкой по-легкому, да ягнят в утробе вынашивают — так, глядишь, и проводят зиму...
* Что ни говори, а музыка обесценивается не так быстро, как мысли.
* — Милая киска! ... Как зовут?
— Никак не зовут, — ответил я.
— Ну, каким-то же словом вы ее подзываете?
— Не подзываю. Она просто так существует.
— Но все-таки... Это же не какой-нибудь неподвижный предмет; раз перемещается туда-сюда по собственной воле — значит, должно быть и имя.
— Селедки в море тоже перемещаются по собственной воле, однако никто почему-то не придумывает для них имена!
— Между селедкой и человеком не может быть отношений, основанных на эмоциях. И к тому же, селедку зови, не зови — она своего имени все равно не услышит. Хотя, конечно, называть что-нибудь или не называть — дело глубоко личное.
— По-вашему, человек называет отдельным именем только то, что двигается, переживает и имеет уши, так, что ли?
...
— А почему, например, у кораблей есть имена, а у самолетов — нет?
— Наверное, самолетов гораздо больше, чем кораблей... Массовая продукция. ... — Для кораблей просто продолжают придумывать имена — по традиции, сложившейся еще до того, как возникло массовое производство. Если рассуждать логически, это — все равно что придумывать кличку для лошади. У тех самолетов, что использовались как чьи-то персональные лошади, были свои имена. Помните — «Энола Гей» или «Дух Сент-Луиса»... Предмет отождествлялся с существом, способным на ДУШЕВНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ.
— Выходит, главное условие для получения имени — это наличие души?
— Вот именно.
— А что, цель, с которой имя дается — это уже второстепенный фактор?
— Именно так. Для выполнения цели вполне достаточно чисел. Вспомните, что делали с евреями в Аушвице...
— Да уж, — сказал я, — Ну, хорошо: допустим, что «способность к душевному взаимодействию» — главное условие для получения имени. Ну, а как же тогда появились имена у станций метро, парков, бейсбольных полей? Здесь ведь душа не при чем!
— Пожалуй, именем называют только то, что нельзя ничем заменить... Да, именно эти два условия: незаменимость — и, следовательно, невозможность массового производства... Что вы на это скажете? ... — Мне кажется, в таких разговорах не следует забывать о простой человеческой теплоте...
— То есть?
— Все парки, улицы, станции метро, стадионы, кинотеатры человек старался назвать какими-нибудь красивыми именами, верно? То есть, имена им давались как бы в награду — в благодарность за то, что они застыли на месте, приняв свою неизменную форму на этой Земле.
* Сколько ни ломай себе голову, тут уже все равно: сделать осмысленные выводы из бессмысленной ситуации — вещь в принципе невозможная.
* самым неприятным оказалось проснуться в кромешной тьме. Когда просыпаешься и открываешь глаза в темноте, кажется, что весь мир теперь придется сотворять заново. Себя же при этом себя ощущаешь так, будто залез в чужое тело и живешь чужой жизнью. И нужно изрядно повозиться, чтобы спроецировать себя на эту жизнь — и снова в нее вернуться. Странное, вообще, занятие — рассматривать свою жизнь как жизнь кого-то другого. Сама мысль о своей жизни отдельно от себя самого крайне плохо переваривается сознанием.
* Я ... попытался собрать во что-нибудь цельное разрозненные куски своей жизни. То, что вышло в итоге, ничего осмысленного не представляло; но, по крайней меря, я почувствовал, что это была моя жизнь. Моя, а вовсе не чья-то другая. И только тогда, наконец, я медленно начал возвращаться к себе самому. Очень трудно объяснить кому-то другому это фантастическое ощущение: Я — ЭТО Я... Еще труднее представить, что это кому-то может быть интересно.
* Я начал думать о клетках тела. Права была жена. Все, все постепенно уходит в прошлое и исчезает там навсегда. Я САМ ИСЧЕЗАЮ — чем дальше, тем больше.
* — Во всей моей жизни не было ни малейшего смысла. Хотя, конечно, если одолжить у тебя твою страсть к обобщениям — ни в чьей жизни на этом свете смысла, в принципе, нет...
* ходить по прямой — не такое уж и простое занятие.
* — Любой замысел кажется проще простого, когда он уже раскрыт. Разработать до мелочей программу такого замысла — вот что самое сложное! Прогноз колебания человеческих эмоций на компьютере не составишь; здесь уже приходится работать вручную... Зато уж когда программа, которую ты создал с таким трудом, срабатывает без сучка, без задоринки — вот тогда и наступает удовлетворение, полноценнее которого не бывает!
* Лежа один на двуспальной кровати, я разглядывал потолок — весь в разводах и пятнах. Эти разводы и пятна напомнили мне людей, что родились, жили и умерли тысячи лет назад — слишком давно, чтобы кто-то помнил о них сегодня.

Предыдущая крыса

Следующая крыса

Lost Room

Если закон сохранения предметов работает, то какой предмет появился в связи с исчезновением Постояльца?
Для копа продолжения нет, его тема закрыта.

About.

Кристофер Прист — Фуга для темной земли

Priest Christopher. Fugue for a Darkening Island (1972)

* У меня белая кожа. Светло-каштановые волосы. Голубые глаза. Я высок ростом — 180 см. В одежде немного консервативен: спортивная куртка, вельветовые брюки, галстук с узлом. У меня есть очки для чтения, хотя я надеваю их больше из притворства, чем необходимости. Я курю сигареты, в умеренном количестве. Иногда употребляю алкоголь. Не верю в Бога; не хожу в церковь; не страдаю недостатками, которых нет у других людей. В брак вступил по любви. Мне очень дорога моя дочь Салли. У меня нет политических амбиций. Мое имя Алан Уитмэн.
    Моя кожа выглядит смуглой от грязи. Голова непрестанно чешется, волосы сухие, пропитанные солью. Глаза голубые. Я высок ростом — 180 см. Одет в то же самое, что было на мне шесть месяцев назад. От меня исходит отвратительный запах. Я потерял очки и научился жить без них. Я почти совсем не курю, хотя если удается добраться до сигарет, то не выпускаю их изо рта. Раз в месяц мне удается напиваться до бесчувствия. Не верю в Бога; не хожу в церковь. Я обругал жену, когда был с ней в последний раз, хотя теперь жалею об этом. Очень люблю свою дочь Салли. Не думаю, что у меня есть политические амбиции. Мое имя Алан Уитмэн.
* Одно дело — воображать жестокость, совсем другое — быть ее свидетелем.

---

* отсутствие новостей всегда красноречивее их самих.
* Раскаяния не существует.
* Сверху на главной тележке у нас была приготовлена белая простыня. Мы несколько раз уже пользовались ею, когда надо было продемонстрировать нейтралитет. Лейтиф попросил передать ее ему. Он поднялся на ноги, разворачивая белое знамя. Никто с баррикады не выстрелил. Меня восхитила его храбрость; будь я на его месте, рискнул бы чьей-нибудь жизнью, но не своей. Когда я в опасности, мое стремление быть честным с самим собой преобладает над всеми остальными эмоциями.
* Дети настолько легкомысленно подходят к любой проблеме, что способны разглядеть возможные решения, которые даже не приходят в головы их родителям.
* — Дело не просто в обладании оружием. Если оно есть у каждого, а не у пары человек, теряется эффективность самого обладания им.
* — Слухи, вещь надежная.
* — Всегда есть что-то, от чего все мы должны искать защиты.
* Вопрос оставался все тем же, смогу я найти Салли и Изобель, или нет. В своей негаданной роли беженца я просто обязан был соблюдать нейтралитет. Но мне казалось, что продолжать сохранять его будет невозможно. Я не смогу оставаться в стороне вечно.
    Из того, чему я был свидетелем в деятельности и внешнем облике сил отступников, мне всегда представлялось, что их понимание ситуации соответствует наиболее гуманному подходу. У общества нет никакого морального права лишать африканских иммигрантов личного достоинства и голоса. Война тем или иным способом должна завершиться миром. Африканцы теперь неизбежно останутся в Британии и будут жить здесь всегда.
    С другой стороны, экстремистские действия националистов, которые изначально черпали силы в консервативной и репрессивной политике правительства ..., вызывали мое одобрение на уровне инстинкта. Ведь именно афримы лишили меня абсолютно всего, чем я владел.
    В конце концов я остановился на том, что решение этого вопроса зависит от того, найду ли я Изобель. Если ей и Салли не причинили вреда, мои инстинкты утихомирятся.
    О последствиях этих двух альтернатив я особенно не задумывался.
    Я чувствовал, что дилемма в значительной мере заключалась в моей нерешительности... если бы я мог сделать свой выбор раньше, то не оказался бы в нынешнем положении. В личностном, сугубо практическом плане я понимал, что каким бы ни оказалось наше будущее, мы не можем в нем обосноваться, пока не будет найдено решение более масштабных проблем вокруг нас.
* Разглядеть трупы было нелегко; я сначала не догадался, что это трупы, приняв их издалека за сгустки мазута. Все тела были черными, я насчитал их семнадцать. На них не было одежды. Кроме одного, это были трупы женщин. Черноту коже давали не естественная пигментация и не мазут; тела были раскрашены, либо вымазаны в смоле. Я шел, разглядывая их, и вскоре обнаружил Изобель и Салли.
    Во мне не дрогнул ни один нерв. Немного погодя мне стало грустно. Затем грусть сменилась смешанным ощущением ужаса и ненависти.
    Ночь я проспал на пляже. Утром убил молодого африканца и забрал его карабин, а к полудню уже снова колесил по сельскохозяйственным угодьям страны.