3 янв. 2007 г.

Терри Пратчетт — Цвет волшебства

Терри Пратчетт Цвет волшебства
  “В далеком и далеко не новом комплекте измерений, в том крыле Космоса, которое никогда не предназначалось для полета, клубящиеся звездные туманы дрожат, расступаются и... ...

*  — Я уже не мог выносить жизнь в Бес-Пеларгике, — безмятежно продолжал Двацветок. — Сидеть целый день за конторкой, складывать колонки циферок, не ждать от будущего ничего, кроме пенсии... где ж тут романтика?

*  Меж лопатками у Ринсвинда засвербило. Он понимал, что благоразумнее всего будет купить лошадь.

*  — Мы можем что-нибудь изменить?
    — Нет!
    — Тогда не вижу смысла паниковать.

*  Что же это за жизнь, когда приходится постоянно плыть, чтобы остаться на одном месте.

*  Капитан еще раз попытался не думать об этом.

*  "Я видел интересную жизнь, и я видел скуку. Скука была лучше", — подумал он.

*  — Там, откуда я приехал, нет богов, — заметил Двацветок.
    — Боги есть везде, — возразила Госпожа. — Вы просто не считаете их за богов.

*  Теперь ему оставалось только одно, и он это сделал. Он слепо запаниковал...



*  Вскоре весь центральный Морпорк был охвачен огнем, но более богатые и достойные граждане расположенного на другом берегу Анка не растерялись. Мужественно реагируя на создавшуюся ситуацию, они принялись уничтожать мосты.

*  — ...представляет смертельную угрозу для нашего народа... — Он остановился, глядя в раскрытый рот Ринсвинда. Вздохнул. — Ты уверен, что следишь за моими рассуждениями? — уточнил он.

*  — ...связи эти весьма тонки. Нас с империей почти ничего не связывает. То, что есть у нас, им не нужно, а то, что имеется у них, мы не можем себе позволить.

*  — Уверяю, ваша милость, такая мысль и в голову мне не приходила.
    — Неужели? Тогда на твоем месте я подал бы на свое лицо в суд. За клевету.

*  Они да еще Хрун-Варвар, который, согласно стандартам Пупземелья, считался чуть ли не академиком, поскольку умел думать, не шевеля при этом губами.

*  Если ваша нога увязла в Серых Миазмах Х'рулла, лучше не мучаться, а шагнуть в топи второй ногой и благополучно пойти ко дну.

*  — Так что ты там говорил насчет риска?
    — О, про риск я знаю все. Это моя работа.
    — Я так и думал, что ты произнес именно эти слова. В первый раз я им тоже не поверил.

*  — Магия — это одно, а "отраженный шум подземного духа" — другое.
    — Чево?
    — Что?
    — Што это за п'тешное слово ты сказал? — нетерпеливо переспросил Ринсвинд.
    — "Отраженный шум подземного духа"?
    — Никогда о таком не слышал.
    Двацветок попытался объяснить.
    Ринсвинд попытался понять.

*  — И что ты посоветуешь? — спросил патриций.
    — Ничего не предпринимать. Наверняка все уладится само собой. Тем не менее, — он задумчиво почесал ухо, — может, Гильдия Убийц?..

*  Патриций кивнул. Так будет значительно легче. Он разделял мнение Девяти Вращающихся Зеркал: жизнь и так достаточно сложна. Людям следует оставаться там, куда их определили.

*  — Почему? Что оно делает?
    — Не могу сказать. Даже не хочу говорить об этом. Но если честно, от заклинаний мало толку. Нужно три месяца, чтобы запомнить простейшее из них, а только ты его используешь, как оно — пшик! — и исчезло. Это самое дурацкое в магии. Ты двадцать лет тратишь на то, чтобы выучить заклинание и вызвать себе в спальню обнаженных девственниц, но к тому времени ты насквозь пропитываешься ртутными парами, а твои глаза перестают видеть, испорченные чтением старых гримуаров. Ты даже вспомнить не сможешь, зачем тебе эти девственницы понадобились.

*  Где-то в глубине его сознания зародилось неприятное чувство. Он подумал о том, каково придется, скажем, лисе, столкнувшейся морда к морде с разъяренной овцой. Тем более если эта овца может себе позволить держать на службе волков.

*  Сами боги, несмотря на все великолепие расстилающегося внизу мира, редко бывают довольны. Как-то неловко осознавать себя богом мира, который существует только потому, что каждая кривая невероятности должна иметь свой конец.

*  Шестерка. Тройка. Пятерка.
    Однако с пятеркой происходило что-то странное. Кубик, который подтолкнуло случайное столкновение сразу нескольких миллиардов молекул, качнулся на один из углов, медленно перевернулся и... сверху оказалась семерка.
    Слепой Ио поднял кубик и сосчитал грани.
    — Послушайте, — устало сказал он. — Давайте играть честно.

*  — Знаешь, магия кажется мне, э-э, довольно бесполезной. Я-то всегда считал, что волшебнику нужно уметь всего лишь произнести заклинание. Но эта занудная зубрежка...
    Ринсвинд угрюмо согласился и попытался объяснить, что магия, некогда неуправляемая и не подчиняющаяся никаким законам, давным-давно, в затянутые туманом времена, была укрощена Великими и Древнейшими, которые обязали ее повиноваться Закону Сохранения Реальности. Этот закон требовал, чтобы усилие, необходимое для достижения цели, было одним и тем же независимо от используемых средств. На практике это означало, что создать иллюзию стакана с вином относительно несложно, поскольку для этого требуется всего лишь изменить траекторию падающего света. Но, с другой стороны, чтобы при помощи одной только ментальной энергии поднять на несколько футов настоящий стакан, приходилось тренироваться по нескольку часов в день. Иначе принцип рычага легко мог выдавить твой мозг через уши.

*  — Это всего лишь фантазии, — возразил Двацветок.
    — Понимаю. В том-то и беда.

*  Демоны не дышат; тем не менее в жизни каждого разумного существа, дышит оно или нет, наступает момент, когда оно нервно кашляет.

*  — Я понятия не имею, куда она подевалась, — устало произнес Ринсвинд. — Может быть, она все еще набирает скорость. Во всяком случае, те, с которыми я экспериментировал сегодня утром, так и не вернулись.
    Хрун упорно пялился в небо.
    — Что? — спросил Двацветок.
    Ринсвинд вздохнул. Этого вопроса он и боялся.

*  — Ты не понимаешь! — вопил турист, перекрывая жуткий шум от ударов крыльев. — Я же всю жизнь мечтал увидеть дракона!
    — Изнутри? — прокричал в ответ Ринсвинд. — Заткнись и скачи давай!

*  — Я не умею быть героем! — выкрикнул он.
    — Я тебя научу.

*  Ринсвинд посмотрел на него и медленно ухмыльнулся. Это была широкая, безумная и абсолютно лишенная юмора гримаса. Это была одна из тех улыбок, во время которых маленькие речные птички снуют туда-сюда среди твоих зубов и выклевывают застрявшие кусочки пищи.

*  — О нет, — сказал он. — Мне и одного раза хватило. Я скорее сдохну, чем стану драться на этой твари.
    — Ну так сдохни, — откликнулся Хранитель со всей доброжелательностью, на которую был способен.

*  — Как и полагается, когда умирает главный ремесленник, мы почтим его память кратким периодом траура. — Он проследил взглядом за навозной мухой, которая уселась было на золотой глаз, но, озадаченная, вспорхнула и улетела прочь. — Все, траур закончен. Достаточно.

*  — Рептилионавты готовы?
    Главный распорядитель запуска протолкался вперед.
    — Так точно, ваше светлейшество.
    — Подобающие молитвы произносятся?
    — Именно так, ваше светлейшество.
    — Сколько осталось до дверей?
    — До окна запуска, — осторожно поправил главный распорядитель. — Три дня, ваше светлейшество. Хвост Великого А'Туина придет в наиблагоприятнейшее положение.
    — Следовательно, нам остается только подыскать подходящие кандидатуры на роль жертв, — заключил архиастроном.

*  — Да ты что, не понимаешь? — рявкнул Ринсвинд. — Мы падаем за Край, будь он проклят!
    — Мы можем что-нибудь изменить?
    — Нет!
    — Тогда не вижу смысла паниковать, — спокойно сказал Двацветок.

*  Ринсвинд спросил себя, что же это за жизнь, когда приходится постоянно плыть, чтобы остаться на одном месте. "В точности мой случай", — решил он.

*  — Все это очень человечно, но ради чего? — спросил Двацветок. — Все равно через час ее ждет та же участь.
    — А ради того, — туманно ответил Ринсвинд и некоторое время молча вычерпывал воду.

*  — Я вижу, что это такое, но что это такое?

*  — Как тебя зовут? — спросил он самым ободряющим тоном, на какой только был способен.
    — Мое имя несущественно, — отрезала она.
    — Очень красивое имя, — похвалил Ринсвинд.

*  — Надеюсь, вы не собираетесь обращать нас в рабство, — вмешался Двацветок.
    Глаза Маркезы потрясенно расширились.
    — Конечно нет! Кто мог внушить вам такую мысль? Ваша жизнь в Крулле будет богатой, насыщенной и полной всяческих удобств...
    — О, это хорошо, — одобрил Ринсвинд.
    — Просто не очень долгой.

*  — Как, по твоему, это печенье тоже сделано из какой-нибудь тошниловки?
    — ...А потом нас спасли, затратив огромное количество магии...
    — Оно сделано из прессованных водорослей, — рявкнул главный гостеприимец.
    — ...После чего нам начали угрожать какой-то магической штуковиной...
    — Так я и думал, что это окажутся водоросли, — согласился Ринсвинд. — Вкус у них наверняка такой, какой был бы у водорослей, если бы люди были сплошь мазохистами и жрали водоросли.

*  — А веду я к тому, что в ваших действиях нет никакой последовательности.
    — Ага, — подхватил Ринсвинд. — Он имеет в виду вот что: не собираетесь ли вы снова стать в общем и целом нелюбезными? Может, это просто перерыв на обед?

*  — Прошу вас, чувствуйте себя как дома и ни о чем не беспокойтесь.
    — Но ведь ты фактически ничего нам не сказал! — провыл Двацветок.
    — А зачем вам что-то знать? Все равно завтра утром вас принесут в жертву, — ответил Гархартра. — Спокойной ночи. Во всяком случае, относительно спокойной.

*  Ринсвинд поднялся на ноги. Теперь ему оставалось только одно, и он это сделал. Он слепо запаниковал...


  ... Просто выбора у него не было.”


Комментариев нет:

Отправить комментарий