Азиатская сага — 1
* Карма — начало знания. Дальше идет терпение. Терпение очень важное качество. Сильные люди — терпеливые. Терпение — значит сдерживание себя при семи чувствах: ненависть, любовь, радость, беспокойство, гнев, огорчение, страх. Если вы не даете себе воли в выражении этих семи чувств, вы терпеливы, тогда вы скоро поймете характер всех вещей и будете в гармонии с вечностью.* Сегодня — это всегда. Завтра может случиться очень многое.
* — Ваше первое правило — терпение, второе — терпение.
* Как просто поймать человека, все, что вам надо, — это знать правильную приманку.
* Начался дождь, но он не обратил на него внимания, он смотрел на сад, которым уже привык любоваться. Теперь все это имело вид места побоища. Маленький мостик был сломан, пруд вытек, ручеек исчез.
— Неважно, — сказал он, ни к кому не обращаясь, — горы живы.
* Как странно, что даже самые умные и хитрые люди часто видят только то, что они хотят видеть, и редко видят что-нибудь даже за самыми тонкими фасадами. Или они игнорируют реальность, гоня ее от себя. И потом, когда весь мир рассыпается на кусочки и они стоят на коленях, разрезав живот или вскрыв себе горло, или выскакивая в замерзающий мир, они будут рвать на себе волосы, оплакивать свою карму, порицать богов или ками, своих господ или мужей, вассалов — что-нибудь или кого-нибудь, но никогда себя. Удивительно.
* Bаш враг никогда не бывает более вежлив, чем когда планирует или уже спланировал ваше убийство.
* — Любовь — христианское слово. Любовь — христианское понятие, христианский идеал. У нас нет слова "любовь" в вашем понимании. Обязанность, верность, честь, уважение, желание, эти слова и мысли — это то, что есть у нас и в чем мы нуждаемся.
* Думать о плохом — действительно легче всего.
Чем больше о нем думаешь, тем больше накликаешь на себя несчастья.
Думать о хорошем, однако, требует усилий. Это одна из вещей, которая дисциплинирует, тренирует... Так что приучай свой мозг задерживаться на приятных духах, прикосновении шелка, ударах капель дождя о седзи, изгибе этого цветка в букете, спокойствии рассвета. Потом, по прошествии времени, тебе не придется делать таких больших усилий и ты будешь ценить себя, ценить нашу профессию и славить наш мир.
* — Разве это не мятеж? Да или нет?
— Да, но есть смягчающие обстоятельства.
— Нет "смягчающих обстоятельств", когда это касается мятежа против своего суверена.
— Если вы не победите.
* — Какую ценность имеет титул? Власть — единственно важная вещь.
* Разве жизнь — это не капля росы в капле росы?
* Годами он учился думать о них как о героях пьесы, людях, которых вы любили и за которых отдали бы жизнь, пьесы, которая никогда не кончится. Иначе боль от расставания была бы слишком сильной.
* — Когда мне было четырнадцать лет, у меня в течение года был учитель — монах по имени Джиро. Когда-то он был христианским священником, ...но, к счастью, он понял, что это была ошибка. Я всегда помню одну вещь, которую он сказал мне. Он сказал, что христианская религия уязвима, потому что их главный бог, Иисус, сказал, что все люди должны "любить" друг друга; он ничего не говорит о чести или обязанностях, — только о любви. А также, что жизнь священна; "Не убий"!Каково? И другие глупости. ... Я подумал, что, если они "любят друг друга", может быть, мы сможем управлять их вожаком, убив или угрожая убить одного из его людей.
* — Пошли вниз, англичанин. Ты устал, и я устал, а усталые люди ошибаются.
* Японцы имеют шесть лиц и три сердца. Говорят, что они считают, что человек имеет фальшивое сердце во рту, чтобы видеть весь мир, другое в груди, чтобы показывать его своим особо близким друзьям и своей семье, и настоящее сердце — истинное, секретное, которое никому никогда не известно, за исключением его самого, спрятанное только Бог знает где.
* В эту ночь Торанага не мог спать. У него это бывало редко, так как обычно он мог отложить самые насущные проблемы до следующего дня, зная, что если он доживет до него, то сможет решить их лучшим образом. Он уже давно установил, что спокойный сон может дать ответ на самые сложные головоломки, а если нет, то чего беспокоиться? Разве жизнь — это не капля росы в капле росы?
* — Хорошая собака! — сказал Ябу вслух Блэкторну и слегка улыбнулся. — Все, что нужно, это твердая рука, несколько костей и немного плетей.
* Десять тысяч вопросов роились в голове, но, согласно своим правилам, он временно отключился от них, чтобы сконцентрироваться на непосредственной опасности.
* — Вы бы заплатили сто тысяч коку, чтобы стать сегуном? Ваша родословная восходит к Тахасиме, не так ли? Ябу сказал гордо:
— Я бы не заплатил ничего. Деньги — грязь — игрушка для женщин, чтобы играть с дерьмовыми купцами или для них. Но если бы было возможно невозможное, то я бы отдал собственную жизнь и жизнь жены, матери и всех детей, за исключением моего единственного сына, а также всех моих самураев в Изу и всех их женщин и детей, чтобы побыть сегуном один день.
— А что бы ты отдал за Восемь Провинций?
— Все то же, кроме жизни моей жены, матери и сына.
— А за провинцию Суруга?
— Ничего, — сказал Ябу с презрением. — Икава Джикья ничего не стоит. Если я не получу его голову и все его потомство в этой жизни, я сделаю это в другой.
* — Извините меня за мою грубость. Вы правы, что рассердились. Я только глупая женщина. Пожалуйста, будьте терпеливы и простите меня, Анджин-сан.
Гнев Блэксорна сразу стал стихать. Какой мужчина мог долго сердиться на женщину, если она открыто признается, что она была не права, а он прав?
* — Сколько времени вы были одна?
— Мы говорим, что время не имеет единой меры, это время может быть как заморозок, или молния, или слеза, или осада, или шторм, или заход солнца, или даже как скала. ...
— Сколько вам было лет, когда вы вышли замуж?
— Много, Анджин-сан. Очень много. Мы говорим: возраст подобен заморозку, или осаде, или заходу солнца, иногда даже скале...
* На войне и в мирное время хороший враг может быть более ценен, чем хороший союзник.
* Как просто поймать человека, все, что вам надо, — это знать правильную приманку.
* — Мой господин благодарит вас и говорит, что то, о чем вы просили, видимо, возможно. Он всегда старается помочь вам.
— Стараться — абстрактное слово и недостаточное.
— Да, господин. Но я помню, что вы раньше говорили: иногда бывает разумным стать абстрактным.
* — Японский очень простой язык по сравнению с другими языками. Нет артиклей, нет "зе", "э" или "эн". Нет спряжений глаголов и инфинитивов. Все слова правильные, кончаются на "масу" и вы можете сказать все, что угодно, используя только настоящее время, если захотите. Для вопроса надо только добавить после слова "ка". Для отрицания надо только заменить "масу" на "масен". Что может быть легче? "Юкимасу" означает "я иду", но также и "вы, он, она, оно, мы, они идут или пойдут", или даже "могут сходить". Даже множественное и единственное числа одинаковы.
— Хорошо, какая разница между "я иду" — юкимасу и "они пошли" — юкимасу?
— В интонации, Анджин-сан, и самом тоне. Слушайте: юкимасу — юкимасу.
— Но они оба звучат как одно и то же.
— Ах, Анджин-сан, это потому, что вы думаете на вашем собственном языке. Поймите, японец должен думать по-японски. Не забывайте, что наш язык — язык неопределенный. Все очень просто, Анджин-сан. Просто измените ваше представление о мире. Японцы только изучают новое искусство, они отделены от всего мира... Это все так просто.
* — Было бы гораздо лучше, если бы ты знал, что тобою манипулируют. Будь терпелив, мой сын, все приходит с терпением, — советовал Торанага. — Скоро ты будешь манипулировать ими. Что ты сделал, все было очень хорошо. Но ты должен научиться понимать, что в голове у людей, если ты собираешься использовать их для себя — или для своего господина. Мне нужны вожди. Фанатиков у меня достаточно.
* — Но почему никто не спросил меня сначала? Этот фазан для меня ничего не значил.
— Фазан здесь ни при чем, Анджин-сан. Вы глава дома. Закон говорит, что никто из членов вашего дома не может ослушаться вас. Старый садовник умышленно нарушил закон. Весь мир распадется на кусочки, если люди позволят себе попирать закон.
* — Марико-сан, не объясните ли вы мне. Кажется, я понимаю теперь, когда вы и господин Торанага говорите о карме и о том, что глупо беспокоиться о том, что есть, что существует. Многое прояснилось. Я не знаю почему — может быть, потому, что я никогда не был так испуган, может быть, это прояснило мне голову, но, кажется, я кое-что понял. Например, старый садовник. Да, это была моя ошибка, и я был на самом деле виноват, и я, конечно, сожалею, но это была ошибка, не умышленный выбор таких поступков. Так уж случилось, и с этим ничего не сделаешь. Минуту назад мы все чуть не погибли. И все беспокойства и сердечная боль были напрасны, не так ли? Карма. Да, я понимаю теперь, что такое карма.
* Ёки-я говорил ему, что сад должен устраиваться вокруг камней, что без них сад пустой — просто место для выращивания растений.
* — Что такое ками, Марико-сан?
— Ками необъяснимо, Анджин-сан. Это похоже на дух, но это не дух, как душа, но не душа. Может быть, это бесплотная сущность вещи или человека... вы знаете, человек становится ками после смерти, но дерево, камень или растение, картина — тоже ками. Они существуют между небом и землей и навещают землю богов или покидают ее в одно и то же время.
* — А Синто? Что такое Синто?
— Ах, это тоже невозможно объяснить. Это похоже на религию, но это не так. Сначала это не имело даже имени — мы только называли это Синто, Путь Ками, тысячу лет назад, чтобы отличать от Батсудо, Пути Будды. Но хотя это и неопределимо, Синто — это сущность Японии и японцев, и хотя оно не является ни теологией, ни божеством, ни верой, ни системой этики, оно служит нашим оправданием существования. Синто — это культ природы мифов и легенд, в которые никто не верит всем сердцем, но все-таки каждый в целом их почитает. Человек есть Синто в то же самое время, если он рожден японцем.
* — Пожалуйста, извините меня, потому что теперь я никогда не узнаю, какой секретный разговор они вели. Мне следовало держать их порознь.
— Если Ябу-сан и Затаки-сан планируют измену за моей спиной, они сделают это независимо от того, пошлю я свидетеля или нет. Иногда мудрее дать добыче дополнительную свободу — совсем как при ловле рыбы, да?
* — Что такое деньги? Ничего, только средство общения...
* От реальности никуда не деться.
* "Что мне делать?
Ничего особенного. Быть терпеливым, стремиться к гармонии, отбросить все беспокойства, не думать о Жизни или Смерти, Гибели и Жизни после смерти, Сейчас или Потом и ввести в действие новый план. Какой план, — хотел он крикнуть в отчаянии. — Нет такого плана!"
* Он не был японцем. Он не был с самого рождения обучен строить свои внутренние, непроницаемые для других стены, за которыми можно было бы спрятаться. Его лицо, манеры, поведение могли выдать их.
* — Что? Даже если вы имеете возможность, вы не можете нанять паланкин?
— Нет, если вы не имеете соответствующего ранга, Анджин-сан. Это очень мудрое правило, вы так не думаете? Доктора и очень старые люди могут путешествовать на лошади или в паланкине, или очень больные люди, если они имеют письменное разрешение от своего сюзерена. Паланкинами и лошадьми не разрешено пользоваться крестьянам или простолюдинам, Анджин-сан. Это может приучить их к дурным привычкам, правда? Для них более полезно ходить пешком.
— А также это держит их на своем месте. Да?
— О, да. Но это все делается для мира, порядка и "ва" — гармонии. Только купцы имеют деньги, чтобы их можно было на это тратить, а кто они такие, если не паразиты, которые ничего не создают, ничего не выращивают, ничего не делают, а только кормятся за счет чужого труда? Конечно, они все должны ходить пешком, не так ли? Это очень мудро.
* Все другие путники и даже самураи быстро отступали в сторону и низко кланялись, ожидая, пока они пройдут.
— Они все останавливаются и кланяются каждому?
— О, нет, Анджин-сан. Только дайме и важным людям. И большинству самураев — да, это мудрое правило для простолюдинов. Если бы простые люди не уважали самураев и самих себя, как бы соблюдался закон и осуществлялось управление государством? Потом, это же касается всех. Мы останавливаемся и кланяемся и позволяем пройти посланцу императора, разве не так? Все должны быть вежливыми, правда? Дайме более низкого ранга должен спешиться и поклониться более важным дайме. Обычай правит всей нашей жизнью.
— Скажем, а если два дайме одного ранга встретятся?
— Тогда они оба должны будут спешиться и одновременно поклониться и пойти каждый своим путем.
* Разве мужчина не цветок, сорванный ветром, и только горы и море, звезды и эта земля богов являются реальными и вечными?
* — Ужасно, правда, не доверять никому.
— О, нет, Анджин-сан, извините. Это только одно из самых важных жизненных правил — ни больше, ни меньше.
* — Но этот человек не имел права...
— О да, я согласна. И конечно, вы правы. Но пожалуйста... если вы позволите тому, что произошло, разрушить вашу гармонию — вы пропадете и я тоже. Пожалуйста, я умоляю вас, будьте японцем! Отбросьте этот инцидент — вот и все, один инцидент из десяти тысяч! Вы не должны позволять нарушать вашу гармонию. Отбросьте его в самый дальний уголок сознания.
— Как? Как мне это сделать? Взгляните на мои руки! Я так чертовски зол, что не могу унять дрожь!
— Посмотрите на этот камень, Анджин-сан! Послушайте, как он растет.
— Что?
— Прислушайтесь к росту камня, Анджин-сан. Сосредоточьте свое внимание на этом — на гармонии камня. Прислушайтесь к ками этого камня. Слушайте мою любовь — ради жизни! И ради меня...
Так она старалась и понемногу преуспела в этом, и на следующий день они опять были друзьями, опять любовниками, опять в мире, она продолжала учить его, пытаясь подготовить помимо его воли к созданию внутреннего "восьмирядного заслона", помогая строить внутренние стены и бастионы, которые были для него единственным путем к гармонии и выживанию.
* Плоские аллювиальные равнины изобиловали водой, каждый дюйм земли здесь возделывался. Воздух теперь был горячий и влажный, тяжелый от зловония человеческих испражнений, которые крестьяне разводили водой, заботливо поливая посадки.
— Рис дает нам пищу, Анджин-сан, татами для сна, сандалии для ходьбы, одежду, чтобы укрываться от дождя и холода, солому, чтобы утеплять наши дома, бумагу для письма. Без риса мы не могли бы существовать.
— Но такая вонь, Марико-сан!
— Это небольшая цена за такую щедрость, да? Просто делайте как мы — открывайте свои уши, глаза и голову. Слушайте ветер и дождь, насекомых и птиц, слушайте рост насекомых и мысленно представляйте ваших потомков, приближающихся к концу жизни. Если вы это сделаете, Анджин-сан, вы скоро начнете чувствовать красоту жизни. Это требует практики... но вы станете совсем японцем, не так ли?
* Готовьтесь к лучшему, но не бойтесь и худшего.
* — Она здесь по двум причинам: во-первых, я хотел, чтобы она была здесь, и, во-вторых, потому, что я хотел, чтобы она была здесь!
* — Могу ли я почтительно спросить у вас, господин, что имеется в виду под изменой?
— Любые сомнения в приказе, решении, позиции любого сюзерена в любое время являются изменой, — бросил ему Торанага.
Спина генерала напряглась:
— Тогда я виновен в измене.
— Тогда выйдите и совершите сеппуку — сразу же.
* Он ясно и безжалостно сознавал: опасность велика. Измена и страх заразительны, и то и другое следует выжигать без всякой жалости в тот самый момент, когда они появляются. И все равно ты не можешь быть уверен, что они искоренены. Да, борьба, в которую он ввязался, не детская игра. Слабый — пища для сильного, сильный — добыча для очень сильного.
* — Не думай о том доме, Анджин-сан, — прошептала Марико сразу же, как только над ним опустились сумерки воспоминаний, — настоящий дом здесь, другой далеко... Реальность здесь... Ты сойдешь с ума, если будешь искать "ва" в таком невозможном положении. Слушайте, если вы хотите мира, вы должны научиться пить чай из пустой чашки, — она показала ему как. Вы думаете, что в чашке реальность, вы думаете, что там чай — бледно-зеленый напиток богов. Если вы предельно сконцентрируетесь... О, учителя дзен могут вам это показать, Анджин-сан. Это самое трудное, но это и так легко. Как бы мне хотелось достаточно искусно показать вам это — тогда все в мире может быть вашим, что бы ни попросить... даже самые недостижимые дары... такие, как совершенное спокойствие.
Он пробовал много раз, но никогда не мог потянуть жидкость, если ее там не было.
— Ничего, Анджин-сан. Потребуется очень много времени, чтобы научиться, но когда-нибудь вы сможете.
— А вы можете?
— Редко. Только в моменты печали или одиночества. Но вкус несуществующего чая, кажется, придает смысл жизни. Это трудно объяснить. У меня получалось раз или два. Иногда вы достигаете "ва" с одной попытки.
* — Мудрость и удачный план немногого стоят, если нет способов претворить их в деяние.
* — Как вы узнали об этом, Дзеко-сан?
— Мужчинам необходимо делиться секретами, госпожа, вот почему они совсем не похожи на нас. Взвалить на кого-нибудь свои тайны... А мы, женщины, открываем их, чтобы получить какие-нибудь преимущества. Немного серебра и чуткое ухо, а у меня есть и то и другое... Это все очень легко. Мужчина должен делиться секретами. Вот почему мы одерживаем над ними верх и они всегда оказываются в нашей власти.
* — Ненависть идет от страха. Я не боюсь вас. Вам не нужно бояться меня. Никогда больше не нужно бояться.
* — Мы непобедимы, вы и я! Японцы непобедимы! Конечно же, мы знаем, в чем смысл жизни!
— Да, знаем.
У Тайко странно блеснули глаза:
— В чем же?
— Долг, дисциплина и смерть! — произнес Торанага.
* — Моя жизнь никогда не была моей собственностью, Анджин-сан. Она всегда принадлежала моему сюзерену и после него — моему господину. Таков наш закон.
— Это плохой закон.
— Да. И нет. Мы будем спорить о вещах, которых нам не изменить?
* — Чем я могу тебе помочь?
— Верить в то, что будет завтра.
* — Любопытно, даже загадочно...
— Да, господин. Любопытно, но не загадочно, прошу прощения. ...
* — А что Ябу написал перед смертью? Оми прочитал:
"Что — облака,
Если не оправдание?
Что — наша жизнь,
Если не бегство от смерти?"
* Первый раз, увидев вас, я сказал: "Для мятежа нет оправдания! " — а вы сказали; "Только одно — если вы выиграли! " Да, Анджин-сан, я полюбил вас с того раза. Все правильно, если вы побеждаете. Проигрывать — глупо! Непростительно!
* — Извините, что я заставил вас так долго ждать.
* — Да, господин, понял. Благодарю вас. Пожалуйста, извините меня за нетактичность, благодарю вас за ваше терпение. * — Пожалуйста, простите меня, господин, могу ли я изложить мою просьбу об оказании мне милости?
* — Могу я спросить, чем я так оскорбил вас?
* — Если я обидел вас, прикажите мне совершить сеппуку. Я не заслужил вашего гнева, господин, обрушившегося на меня, и мне трудно снести его.
* — Могу ли я почтительно спросить у вас, господин, что имеется в виду под изменой?
* — Прошу простить меня, господин. ...
* — Домо. — Он возвратил тарелку с обязательной вежливой отрыжкой. — Бими дес! Превосходно!
* — Вы правы — карма... Но все равно - извините.
* — Очень хорошо, Анджин-сан. Очень мудро.
* — Вы не возражаете?
— Нет, совсем нет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий