Темная башня — 6
“— Как долго продержится магия? ...
& Он стал бы возражать? Отнюдь, я говорю, спасибо, делайте, что пожелаете.
& Он отшатнулся бы от этой мысли, если б имел такую возможность, но разум может быть таким жестоким.
& — Злость — самая бесполезная из эмоций. Разрушает мозг и вредит сердцу.
& Одна из поговорок Роланда: "Ты делаешь то, что должен, и я сделаю то, что должен, а потом посмотрим, кому достанется ярмарочный гусь".
& — Вы предопределили свою судьбу, Сюзанна. Что бы ни делали, все сводилось к одному: вы теряли веру и восполняли ее рациональным
мышлением. Но в мышлении нет любви, в дедукции нет вечного, в рационализме — только смерть.
& — Даже если правда иногда причиняет боль, ложь всегда возвращается, чтобы укусить нас, не так ли?
& — Совершенно верно, дорогая, совершенно верно. Он не кончит тебе в рот или на волосы.
& Слушай меня и слушай внимательно, прошу тебя.
& Если уж ставить вопрос ребром, как мог кто-нибудь знать, что он — не персонаж истории, сочиненной каким-то писателем, или не мимолетная мысль, мелькнувшая в голове едущего в автобусе чмо, или не пылинка в глазу Бога? Думать о таком — безумие, а если думать долго, точно можно свихнуться.
& Есть такое, во что люди не хотят верить, даже если ты выложишь перед ними все необходимые доказательства.
& — Понимаю вас очень хорошо, сэй, говорю, спасибо вам, — кивнул Эдди.
& Насколько проще была бы жизнь, если бы люди соответствовали характеристике, которую ты им сразу и даешь.
& — Ты говоришь правду, я говорю, спасибо тебе.
& — Корт дал нам один совет, когда мы были мальчишками. Мне тебе его повторить, Эдди?
— Если ты думаешь, что он поможет, конечно.
— Боль поднимается. От сердца к голове, боль поднимается. Сложи ремень сэя Эрона пополам и сунь в рот. ... Для того, чтобы поймать боль, ты должен прикусить ремень в тот самый момент, когда почувствуешь ее. Ты понимаешь? В тот самый момент. Держи ее своими зубами.
& Роланд задумался разве что на мгновение, прежде чем найти объяснение.
— Ка.
Эдди расхохотался. Ничего не мог с собой поделать. Роланд всегда знал ответ.
& — Долгих дней и приятных ночей.
& — Я — такая, как есть, и меня это полностью устраивает. Если других — нет, что мне до этого? Плевать я на них хотела!
& "Что такое небеса?"
"Еще одно название для пустоши на конце тропы".
& — Я думал, самое ужасное — прийти к Темной Башне и обнаружить, что комната наверху пуста, — вновь заговорил стрелок. — Бог всех вселенных мертв или вообще не существовал. Но теперь... предположим, там кто-то есть, Эдди? Рулевой, который на поверку окажется... — он не сумел договорить.
За него это сделал Эдди.
— Окажется еще одним придурком. Ты об этом? Бог не мертв, но глуп и злобен?
Роланд кивнул. Если уж быть точным, боялся он несколько другого, но Эдди попал пусть не в десятку, но в девятку.
& — Ты говоришь правильно, спасибо тебе.
& — Не думаю, что ему нужно быть бессмертным. Полагаю, все, что от него требуется, так это написать правильную историю. Потому что некоторые истории живут вечно.
& — Видимое не может оставаться невидимым. А то, что известно, не может быть неизвестным. За исключением, возможно, смерти.
& Если дневной сон приносит столько пользы, его нужно узаконить.
& — Может, поэтому Бог и позволил мне выжить? Он дает мне второй шанс это понять?
Такое возможно... Вторые шансы — точно по части Бога.
& Если бы желания превращались в лошадей, нищие ездили бы верхом.
& Он хочет точно того же, что и любой одержимый властью деспот в истории человечества: быть везде, владеть всем, контролировать всю вселенную.
— Или накрыть ее тьмой, — прошептал Каллагэн.
& — Хорошо, каков наш план? — спросил Каллагэн.
Мальчик покачал головой.
— Нет никакого плана, да и откуда? Я иду первым, ты — следом за мной. Как только мы входим в дверь, сразу разделяемся. В любой момент, пока будет такая возможность, между нами должно быть десять футов, ты понимаешь, отец? Тогда независимо от того, как много их будет и как близко они подберутся к нам, ни одному из них не удастся одновременно уложить нас обоих.
Каллагэн понял, что этот урок Джейк получил от Роланда.
& — После того, как мы выведем ее отсюда, я стану стрелком, Джейк?
Мальчик ответил волчьей улыбкой, все страхи и сомнения он уже отбросил.
— Кхеф, ка и ка-тет.
& — Как только мы входим, остаемся рядом. Всегда рядом, с Ышем посредине. На счет три. И начав, мы не останавливаемся, пока не умрем.
— Никогда не остановимся.
— Точно. Ты готов?
— Да. Любовь Господа с тобой, мальчик.
— И с тобой, отец. Раз... два... три.
& Можешь сказать аллилуйя.
Можешь сказать аминь.
& В стране Память время всегда и только одно — настоящее. В королевстве Прошлое часы тикают... но стрелки никогда не двигаются.
& Она понимает, как особо ценят друзей, пребывая в постоянном страхе, как от него становится слаще каждый съеденный кусок, как он растягивает время, пока каждый день не становится вечностью, ведущей в бархатную ночь...
& "Что я наделала?" — ужасный вопрос. "А что я могла сделать вместо того, что сделала?" — еще ужаснее. О, Дискордия!
& Точное определение ка-мей: человек, которому дана надежда, но не право выбора.
"Все равно что дать мотоцикл слепому".
& — Все лучшее, именно так. Вопрос в том, удовлетворяешь ли ты этому критерию.
& Кто помнит все неприятные моменты детства? Кому охота их помнить?
& Еще один поворот тропы, и мы достигнем пустоши.
Вы пойдете со мной, не так ли?
... И на крыльях этой песни Мордред Дискейн, сын Роланда (и еще одного, о, вы можете сказать, Дискордия), вошел в этот мир.
КУПЛЕТ:
Commala — come — kass!
The child has come at last!
Sing your song, O sing it well,
The child has come to pass.
ОТВЕТСТВИЕ:
Commala — come — kass,
The worst has come to pass,
The Tower trembles on its ground;
The child has come at last.”
Волки Кальи (Темная башня—5)
Темная башня (Темная башня—7)
Комментариев нет:
Отправить комментарий